Мечты одинокого ребёнка - Марк Эльтер

— Сумасшедший ублюдок… — с явной обидой и раздражением произнёс мой собеседник. Это, должно быть, задело его до глубины души. (Именно то, на что я и рассчитывал.) Не существует таких людей, которые бы хотели быть похожими на меня. Всегда, когда я говорил кому-то подобные вещи, люди хотели как можно быстрее избавиться от меня. Они делали всё, чтобы больше никогда со мной не встречаться.

— Мне жаль твоих родителей. Никто не заслуживает такого сына. — (я никак не ожидал того, что он продолжит говорить.) Это удивило и в какой-то степени даже обрадовало меня. Как странно…

— Не нужно их жалеть. Они сделали меня таким. Я ребёнок слабоволия и насилия!

— Неужели? Не ты ли тот мальчик, который убил своего отца? Помнится мне, ребёнок говорил тоже самое. — Мне захотелось рассмеяться ему в лицо! От безысходности — он загнал меня в угол! И от абсурдности этого разговора. Я будто оказался абсолютно голым перед ним. Всё кончено…

— Да. Мой отец… Я так его ненавидел. Уродливое чудовище… Я отравил его. Нетрудно было достать яд. Этот человек был единственным, за чьей смертью мне было приятно наблюдать. О… Умирал он долго и мучительно. До сих пор помню его лицо. Эту грязную бледную кожу, эти блестящие красно-фиолетовые глаза, открытый, с высохшим языком рот, бордовую кровь под носом. Его лоб был блестящим и мокрым. В последние свои дни отец кричал, он кричал по-звериному. Его крик временами сменялся жутким хрипом, таким который издают уже мёртвые тела. Как же я тогда был счастлив! А моя мать… Я никогда больше не видел, чтобы человек так горевал. Она была готова прыгнуть за ним в могилу. Безответная всепоглощающая любовь матери к отцу привела к проблемам. К ужасающим последствиям… Моё и без того не самое счастливое детство, превратилось после этого в кошмар. Возможно, у меня до крайности обострено чувство жалости к самому себе… И мне нисколько не жаль ни сестёр, ни братьев. Мерзкие крысята. Они дохли почти с той же частотой, с которой появлялись. (Жалкий эгоист… Боже! Мне стыдно за свою жизнь! Поэтому… Поэтому я и исчез! Неважно, сколько мне ещё осталось… Я обязан искупить свои грехи. Я знаю что… Точно!)

— Так вот оно что… Точно, бедный мальчик. Я помню… Он ненавидел дом! Что там дом, собственный город казался ему адом не земле. Он ненавидел всех этих людей. За их счастье, за их спокойствие, за их бездействие. Он страстно желал смерти им всем! Ненависть была главным чувством этого мальчика. (Не думаю, что сейчас изменилось хоть что-то)

— Считай это моей исповедью. (Это всё, что я хотел сказать. С моей души будто камень упал. Наконец я по-настоящему свободен.)

Я шёл и шёл, пока не увидел огромное дерево. С паутиной у самого его подножия. На его ветвях росли красные листья. Висели обрывки нитей. Они были все в крови, но изначально зелёную краску на них ещё можно было различить. Они долго тянулись от дерева. Я не видел их конца. Нити опутывали каждую веточку, впиваясь в дерево. Словно крупные бусины висели плоды. Это человеческие глаза! Их было немного, всего шесть. Они не должны меня тревожить. Прекрасное место, чтобы отдохнуть.

Вдруг стало слишком шумно. Я услышал не то крик, не то плач… Звук становился всё громче. Я вновь почувствовал запах дыма. Нечто обжигающе холодное коснулось моей щеки. Два женских, сначала даже показалось одинаковых, силуэта плавно приблизились к дереву, под которым я, судя по всему, находился. Нечёткие фигуры прошли мимо меня. Только присмотревшись, я всё же заметил их различия. Женщина, лицо которой больше походило на мужское, держала хрупкую девушку за руку. Они напоминали мне мать и дочь. Девушка была слепа, но от этого не менее красива. По её ногам медленно стекала вязкая кровь. На обеих незнакомках совсем не было одежды. Старшая женщина сорвала плод с одной из ветвей. Она поднесла его ко рту девушки и тут же сама надкусила с противоположной стороны. Плод исчез. Их губы соприкоснулись. Теперь у них было одно на двоих лицо, вскоре, и одно тело. Их кожа становилась сероватой и клейкой. Затем их головы, будто отрубленные, упали рядом с телом. Мерзкая тварь. Монстр. Все четыре его руки были сложены как для молитвы. Он сидел, поджав под себя ноги с крупными, почти квадратными коленями. Я слышал урчание, доносившееся из его живота. Монстр был голоден, но есть не мог. Существо двинулось ко мне. Но у меня теперь нет тела, которое бы можно было разорвать на куски и чёрт знает каким образом съесть. Я захотел понаблюдать за ним. Монстр всё пытался меня проглотить, не обращая никакого внимания на моего знакомого. Я даже видел внутренности чудовища. Органы существа были серы и неподвижны, лишь печень извивалась. Она металась, будто запертая птица. Я услышал хлопок. С треском ломая ветки, откуда-то с верхушки этого дерева упало нечто огромное и тяжёлое. Это был паук, две его ноги отсутствовали. Он прыгнул на спину монстра и вцепился в серую липкую кожу. Они боролись недолго, яд паука быстро убил чудовище. После же паук, будто пёс, наклонил свою огромную голову и неспешно, хромая, подошёл к бедному человеку. Только из желания убивать, из природной жестокости создание растерзало моего друга.

Пустота стала чёрной. Я увидел грязную стену. Одну, затем другую, пол, потолок… Окно распахнулось. Ветер занёс листья. На тёмном куполе неба засияли одна за другой звёзды. Мёртвые насекомые хрустели под моими ногами. Их панцири ломались и впивались в ступни. Я вышел из комнаты. Скрип ступеней казался мне особенно раздражающим. Выйдя наконец из дома, я бежал, бежал и бежал! Босиком по сырой дороге. Мне нужно… Я был просто обязан сделать это! Всё должно было случиться ещё давно.

Я слабо помню то утро. Поржавевшее красное незаметно выползшее откуда-то с окраин солнце наполнило ярким светом пустующий город. Чёрные ягоды поблёскивали на тусклых придорожных кустах, качаясь туда и сюда от малейшего ветерка. Я сорвал несколько маленьких круглых ягод. Кисловатые и твёрдые. Красный сок растёкся по моим губам. Я срывал ещё и ещё. Время уже близилось к обеду. И тут я увидел её… Не было ни секунды сомнения, что это была именно она. Прошла мимо меня. Мимо строгих оконных рам, светлых полос бордюра и острых ступеней плавно двигался её силуэт. Белая ткань платья натягивалась при движении бёдер и струилась волнами по ногам. Девушка меня совсем не замечала. Я пошёл