Альфа-злодей - Лилиана Карлайл

и делать что угодно.

Она могла бы поступить в колледж и изучать все, что захочет.

И она не позволит ничему встать у нее на пути, включая свою паранойю.

Здесь никого не было.

Неожиданный Альфа с разрушительными глазами просто сбил ее с толку.

Как по команде, внизу ее живота начинается слабая судорога и медленно распространяется к матке.

Она морщится, разочарованная своим телом и его Омега-биологией.

У нее скоро должна наступить Течка.

И чем больше она думает о напряженных глазах Ноа, тем сильнее ее сводит судорога.

Прекрати это!

Она готовится ко сну, борясь с паникой в голове.

Забираясь под одеяло и делая глубокие вдохи, она хочет, чтобы ее тело расслабилось.

Завтра он не вернется.

Он просто проходил мимо.

Все будет хорошо.

Она закрывает глаза и погружается в сон без сновидений, сунув одну руку под подушку и положив ее на рукоятку ножа.

ЛИЛИТ

Жар не доставляет удовольствия, когда это происходит в одиночестве.

Она бы знала.

Свой первый опыт она пережила в шестнадцать лет, рыдая в подушку и до боли сжимая бедра. Ее отец нанял для нее наставника, но это только усугубило неловкость, когда женщина попыталась объяснить ей, что происходит с ее телом.

И даже сейчас, спустя годы, не боль причиняет столько боли, сколько одиночество.

Некоторые люди испытывают это, другие — нет. В то время как возбуждение — это то, что заставляет ее бредить, именно одиночество, чувство потери заставляют ее погружаться, никогда не желая возвращаться на поверхность.

Когда она спросила Пайпер об этом, ее подруга только подняла брови и покачала головой.

Нет, это просто она драматически умирает от одиночества.

Чудесно.

Однако теперь в ее биологии появились финансовые преимущества.

Каждая Омега пахнет невероятно, когда приближается к своему Жару.

И сегодня вечером она знает, что пахнет изысканно, потому что деньги поступают быстрее, чем она думала.

Она работает всего час, а уже положила в карман несколько стодолларовых купюр.

Только от приготовления напитков.

— Тебе стоит подняться туда, — кивает Пайпер, бросая взгляд на другую сторону сцены. — Ты можешь одолжить мою обувь.

Она напрягается, затем качает головой. Мысль заманчивая, но она все еще не набралась смелости сделать это.

Хотя деньги были бы невероятными.

— Однажды, — она улыбается своей подруге. — Но не сегодня.

Пайпер прищелкивает языком, ее голубые глаза сверкают. — Прекрасно. Но однажды ночью. Может быть, если Ноа вернется.

Лилит хмурится. — Ты сумасшедшая. Он не вернется. — Она заканчивает наполнять бокал льдом, затем поворачивается к верхней полке с ликером. — И он чудак.

— Ты ему понравилась.

Пайпер не сбивается с ритма, и Лилит прищуривается, глядя на нее. — Ну, он мне не нравится. У меня нет возможности кому-либо нравиться. Ты это знаешь.

А она этого не знает. Она не знает, есть ли у нее сердце, не говоря уже о том, способна ли она на нормальные отношения.

По крайней мере, не на данном этапе ее жизни, когда она просто пытается выжить.

Нет времени на Альф.

Или вообще никого, на самом деле. Кроме Пайпер, которая сочувственно улыбается ей и шлепает по заднице.

— Прости, — бормочет она, направляясь в другой конец бара. — Ты же знаешь, я люблю тебя.

Вечер продолжается, напитки льются без остановки. Смех, болтовня и танцевальная музыка наполняют пространство, пока глаза Лилит осматривают толпу. Она говорит себе, что не стоит искать Альфу с идеальной структурой костей и глазами цвета морской волны.

Она была права. Его там нет.

Он просто проходил мимо.

Она игнорирует разочарование, которое кольнет ее в груди, и ослепительно улыбается мужчине со светлыми волосами и серыми глазами, когда он заказывает пиво.

Его легко очаровать, что заканчивается щедрыми чаевыми.

К полуночи ей нужно отдохнуть от притворства.

Она идет в заднюю комнату и натягивает свой черный бушлат, прикрывая кожаную юбку и черный корсет, который сжимает ее талию. Накинув шарф, она убеждается, что укуталась, прежде чем выйти из задней части клуба, вдыхая прохладный ночной воздух.

Сегодня на небе сияют звезды, и она поражается своей способности просто стоять на улице, накрашенная, на каблуках и глядя в небо.

Вкус свободы невероятен, даже если она приходит с разрушением ее прошлого.

Она здесь. Она сделала это.

У нее вырывается смешок, беззаботный и мягкий, когда она вдыхает холодный воздух, позволяя ему обжечь ее легкие.

Она собирается присесть на скамейку, когда что-то привлекает ее внимание.

На внешней стене висят листовки и плакаты, обычно для ночных клубов или концертов.

Но одна отличается от других. Эта свежая, только что накрашенная, с лицом молодой неулыбчивой девушки с темными глазами.

Пропала без вести.

Лилит Тэтч.

Вознаграждение в размере 100 000 долларов.

Это она.

Это ее гребаное лицо на плакате.

Ее ноги затекли, когда она роботизированно подходит к листовке, срывает ее со стены и сжимает в руках.

Ее отец заявил о ее пропаже.

— Нет. — Она шепчет дрожащими руками, читая и перечитывая листовку.

Слезы затуманивают ее зрение, когда она рвет бумагу на сотни крошечных лоскутков, позволяя им упасть на землю и наблюдая, как их уносит ветер.

Она никогда не думала, что он заявит о ее исчезновении.

Чем меньше глаз будет обращено на Роджера Тэтча, тем лучше.

Во всяком случае, она предполагала, что его люди найдут ее и притащат обратно к нему.

Она не ожидала, что он привлечет власти.

Дело не в том, что он делает.

Сколько здесь еще листовок?

Ей следует начать носить парики. Ей следует носить цветные контактные линзы..

— Ты выглядишь так, словно увидела привидение, — шепчет шелковый голос.

Она подпрыгивает по меньшей мере на фут.

Густой баритон донесся из темноты, из тени, где никогда никого не будет.

Но Ноа выходит, одетый в черную рубашку с длинными рукавами и брюки, руки скрещены на груди, нога в ботинке небрежно прислонена к стене.

Исчез бизнесмен, с которым мы встречались прошлой ночью.

Этот человек сливается с тенью, его бледное лицо освещено лунным светом.

Ее память не отдавала должное выражению его лица. Его мощная челюсть теперь покрыта темной щетиной, а глаза такие же пронзительные, как и раньше.

Его тон был обвиняющим.

В течение нескольких секунд он делает еще один шаг вперед, пока ей не приходится вытянуть шею, чтобы посмотреть на него. Его запах окутывает ее, словно приветственная ласка, ласкающая ее чувства.

— Нет, мне просто холодно. — Она лжет, изо всех сил стараясь звучать уверенно. — И я не привыкла, чтобы люди прятались в тени, когда я думаю, что я одна.

Его запаха, такого близкого к ней, достаточно, чтобы