Гнилое яблоко - Ната Фокс

с насторожившимся псом, Леон пошёл вслед за ускользнувшим меж деревьев Ярико.

Слежка из-за стен домов, постепенно перешла по кустам, а после пришлось прятаться уже за деревьями. Леон очень удивлялся, как обычно энергичный Франс вёл себя спокойно, не дёргал за поводок. Видать, правду говорят, что лабрадоры – собаки умные, понимают, когда лучше замолчать, а когда полаять.

Медленно, но верно, альбинос привёл их в лес на окраине города, к обветшалой заброшенной постройке. Когда-то восторженная София, любительница истории и краеведения, рассказывала, что рядом с посёлком, где жил Леон, есть проклятая католическая церковь. Так же когда-то давно о ней писали газеты, вещая, что эта постройка – единственное, что осталось целым от крепости, но за её реконструкцию так никто и не взялся. С виду она совсем не выглядела доброжелательной: полуразрушенные стены из больших кусков камней, обвитые лозами растений, разбитые окна навевали странное чувство, которое многие люди описывают как восторг. Восторг от некогда воинственных, действительно потрясающих строений, теперь лежащих в руинах.

Страх закрался в грудь изобретателя, когда он проследил за белой фигурой, вошедшей в открытые двери кирхи. Внутри всё так и вопило, что не стоило туда идти. Но он знал, что если струсит и не последует за ним, то всю жизнь так и будет мучиться догадками и корить себя за трусость.

Леон глубоко вздохнул, собрал все свои силы, привязал пса к стене у входа и вошёл в когда-то арочную дверь, у которой теперь не было верхней части косяка. Повсюду валялись мокрые и грязные тряпки. В нос ударил запах мха, смешанный с сыростью и столетней грязью. И как только этот парень смог выдержать настолько отвратный запах? – подумал Аустер, пока вглядывался в темноту внутреннего помещения, и, надеясь, выследить там искомую фигуру.

Внутри незваного гостя встретили темнота и приятная, никак не вяжущаяся с запахом, светлая аура. Не смотря на мрачность помещения, источало оно хорошую энергию. Ну, по крайней мере, юноша не чувствовал от этого места опасности, наоборот, только спокойствие, словно нашёл для себя пристанище после долгих скитаний по миру. Поваленные кресты, прогнивший пол, разбитый алтарь, разбросанные картины, сломанные деревянные скамейки, потрескавшиеся фрески на стенах – всё это создавало страшный до мурашек пейзаж, не совпадающий с чувством, приносимым этим местом. Оно навевало тревогу, и в то же время заставляло расслабиться, поддаваясь тьме и этой приятной атмосфере тихого восторга, царившей под крышей. Побитые витражи и паутина напоминали о каком-то мрачном рассказе, который Леон читал в детстве.

Парень огляделся. Сразу выдавать своё присутствие и спрашивать, есть ли здесь кто, даже в голову не приходило – пускай подобной чепухой занимаются главные герои дешёвых фильмов ужасов. И так было ясно, кто находился в темноте неосвещённых лунным светом мест полуразрушенной кирхи.

Очень кстати пригодился фонарик. Раньше, когда Леон не был настолько сильно поглощён изобретением механизмов, он изредка тусовался в компании ребят, любивших лазать по заброшенным зданиям. В подростковом возрасте всем не хватало адреналина, а где же его можно было получить, если не в окутанной сплетнями и байками о призраках больнице? Или школе, известной своими убийствами в саду. Опыт прогулок по заброшкам не зря напомнил, что стоит взять фонарик, хотя бы для того, чтобы не переломать себе ноги, запутавшись в требухе, тряпках, досках, прогнивших от старости и сырости. Яркий и большой кружочек света лениво ползал по стенам, освещал витражи и Леон чувствовал, что кружочек подрагивал вместе с его руками. Боялся ли Леон? Возможно. Ведь он не знал, идёт ли в логово кровожадного зверя, или же пытался встретиться с обыкновенным, как и он сам парнем.

– «Так, стоп, – сам себя остановил в мыслях, помотал головой и взъерошил волосы на затылке. – Это мне точно не поможет. Надо успокоиться».

И тут Леон остолбенел на месте, прислушиваясь к тому, как со второго этажа доносятся звуки. Сначала что-то прокатилось по деревянному полу. Затем оттуда же, сквозь дыры в перилах, упало нечто светящееся. С его позиции оно было похоже на падающую звезду, даже звук падения издало очень необычный: что-то среднее между звоном разбившегося хрусталя и эхом от удара о треугольник. Леон заворожённо наблюдал за тем, как «звезда» упала на пол, но не разбилась и медленно-медленно покатилась к дырке в половицах первого этажа. Через секунду вслед за ней высунулась рука в попытках поймать потерянную вещицу, но не успела и спряталась вновь.

Юноша сделал несколько шагов и остановил движение светящейся «звезды» ногой. Затем поднял предмет, поднося поближе к лицу, чтобы рассмотреть. Это даже не было похоже на звезду или иной космический объект, с коим сначала её сравнили. Это всего лишь… Сфера. Обычная сфера размером чуть меньше, чем ладонь и покрытая неровным слоем люминесцентной краски (ну, ему показалось, что это была именно краска). Краска создавала такой необыкновенный узор вместе со свечением. В какой-то момент даже показалось, что свет пульсирует, словно биение сердца.

– Очень качественная работа… – пробормотал себе под нос Лео, чувствуя под пальцами материал, подобный толстому стеклу или очень гладкому мрамору. И на следующей фразе повысил голос, чтобы его было слышно во всём зале: – Хэй, выходи! Я отдам твой светилтник. У меня нет оружия, и я не желаю тебе зла.

На несколько секунд во всём здании возникла пауза, настолько тихая, что с улицы была слышна успокаивающая лиственная колыбельная. Появилась мысль, что Ярико медлит, надеясь, что непрошенный гость уйдёт добровольно, и встречи можно будет избежать. А может просто прислушивался к своим ощущениям, решался, стоит ли показываться.

– Скажи, будь добр, что тебе не сидится дома в такой поздний час, а?

Оттуда же, откуда выпала светящаяся сфера, с балкона второго этажа, спрыгнул и её владелец. Ярико, парень-альбинос со второго курса биологического факультета, с его самым недовольным фирменным лицом: всякий раз, когда он выражал своё недовольство перед девчонками, ходившими за ним хвостиком, он сводил белые брови к переносице, жмурил нос как от едкого запаха и поджимал почти бесцветные губы. Леон всегда считал это забавным и сравнивал недовольство парня с обиженным ребёнком. Но теперь, когда свет от сферы освещает не только их лица, Леон зацепил взглядом новые детали во внешности второкурсника, и едва не подавился воздухом.

Уши. Большие, белые, пушистые, уходящие вверх от макушки на пару сантиметров, были похожие на лисьи. Только белые и в разы больше, чем у обычных рыжих зверей.

Леон открыл