(Зло)Вещий сон - Кира Суворова

потомками исконных жителей мира, не пришлых. Происхождение дамы выдавало и имя: как мы помним, у мужчин этого сословия имена заканчивались на “-ус”, а для женщин привычно звучали имена на “-иса”. А кроме того, почтительное обращение "лери", по аналогии с "леди" для высшего дворянства, избавляло от любых сомнений по поводу статуса дамы.

Строго говоря, экономка и дядюшка Олв были ровней, лишь опекунство мужчины над леди Лантиль и репутация временного хозяина — пока не появится новый лорд Кастильс — ставило его на ступень выше лери Барфинисы. Когда-то обедневшее семейство этой дамы постаралось выучить и пристроить дочерей в качестве управляющих в дома знатных лордов. Служить им было не зазорно, а сами лорды также преисполнялись важности, ведь куда солиднее иметь в управляющих дворянина или дворянку. И уважительное обращение — лойр или лери — сразу расставляло нужные акценты.

Лантиль не задумывалась над такими тонкостями, с младенчества привыкшая к присутствию лери Барфинисы, без неё и представить дом было невозможно, будто та являлась чуть ли не одной из несущих стен, на которой всё держалось. И сейчас, с легким ужасом представив себя на месте этой женщины, Тиль радовалась, что весь ворох самых разных забот лежит на плечах экономки и никто не собирается перекладывать эти обязанности на девушку. Ей хватило и пары часов, что две дамы провели на кухне и в кладовой, где проверялись припасы и давались распоряжения кухарке, чтобы осознать весь масштаб проблем, ежедневно решаемых строгой лери.

За обедом, где к ним с дядей обычно присоединялась и экономка, Лантиль задумчиво переводила взгляд с Олвенуса на Барфинису, пытаясь понять, почему главой семьи обычно называют мужчину, ведь держится всё именно на женщинах.

Решив, что на сегодня достаточно новых знаний, Тиль устроилась с вышивкой в кресле у окна, за которым быстро проносились тучи.

— Похоже, что завтра уже будет солнечно, — сидящая рядом Улла плела что-то из тонких кожаных полосок.

— Да, надо выбраться на прогулку, — кивнула девушка. — И у портнихи давно не были, а нужно ещё платье для помолвки заказать. Напишу-ка я, пожалуй, Мори. Мы с самого бала не виделись, да и подбирать оттенки тканей проще с подругой.

— Быстро же вы её в подруги назначили, — покачала головой рыжеволосая женщина.

— А что, есть кем-то установленный срок для таких вещей? — Тиль приготовилась к долгому спору.

— Нет, вы правы, госпожа, — улыбнулась Улла, — в вашем возрасте подруги, как грибы после дождя, сами собой образуются.

— Решено, назначу на завтра встречу.

Именно у портнихи и познакомились девушки за несколько недель до бала дебютанток. Лантиль пришла на одну из примерок первого по-настоящему взрослого платья, а Морвениса в тот день забирала своё, полностью готовое. Случайно услышав, как обсуждают отделку на наряде Тиль, девушка с интересом подключилась к процессу, волнующему всех дам от мала до велика. С её помощью удалось быстро найти идеальный вариант, не перегружавший лёгкое девичье платье, но подчеркивающий мягкую красоту голубоглазой блондинки.

— Вам не стоит увлекаться слишком уж яркими расцветками, они перетянут всё внимание на себя, приглушив и без того нежные оттенки вашей кожи и глаз, — заявила темноглазая брюнетка — Морвениса, удостоившись согласного кивка от портнихи. — Я бы рекомендовала нежный сиреневый.

И действительно, стоило приложить ленты, предложенные новой знакомой, как на бледном лице, чуть тронутом румянцем, сразу проявился едва заметный до того непривычный голубовато-сиреневый оттенок глаз Лантиль. Слово за слово, и вскоре две молоденькие дамы — Мори оказалась лишь немногим старше Тиль — уже сидели в ближайшем ресторанчике, славящемся своими десертами. Ещё пару раз они встречались у портнихи, а потом Морвениса стала заезжать к подруге домой, чтобы обсудить новые романы известной писательницы, прячущейся за звучным псевдонимом Магиаль Великая, явно навеянным легендой о великих магах. Иногда предлогом служила новая вышивка, начатая кем-то из девушек, а иногда и просто желание разделить прекрасное настроение, подходящее для совместной прогулки по весеннему парку.

В общем, обычная девичья дружба, никем из взрослых родственников не навязанная, а потому особенно приятная обеим. Разница в титулах не смущала, ведь воспитанная дядей, Лантиль не обращала особого внимания на статус и родовитость, достаточно было знать, что знакомая тоже дворянка, пусть и из низших, но воспитание и образование вполне позволяло общаться им на равных. Да если уж лучший друг короля из лойров, то и остальным лордам и леди нечего стесняться подобного приятельства.

* * *

Следуя в свою спальню за Уллой, освещавшей сгущающийся мрак позднего вечера парой магических светлячков в лёгком переносном канделябре, Тиль вдруг углядела в черных тенях намёк на свои кошмары. Эти шевелящиеся фигуры будто тянулись к ней. Девушка вздрогнула, вспомнив страшный оскал, разбудивший её ранним утром.

— Сегодня я буду спать у Вивеки, принеси мне сорочку, — распорядилась Лантиль.

Комнаты нянюшки и Уллы располагались рядом с покоями Тиль, а потому девушка лишь несколько шагов не дошла до своих дверей, толкнув неприметную створку, замаскированную под панели, украшавшие стены.

— Няня, как хорошо, что у тебя две кровати! — чуть громче, чем обычно воскликнула Лантиль, пытаясь отогнать от себя прилипчивый страх.

— Да уж, твой дядюшка распорядился, когда ты во время каждой грозы бежала прятаться ко мне, — улыбнулась Вивека. — Сказал, что негоже юной леди до замужества с кем-то делить постель.

— Так и сказал? — смутилась порозовевшая Тиль. — Ой, ты нас обманываешь!

— Да к чему бы мне это? — удивилась старушка. — Хоть сама у лойра Олва спроси.

Лантиль хотела было сказать, что подобные разговоры приличные юные леди не заводят, но уже сидела перед столиком с зеркалом, а нянюшка разбирала подколотые наверх локоны и расчесывала девушку её старой детской щёткой для волос, растерявшей половину позолоты на потертой ручке.

Когда ночная коса была заплетена, а на ополоснувшуюся в маленькой ванной Тиль надели ночную сорочку, Вивеку опять упросили рассказать что-нибудь на сон грядущий, но только не страшное.

Подумав, старушка лукаво посмотрела на юную леди:

— Раз уж вы у нас теперь невеста, то поведаю про любовь.

Сидящая в кресле у окна Улла усмехнулась, приподняв только правый уголок губ, от чего её лицо с разными глазами — один карий, другой тёмно-синий — стало и вовсе казаться двумя половинками разных