Этруски. Быт, религия, культура - Эллен Макнамара

Гелланик с острова Лесбос, писавший о том же историческом периоде, что и Геродот, упоминает предание о пеласгах, которые прибыли в Италию и стали называться тирренами. Путаница между пеласгами и тирренами присутствует во многих трудах античных авторов. Связана она, видимо, с тем, что о пеласгах помнили как о народе, не говорящем по-гречески, который однажды заселил побережье Эгейского моря и который, подобно тирренам, был каким-то образом связан с островом Лемнос.

Античные историки признавали факт миграции этрусков с востока в Италию в далеком прошлом. По мнению Геродота, это произошло почти одновременно с Троянской войной. В Восточном Средиземноморье тогда рухнула микенская цивилизация и пала империя хеттов, другими словами, датировать исход этрусков, по Геродоту, следует XIII веком до н. э. или чуть более поздним временем. Прочие греческие и римские авторы сочли это предание занимательным и приукрасили его, добавив интересные вариации. Резюмировал общее мнение Сенека, написавший, что «Азия заявляет права на этрусков». Трудно сказать, как это предание согласуется с историей легендарного бегства на запад троянского героя Энея и основания римского государства, имевшей, судя по всему, особую значимость для этрусков: в Этрурии было обнаружено несколько изображений героя, включая статую Энея, несущего на плечах своего престарелого отца. Статуя была обнаружена в Вейях и датируется V веком до н. э.

К сожалению, в нашем распоряжении слишком мало сведений, почерпнутых непосредственно из этрусских источников. Самым важным из них представляется этрусское летоисчисление saecula (столетий). По мнению этрусков, каждому народу отводился определенный период существования. При этом самим этрускам было отпущено десять столетий – периодов неравноценной длины, в основе которых лежала продолжительность жизни самого долгоживущего человека, считая с конца предыдущего столетия. Некоторые римские авторы упоминают об этой системе летоисчисления, но расходятся в своих подсчетах. Наиболее вероятным представляется вариант самих этрусков, согласно которому их первое столетие, saeculum, началось примерно в XI или X веке до н. э.

Судя по всему, даже сами этруски не впаолне верили в предание о миграции с востока, а в I веке до н. э. Дионисий Галикарнасский написал свою историю, намереваясь показать, что римляне, тогда являвшиеся властителями Средиземноморья, имели греческие корни. Он заключил, что этруски были коренной италийской народностью, однако приведенные им доводы вызывают сомнение.

К античным теориям можно прибавить современное предположение о том, что этруски мигрировали с севера. Эта гипотеза была популярна в XIX столетии и основывалась на лингвистических свидетельствах, а именно на том, что некоторые надписи, сделанные на этрусском диалекте, были обнаружены в Ретийских Альпах в верхнем бассейне Адиже. Впрочем, ученые пришли к выводу, что эти надписи датируются IV веком до н. э. или более поздним периодом. Они могли быть сделаны людьми, говорящими на этрусском языке, которые вынуждены были бежать из долины По в горы во время набегов галлов. Эту теорию в свое время поддерживал Ливий и другие авторы. Самая недавняя гипотеза в защиту северного происхождения этрусков исходит от тех ученых, кто отождествляет этрусков с их предшественниками, виллановианцами, и кто считает, что культура Вилланова зародилась в регионе близ Болоньи. В соответствии с этой теорией этрусский язык мигрировал на юг через Апеннины вместе с другими культурными особенностями виллановианцев.

За пределами Италии наиболее близкий к этрусскому из известных нам языков обнаружен в надписях, датируемых VII и VI веками до н. э., на острове Лемнос, который у греков ассоциировался с тирренами. Для всех, кто убежден, что у этрусков были восточные корни, это свидетельство подтверждает наличие некоторого сходства между этрусским языком и некоторыми ранними диалектами эгейского региона. С другой стороны, те, кто считает, что этруски являлись коренной италийской народностью, предполагают, что ранний диалект Лемноса и этрусский язык представляли собой разрозненные остатки языка, на котором некогда говорили по всему Средиземноморью до прибытия греков и италийских народов – представителей индоевропейской языковой семьи.

Могут ли результаты археологических раскопок пролить свет на эту путаницу? Некоторые ученые, отмечая перемены, происходившие в Северном Лации и Тоскане с VIII века до н. э., считают, что эти изменения могут служить доказательством прибытия нового и доминирующего национального единства – этрусков, которые сумели подчинить себе виллановианцев. В поддержку этой теории было высказано много доводов: постепенная смена ингумации кремацией в погребальных обрядах; сходство некоторых этрусских захоронений с теми, что были обнаружены на Востоке, в особенности с захоронениями царского дома Лидии; положение, занимаемое в обществе женщинами, и традиция писать имя матери наравне с именем отца в надгробных надписях, что напоминает ликийский обычай. Другие свидетельства в поддержку этой теории мы находим в тех видах гаданий, которые использовались этрусками для толкования воли богов, в особенности это касается гадания на внутренностях животных, известное вавилонянам и другим народам Востока. Последнее, но не менее важное свидетельство – число и влияние богов, заимствованных у эгейцев и народов Восточного Средиземноморья. Этот факт убедил некоторых ученых в реальности миграции этрусков с Востока в эпоху колонизации.

Здесь следует отметить два момента. Прежде чем говорить об убедительности той или иной теории, необходимо установить источник миграции и время, когда она могла иметь место. Кроме того, нам известно, что торговые пути греков пролегали вдоль восточного побережья Италии с начала VIII века до н. э. и что финикийцы могли посещать Западное Средиземноморье и в более ранний период. Таким образом, прежде чем высказывать предположение о миграции целого народа, мы должны быть уверены, что упомянутых торговых контактов было недостаточно, чтобы объяснить появление в Этрурии элементов культуры Восточного Средиземноморья. Необходимо учитывать воздействие торговых контактов, а также растущую покупательную способность народа, что все вместе способствовало росту благосостояния, возникновению правящего класса и быстрой смене культурных представлений.

Учитывая все вышеизложенное, можно под новым углом взглянуть на результаты археологических раскопок. По мере того как появляется все больше информации о местных культурных центрах VIII и VII столетиий до н. э., все яснее становится, что существует четкая преемственность, проходящая красной нитью от культуры Вилланова I через культуру Вилланова II с импортом товаров с востока Средиземноморья и Греции до ориентализирующего периода, когда возникают свидетельства появления этрусков в Этрурии.

Изменение погребальных обрядов не было внезапным и могло стать следствием возвращения старой италийской формы ритуала. Совершенствование типов захоронений можно расценить как постепенный прогресс, в основе которого могла лежать иная форма погребального обряда, и частично как свидетельство роста благосостояния народа. Социальное положение этрусских женщин выглядит явной аномалией среди италийских народов. К сожалению, нам неизвестно, когда именно этот социальный обычай или практика гадания на внутренностях животных попали в Италию. Кроме всего прочего, изучение товаров, импортируемых в течение VIII и VII веков до н. э., показывает, что именно торговля, а не миграция могла лежать в основе перемен и начала новой эпохи.