Танец чайки - Андреа Камиллери

– Скажи Ауджелло, чтобы зашел ко мне, срочно!

– Но у него синьор Миццика.

– Плевать на синьора Миццику!

«Что же случилось с Фацио?» – думал Монтальбано, входя в кабинет.

Жену Фацио он успокоил, но надолго ли? У них была встреча в порту. Почему в порту? Это могло означать все и ничего. Не исключено, что Фацио назвал место, которое первым пришло ему в голову.

Плохо, что Фацио не позвонил домой. Но, видимо, он не позвонил, потому что… потому что возникли обстоятельства, при которых он не мог этого сделать.

«Можно отсюда чуть подробней?» – попросил внутренний голос.

«Ты не развиваешь эту мысль, потому что боишься», – ответил ему Монтальбано.

«Боюсь? Интересно, чего?»

«Выводов, к которым неизбежно придешь».

«К каким таким выводам?»

«Почему Фацио не звонит. Он в руках бандитов, ранен или даже мертв».

«Как всегда, тебе первым делом в голову приходят самые дурные предположения!»

«А тебе? Думаешь, Фацио сбежал с какой-нибудь девкой?»

Вошел Ауджелло.

– Что за спешка?

– Закрой двери и сядь.

Ауджелло повиновался.

– Так что?

– Фацио пропал.

Мими уставился на Монтальбано открыв рот.

Они проговорили полчаса и пришли к выводу, что Фацио определенно начал какое-то расследование по собственной инициативе, не поставив никого в известность. Время от времени у него случались такие прекрасные порывы. Очевидно, на этот раз он недооценил опасность – хотя, учитывая его опыт, это странно – и попал в переделку.

Другого логичного объяснения не было.

– Мы должны найти его до завтра, – сказал Монтальбано. – До завтра я еще смогу водить за нос синьору Фацио. Пока она мне верит, но рано или поздно придется рассказать ей правду. Какой бы горькой она ни была.

– С чего начнем?

– У нас одна зацепка – порт. Начни с него.

– Могу я взять с собой кого-нибудь?

– Нет. Пойдут слухи… Но, если не сдвинемся с места, придется привлечь подкрепление.

Как только Ауджелло вышел, Монтальбано в голову пришла одна идея.

– Катарелла, пусть тебя подменят минут на пять, зайди ко мне!

– Мигом, синьор комиссар!

Мигом и явился.

– Послушай, Катаре, нужна твоя помощь.

Катарелла вытянулся по стойке «смирно», глаза у него блестели от радости.

– Я в вашем полном распоряжении, синьор комиссар.

– Подумай хорошенько, прежде чем ответить. В кабинете у Фацио нет прямого телефона, верно?

– Куда верней!

– Поэтому все звонки, которые к нему поступают, неизбежно проходят через коммутатор, верно?

Катарелла не ответил, только поморщился.

– Что такое?

– Синьор комиссар. У Фацио есть мобильник. Если кто-то звонит на мобильник лично персонально ему, Фацио, этот кто-то звонящий никак не проходит через коммутатор.

– Ты прав. Но я сейчас не об этом. Возьмем только коммутатор. Я хочу, чтобы ты вспомнил, кто звонил Фацио в последние четыре-пять дней. Ясно?

– Яснее ясного, синьор комиссар.

– Тогда садись на мое место, бери листок и ручку и пиши все имена, которые вспомнишь. А я пойду покурю.

– Простите, синьор комиссар, не могу.

– Не можешь вспомнить, кто звонил?

– Нет, не могу сесть на ваше место.

– Почему? Не место, как говорится, красит человека. Ладно, садись где хочешь.

Монтальбано вышел на улицу, закурил, задумчиво побродил по парковке и вернулся обратно.

Катарелла протянул ему листок. Там было три фамилии. Лоччиччиро (скорее всего, на самом деле Ло Чичеро), Парраваккио (поди разберись, как на самом деле его зовут) и Дзирета (ерунда, ошибка в удвоенных согласных: Дзирретта).

– Только три?

– Нет, синьор комиссар, четыре.

– Но ты написал только три.

– Четвертого не написал, и так понятно. Вот, между Гараваккио и…

– Здесь написано Парраваккио.

– Не важно. Видите, между Сараваккио и Дзинетой пустое место?

– Да. Что это значит?

– Белая строчка, Бьянко то есть.

Что тут скажешь? Сэкономил буквы. Гениально.

– Послушай, Катаре, это не тот Бьянко, у которого на прошлой неделе арестовали сына за драку?

– Он, синьор комиссар. А Лоччиччиро звонил потому, что тот, кто живет выше над ним на верхнем этаже, каждое утро мочится, уважительно говоря, ему на балкон, расположенный ниже.

– А Парраваккио чего хотел?

– Не знаю. Но Тараваккио приходится родственником Фацио.

– А кто звонил чаще, Парраваккио или Дзирретта?

– Конечно, Дзирета, он все время названивал, ему срочно, как можно скорее понадобилось получить паспорт.

Монтальбано вздохнул.

– А если вы хотите знать, кто досаждал непрерывными постоянными звонками, но это было больше чем пять дней назад, так это Манселла.

– Через «с» или через «з»?

– Через обе, синьор комиссар.

– И этот Мансзелла звонил через коммутатор?

– Манселла звонил через коммутатор, когда мобильный телефон Фацио был занят. Или выключен. И тогда он говорил мне, что это Манселла и что нужно, чтобы я сказал Фацио, как только освободится, пусть немедленно перезвонит ему, Манселле. Или пусть включит телефон.

– И Фацио перезванивал?

– Не могу знать. Поскольку меня там не было. Если перезванивал, перезванивал с мобильного.

– Ты, конечно, не помнишь, когда этот Манзелла позвонил в первый раз?

– Погодите-ка минутку!

Он выбежал из кабинета и так же бегом вернулся, держа в вытянутой руке блокнот в черном переплете. Пролистал несколько страниц. Они были густо испещрены номерами и именами.

– Что это?

– Синьор комиссар, я всегда записываю, кто звонит, чего хочет, точный день и час.

– А зачем?

– На всякий случай. Мало ли что.

– Разве у нас нет автоматического контроля входящих звонков?

– Есть, а только я не доверяю автоматам. Кто знает, что она думает, эта техника! Вот, нашел! Манселла первый раз звонил не далее как десять дней назад. После чего звонил каждый день, пятого дня последний раз. Но в тот день аж три раза. Помню, он нервничал. Велел передать Фацио, чтобы не болтал много по мобильнику.