Я отпускаю тебя - Клер Макинтош

– Мэгс взяла отпуск после рождения Тома, а потом подоспела наша младшая, и кому-то надо было ими заниматься, – объяснил Рэй. – Люси уже девять, Том пошел в среднюю школу, и Мэгс начала подумывать о работе. Хочет переквалифицироваться в учительницу.

– А почему она так долго не работала? – В голосе Кейт слышалось искреннее удивление. Рэю вспомнилось очень похожее недоверие Мэгс, когда они оба были молодыми оперативниками. Начальница Мэгс ушла в отпуск по уходу за ребенком, и Мэгс сказала Рэю, что не видит смысла делать карьеру, если все равно придется все бросать.

– Ну, она занималась домом, семьей, – ответил Рэй с невольным чувством вины. Мэгс изначально мечтала об этом, или так распорядилась жизнь? Няньку нанимать накладно, поэтому уход жены с работы казался очевидным и логичным выходом. Рэй точно знал, что Мэгс мечтала присутствовать на всяких там школьных соревнованиях и праздниках урожая. Но способности к разыскной работе у нее ничуть не хуже, чем у него, а даже и получше, если быть честным.

– Короче, раз вы женаты на работе, приходится мириться с паршивыми условиями. – Кейт выключила настольную лампу, и они на секунду оказались в темноте. Рэй вышел в коридор, где сразу автоматически загорелся свет.

– Издержки профессии, – согласился Рэй. – А ты давно со своим парнем?

Они спустились во двор, где стояли их машины.

– Полгода, – ответила Кейт. – Для меня это рекорд – обычно я всех бросаю через несколько недель. Мама говорит, я придираюсь.

– А что в парнях не так?

– У каждого по-разному, – весело ответила девушка. – То чересчур умный, то тупой, то без чувства юмора, то законченный клоун.

– Тебе не угодишь, – усмехнулся Рэй.

Кейт сморщила нос:

– Но это же важно – найти своего человека! Месяц назад мне стукнуло тридцать, у меня уже мало времени…

На тридцать она не выглядела, но, с другой стороны, Рэй никогда не умел верно угадывать возраст. Глядя в зеркало, он до сих пор видел себя таким, как двадцать лет назад, хотя морщинки рассказывали иную историю.

Рэй полез в карман за ключами.

– Ну, ты, главное, не спеши выскакивать замуж. Там не розами усыпано, я тебя уверяю.

– Спасибо за совет, папаша.

– Э, какой я тебе папаша!

Кейт засмеялась:

– Спасибо, что помогли с бумагами. Пока, до утра.

Рэй усмехнулся, выезжая из-за «Омеги» с надписью «Полиция». Папаша, как же! Вот нахалка…

Мэгс ждала в гостиной перед телевизором. В пижамных брюках и старой фуфайке она сидела на диване, подобрав под себя ноги, как ребенок. Диктор новостей коротко повторял информацию о роковом наезде для тех бристольцев, которые умудрились пропустить ажиотаж недельной давности. Взглянув на Рэя, Мэгс покачала головой:

– Не могу перестать смотреть. Бедный ребенок…

Рэй присел рядом и взял пульт, чтобы убрать звук. Показывали старый репортаж с места происшествия, и Рэй увидел собственный затылок – они с Кейт шли к полицейской машине.

– Я знаю, – сказал он, обнимая жену за плечи, – но мы их найдем.

На экране появилось лицо Рэя крупным планом, когда он объяснял журналисту, что произошло. Интервьюер в кадр не попал.

– Считаешь, найдете? У вас есть какие-то ниточки?

– Нет, – вздохнул Рэй. – Никто не видел, как это произошло, а если и видели, молчат. Будем надеяться на криминалистов и оперативные данные.

– Может, водитель не понял, что натворил? – Мэгс выпрямилась и повернулась к мужу, нетерпеливо убрав прядь за ухо. Всю жизнь, сколько Рэй ее знал, она носила длинные прямые распущенные волосы, без челки – темные, как у Рэя, но, в отличие него, без седины. После рождения Люси Рэй попытался отпустить бородку, но через три дня побрился, когда стало ясно – лезет больше соли, чем перца. Теперь он ходил чисто выбритым и старался не обращать внимания на седые виски, которые, по словам Мэгс, придавали ему благородный вид.

– Это невозможно, – коротко ответил Рэй. – Мальчишку подбросило прямо на капот.

Мэгс не дрогнула. Волнение, которое Рэй застал по возвращении, сменилось сосредоточенностью, которую он отлично помнил по давней совместной работе.

– Кроме того, – продолжал он, – машина остановилась, сдала задним ходом и развернулась. Допустим, водитель не знал, что Джейкоб погиб, но он абсолютно точно видел, что сбил ребенка.

– У тебя больницами кто-нибудь занимается? – спросила Мэгс. – Возможно, при столкновении водитель тоже получил какие-то ушибы, и…

Рэй улыбнулся.

– Проверим, – пообещал он и встал: – Слушай, не пойми превратно, но я с утра на ногах и больше всего мечтаю выпить пива, поглядеть полчаса телевизор и завалиться спать.

– Разумеется, – сухо сказала Мэгс, – привычка – вторая натура.

– Задержим мы этого водителя! – Рэй поцеловал жену в лоб. – Рано или поздно они всегда попадаются… – Он спохватился, что дал Мэгс обещание, которое не смог дать матери погибшего мальчика, потому что ничего не мог гарантировать. При ней он ограничился фразой «приложим все усилия». Оставалось надеяться, что усилий полиции окажется достаточно.

Он пошел в кухню за пивом. Мэгс расстроена из-за погибшего ребенка – пожалуй, зря он посвятил ее в детали происшествия. Ему и свои эмоции непросто держать в узде, а теперь и Мэгс места себе не находит. Надо взять себя в руки и не носить, так сказать, работу домой.

Рэй вернулся с пивом в гостиную и присел рядом с женой перед телевизором, переключив с новостей на одно из реалити-шоу, которые Мэгс любила.

Войдя в кабинет с горой папок, взятых из отдела корреспонденции, Рэй свалил ношу на свой и без того заваленный стол, отчего все посыпалось на пол.

– Блин, – сказал он, равнодушно глядя на беспорядок. Уборщица опустошила корзину для бумаг и сделала вялую попытку протереть стол, оставив, однако, пыльную кайму вокруг лотка для входящих документов. По обе стороны клавиатуры красовались чашки с остывшим кофе, а стикеры внизу на мониторе содержали телефонные сообщения разной степени важности. Рэй сорвал их и приклеил внутрь своего ежедневника, где уже имелся неоново-розовый квадрат с требованием оценить работу своих подчиненных. Можно подумать, ему без этого делать нечего! Бюрократия, пропитывавшая теперь его работу, стала для Рэя настоящим испытанием воли. Он благоразумно не возмущался засильем канцелярщины – с недавних пор на горизонте замаячило долгожданное повышение, – но смириться не мог. Час, потраченный на обсуждение личностного роста, Рэй считал потерянным временем, особенно когда на повестке дня стояло расследование гибели ребенка.

В ожидании, пока компьютер загрузится, Рэй откачнулся на стуле, балансируя на задних ножках, и перевел взгляд на снимок Джейкоба, приколотый к дальней стене. Привычка выставлять на видном месте фотографию центральной фигуры текущего расследования осталась у Рэя с первого года работы в полиции: его тогдашний начальник ворчливо напоминал, что схватить преступника за воротник, конечно, хорошо и приятно, но нельзя забывать, «ради чего мы возимся в этом дерьме». Раньше снимки стояли на рабочем столе, пока – уже несколько лет назад – к нему не зашла Мэгс. Рэй уже не помнил, что она привезла – не то забытую им папку, не то ланч. Он ощутил раздражение оттого, что ему помешали, когда Мэгс позвонила с ресепшена, желая его удивить, но недовольство сменилось раскаянием, когда Рэй понял, что ради него жена специально сделала крюк. По дороге в кабинет мужа Мэгс зашла поздороваться с прежним начальником, теперь уже суперинтендантом.