Царство - Даниил Сергеевич Калинин

на штурм… И даже против монголов можно помочь русам. В конце концов, на деньги самих новгородцев можно нанять достаточно большое число арбалетчиков, мастеров осадного дела, привлечь безземельных рыцарей, добывающих пропитание мечом... А уж после того, как новгородцы сами впустят крестоносцев в свой город, какая сила заставит орден его покинуть?!

Но вслух ландмейстер Ливонской комтурии сказал, конечно, иное:

— И что же, монголы действительно так сильны?

В этот раз, прежде чем ответить, русы обменялись короткими, красноречивыми взглядами, после чего темноволосый посланник сказал прямо:

— Мы сражались с ними под Переяславлем-Рязанским в составе тысячи, что княжич Александр отправил на помощь дядьке. И да, они очень сильны. Прежде всего, своей многочисленностью — Юрий собрал на помощь Рязани могучую рать, числом превосходящую твою комтурию. Считая и рыцарей, и сержантов, и местное ополчение, и наемников, славный ландейстер… Но даже эта рать едва ли не вдвое уступала ордынской тьме! А ведь с нами сражались не более половины поганых Батыя… В основном это легкие всадники, вооруженные, однако, мощными составными луками — стрела из них летит очень далеко и может пробить кольчугу даже наконечником-срезнем. Однако у ворога было достаточно и закованных в дощатые брони гридей — а главное, у них рать поделена на десятки, сотни и тысячи, и темники с легкостью управляют ею на поле боя. При этом вои монголов беспрекословно подчиняются своим военачальникам и не смеют отступать без приказа, даже проигрывая и неся большие потери... Самое же страшное, что новые агаряне, в отличие от других степняков, имеют пороки, с помощью которых крушат деревянные стены наших крепостей! Никогда еще кочевники не имели осадных орудий — и это делает их воистину страшным для нас врагом.

Дитрих фон Грюнинген ни на мгновение не усомнился в речах русов: оба посланника выглядели искушенными, крепкими воинами, не бросающими слов на ветер и не привычными придумывать россказни о своих подвигах — или же со страха в десятки раз преувеличивать число врагов. Пусть даже их слова вряд ли являются истиной — не может быть, чтобы число монголов было вчетверо, а то и впятеро больше воинов в его комтурии! — но все же враг серьезный, это очевидно. Да и потом, слабый враг не расправился бы с Хорезмом на пике его могущества…

Сделав небольшую паузу, русич продолжил:

— К слову, псковичи ждут возвращения изгнанного из града князя Ярослава Владимировича — насколько нам известно, сейчас он живет в Дерпте. Так вот, когда вы проверите правдивость моих слов и соберете воинов, созовете ополчение и выступите к Пскову, Степан Твердиславич постарается выманить из города присланную князем новгородскую дружину и назначенного посадника. Эти вои верны Ярославу Всеволодовичу и сейчас убрать ратников из града невозможно — но мы не хотим крови сородичей и сумеем обманом призвать их в Новгород, когда орден будет готов начать действовать. Связь со Степаном Твердиславичем вы будете поддерживать через нас, но пока вы проверяете мои слова и готовитесь к походу, мы на время покинем Ливонию и отправимся в земли свеев. В Новгороде уже известно, что папа Григорий Девятый объявил новый крестовый поход на Ямь и Сумь, и что свеи задумываются над тем, чтобы ударить и по нашим землям. Мы желаем заранее упредить их удар, предложив союз, и попросить помощи против Всеволодовичей, а главное — против монголов. За нее мы готовы уступить свеям Ладогу, коли те не станут мешать нашей торговле с Готским берегом и Любеком, и не примутся давить купцов пошлинами…

Дитрих фон Грюнинген лишь согласно кивнул, про себя, однако, дивясь осведомленности новгородских посланников и хитрости их посадника. А заодно делая в уме зарубку на счет монголов: коли новгородцы готовы отдать шведскому королю Альдеборг, значит, опасность со стороны новых агарян действительно весьма существенна… В таком случае встретить неизвестного врага действительно стоит на чужой земле — и шведские рыцари станут естественным союзником в будущей войне со степняками!

Между тем, русич продолжил:

— Наконец, у нас к вам еще одна просьба, славный ландмейстер. Степана Твердиславича беспокоит то, что в спину ордену, когда рыцари уже выступят на помощь Новгороду, могут ударить литовцы. А также то, что к победителю в междоусобной брани братьев могут примкнуть князья Смоленска и Полоцка! И тогда сил напасть на Новгород у взявшего верх во вражде хватит наверняка… Чтобы избежать этого, не лучше ли будет заранее натравить язычников-литовцев на земли князей, способных стать союзниками одного из Всеволодовичей? Ведь если до ушей литовцев дойдет весть, что ослабевшие западные княжества НАВЕРНЯКА не получат помощи от победителя Усвятской сечи, чьего имени они с тех пор страшатся, словно огня… Если узнают они о междоусобице Всеволодовичей, если хотя бы некоторые вожди язычников призовут напасть ИМЕННО на Полоцк и Смоленск, получив богатые дары… Но к сожалению, руки новгородского посадника слишком коротки, чтобы совершить задуманное. Однако у него достаточно золота для даров! А вот крестоносцы, насколько нам известно, имеют куда большее влияние в Литве — по крайней мере, на некоторых языческих вождей. И если мы придем к соглашению, то отправив верного человека в Псков, мы обеспечим вас всем необходимым, чтобы добиться нужного решения литовцев! Злата и серебра вам предоставят в достатке, заранее обговорив условия передачи… А вот средства для набора наемников вы получите уже тогда, когда поможете Новгороду добиться независимости от князей. Ведь наемные баллистарии нам нужны именно против монголов…

Дитрих фон Грюнинген вновь согласно кивнул — озвученное предложение было крайне мудрым и здравым. Хотя одновременно с тем и неожиданно коварным — однако же русам ведь не привыкать лить кровь сородичей и собратьев по вере, как своими руками, так и руками язычников! Одни призвания куманов в междоусобных войнах князей чего стоят… Впрочем, разве в германских или франкских землях все обстоит иначе?!

Ландмейстер, выждав небольшую паузу и стараясь не выдавать своей радости, согласно склонил голову, стараясь при этом придать себе сверхважный вид человека, от чьего решений зависят судьбы государств… Хотя ведь в этот миг так оно и было!

— Все вышесказанное радует мое сердце, уважаемый посол. Я верю, что вас послал ко мне сам Господь! И хотя я обязан обсудить предложение Степана Твердиславича на высшем капитуле, но лично я искренне желаю помочь Новгороду добиться независимости от власти князей! И выстоять в случае, если монголы действительно дойдут до стен вашего славного града… Но, как ты и сказал, прежде мы также должны убедиться в правдивости твоих слов —