📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаСпустившийся с гор - Надыршах Мугадович Хачилаев

Спустившийся с гор - Надыршах Мугадович Хачилаев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 27
Перейти на страницу:
против, дядя Муртуз с Габибом вымыли больного. Он лежал, накрытый желтым клеенчатым плащом. Отказался от навеса, который мы хотели соорудить над ним из палок и бурки. Дождь хлестал его по белому, бескровному лицу и мокрым волосам. Он улыбался и радовался чему-то.

– Зеленая трава! – медленно произнес он. Потом, подняв руку, голую по локоть, тихо добавил: – Нежное тело дождя-матери! Рука, обессилев, упала на бурку. Губы Искандара безмолвно что-то шептали. Он заметил Галину и смотрел на нее просветленными, как дождевые капли, глазами. Чабаны во главе с профессором дружно решили, что Искандара немедля надо везти через перевал, в районную больницу.

– Хотя, вряд ли это поможет, – сокрушенно сказал профессор.– А жаль, умный парень.

Искандар попросил воды и хлеба. Воду ему дали, а хлеба не было.

– Что есть нечего – это даже хорошо. Голодом болезни лечат, – бодро сказал профессор.

– Какая обидная штука получается! – вдруг снова заговорил Искандар. – Жизнь кажется особенно желанной и сладкой, когда теряешь здоровье… способность нормально жить… Чем внезапней и горше твое горе, тем сильнее хочется жить…

Он откинул плащ и попытался подняться с носилок, сделанных из карликовых березок – единственных деревьев, растущих в этих краях. Дядя Муртуз с Габибом снова его уложили и занесли в палатку, он шумно сопротивлялся. Дождь становился холоднее. Иногда из туманных ущелий плаксиво завывал и кашлял шакал. Чабаны вместе с Геннадием Михайловичем готовились к отправке раненого в больницу: мастерили носилки, которые можно подвесить между двумя лошадьми. К вечеру приехал ветврач с двумя молодыми парнями. Ветврач начал допрашивать моего отца: кто эти люди, что с ними такое случилось? Отец выслушивал вопросы, поглядывая на рвущихся в бой Муртуза и Габиба и стараясь усмирить их суровым взглядом своих пепельных глаз. Потом, выдержав паузу, он покряхтел в кулак и сказал, что честно прожил жизнь и ответ за свои дела будет держать только перед одним Всевышним, а не перед каким-то проходимцем, отказавшим в помощи больному человеку. Ветврача такой ответ сильно рассердил, он сказал, что с отца спрос будет, как с коммуниста, на партийном бюро. Он продолжал угрожать, садясь на коня и уже поставив ногу в седельное стремя. Но тут отец уже не смог удержать Габиба и Муртуза, и те бросились бить врача. Двое сопровождавших врача парней поспешили ему на выручку – заодно досталось и им. Конь ветврача испугался и, шарахнувшись в сторону, поволок хозяина, нога которого застряла в стремени седла. Конь поскакал по тропинке, ведшей к ущелью, и скрылся в тумане. Его искали почти до полуночи. Чабаны вернулись разводя руками, испачканные грязью, измученные. Лил безжалостный дождь. Мучительная ночь была долгой и холодной. Издалека, откуда-то снизу, доносился клокочущий рев горной реки. В эту ночь особенно неприятны были завывания шакалов. Утро наступало томительно долго. Даже видавшие вид чабаны, проснувшись, ахнули. Везде, где из-за тумана виднелись горы, было белым-бело. Выпал снег! Хрустя по свежему насту, пришел гонец с соседнего куша. Это был сын Барзулава. Он сообщил, что ветврача, полуживого, конь притащил на родной куш. Парень еще добавил, что там собралось много возмущенного люда: в случившемся все обвиняют Махача – моего отца. Они пришли бы сюда, если бы не холода. Мой отец поблагодарил молодого чабана и, когда тот собрался в обратный путь, дал ему кусочек сушеного мяса. Весь просторный каньон Дультирата заполнился протяжным блеяньем голодных овечьих отар. Снег продолжал сыпать. Чабаны ворчали и на чем свет стоит кляли непогоду. Только одна Галина весело взвизгивала:

– Снег! Какой класс!

Приготовив коней и носилки, Габиб с Муртузом вынесли Искандара. Сопровождать их должен был знаток здешних гор Арчиял Кади. Когда чабаны начали читать дорожную молитву, Иллар, совершенно некстати, подошел к Габибу и на ломаном русском языке вызвал его драться один на один. Этот вызов был настолько неуместен, что все – кто с гневом, кто с удивлением – взглянули на Иллара. Все, кроме его отца Кунмы. Мой отец, Арчиял Кади и Геннадий Михайлович остановились как вкопанные. Всем своим видом они как бы спрашивали: «Что за бред?»

– Я своего сына на родниковой воде и на свежем мясе растил не для того, чтобы безродные оскорбляли его,– с угрозою в голосе заговорил Кунма.

Доселе дряхлый и невзрачный старик выпрямился во весь рост, на голове его высилась папаха с клеенчатым верхом. Произошла заминка. Все стояли в молчании. Габиб начал было говорить, что он разорвет хоть десятерых таких, как Иллар, но Муртуз грубо приказал ему заткнуться. Вдруг Иллар замахнулся на Габиба палкой. Тот среагировал молниеносно: с такой бешеной силой вырвал палку (тут же сломав ее о колено), что Иллар чуть было не клюнул носом в грязь. Мой отец сопел от возмущения и ругал Кунму, говоря, что тот нарочно все это подстроил. Кунма сказал, что у него одиннадцать сыновей и свыше пятидесяти двоюродных братьев, которые смогут собраться в нужном месте, если Габиб не извинится перед его сыном.

– Никогда! Тем более после таких слов, – немедленно отозвался Габиб.

Все попрощались с Искандером и его спутниками и пожелали им доброго пути – все, кроме Кунмы и его сына. Я провожал взглядом качающуюся в седле спину дяди Муртуза. Между его конем и конем Арчиял Кади были устроены носилки с Искандером. Когда больше уже не надо было заботиться о больном и все время переживать за него, муки голода вновь напомнили о себе. У сторожевых овчарок и кушевских волкодавов тоже не было сил ходить за отарами, и они стояли, как мокрые курицы, сиротливо глядя на своих хозяев. Старшие решили спуститься на ту сторону Кавказского хребта, где на границе Грузии с Азербайджаном расположились аулы цахуров и аварцев. Они могли по старой дружбе поделиться с нами хлебом и топливом. Глава вторая Голодные стада овец, словно взбесившиеся, блеяли и носились по снежным отрогам гор. Они, как беззубые драконы, от голода кусали друг другу уши и обрывали их маленькими кусочками. Бараны сами измазались кровью, и на свежем снегу оставались тонкие струйки крови. Спускаясь на ту сторону Кавказского хребта, мы шли по древней скалистой тропинке, по которой Европа общалась с Азией. Так сказал нам Геннадий Михайлович. В каменистых темных ущельях было туманно, словно там затаилась тьма веков. Цокот железных подков наших лошадей гулким эхом отдавался в скалах. Спускаясь по серпантину каменной тропы, мы видели, как редеет туман. Погода здесь была мягче, снег давно остался позади. Геннадий Михайлович рассказывал, что в этих местах наши мусульмане истребили последних христиан-горцев. Многие из выживших отступили в

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 27
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?