Добрые соседи - Екатерина Круглова

— Даже не пытайся, — фыркнул монстр, съехал по перилам и ушел под крыльцо.

— Тронешь без разрешения ноут — выселю! — крикнула ему вслед Катерина.

— Жалко мне вас, люди… — донеслось из-под крыльца.

Закончив мыть крыльцо, Катерина вернулась в дом… и сразу же за дверью обо что-то споткнулась. Ведро ей удалось удержать ценой достойного аплодисментов акробатического трюка, но тряпка, увы, отправилась в свободный полет по дому. Судя по грохоту, в полете она обрела много новых знакомых.

Виновник катастрофы изобразил смущенную улыбку. Точнее сказать, улыбки, — по числу голов.

— Соображаешь, что творишь?! — рявкнула Катерина. Размеры вероятных разрушений к мирной беседе как-то не располагали. В ответ унитазник застенчиво протянул девушке блюдце, полное жутковатых белесых комков:

— Вот, печеньице из плесени с мыльной пенкой… натворил.

— В этом доме можно хоть пять минут обойтись без насилия и угроз? — угрюмо поинтересовался из комнаты шкафный монстр. — И я вам не жонглер. Заберите у меня кто-нибудь эту чертову лампу и все остальное.

…А потом человек и монстры сидели у окна, пили химический чай и смотрели на подернутые смогом звезды.

Ранней весной Катерина посадила возле дома березку.

— О! Собственный березовый сок, — одобрительно ухмыльнулся шкафный монстр.

— Свежие березовые веники! — обрадовался унитазный монстр, втихаря дожевывая посудную губку.

— Фенологический индикатор, — покачала головой Катерина.

— От индикатора слышу, — насупился шкафный монстр.

— Фено… чего? — растерянно переспросил унитазник. — Фен я не трогал, он сам упал, честно!

Катерина поразмышляла, стоит ли говорить им о пространственно-временных закономерностях циклических изменений природных объектов, и решила, что не стоит.

— Это дерево подскажет нам, когда закончится лето. Настоящее лето, не календарное. Точнее — его листья подскажут, — для наглядности Катерина подергала березу за тоненькую веточку. — В наших краях запестрение березы — самый первый признак осени.

— Зачем знать, что лето кончилось? — удивился унитазник. — Все равно ведь обещали, что через пару лет перестанут отключать летом горячую воду…

— Отключат — не отключат… Тьфу! — немедленно встрял шкафный монстр, — Нечего рассчитывать на обещания, я давно говорю: устанавливай электронагреватель!

— Не надо нагреватель! Я его боюсь! — жалобно пискнул унитазник.

— Да ты даже вантуза боишься!

— Шшш! Хватит! — Катерина погрозила спорщикам пальцем. — Я не люблю осень. Очень не люблю. Теперь я всегда буду к ней готова.

— Почему не любишь? — захлопал множеством глаз унитазник.

— Потому что осенью зеленые листья умирают. И потому что осенью нечего ждать, — вздохнула Катерина и ушла, прежде чем любопытный монстр задал очередной вопрос. Странные существа, поселившиеся в ее доме, были свободны от многих человеческих заморочек и слабостей. Некоторые вещи она просто не смогла бы им объяснить, и прежде всего — свое отношение к зеленому цвету. Этот цвет она любила в живой природе: в листве и травах. К зеленому в одежде и прочих вещах она была равнодушна. Для нее зеленая листва означала тепло, энергию и радость. Осенью все это заканчивалось. Она знала, что красный и желтый заложены в зеленом листе изначально, и просто прячутся, до поры, до времени, вот только легче от этого не становилось. Может, кого-то "пышное природы увяданье" и вдохновляло, но Катерине оно нравилось не больше тех сцен из детективов, в которых дотошные патологоанатомы вскрывали утопленников годичной давности.

А еще осенью дни становились все темнее и короче, и не было ни одного толкового праздника, ни единого дня рождения у друзей или знакомых — хоть какой-нибудь даты, чтобы вести отсчет. Ну и чего, скажите на милость, от осени ждать?

Другое дело — зима. Снег сразу делает унылый мир чуточку ярче, потом все начинают ждать Нового Года, потом отмечают его, потом все дружно приходят после Нового Года в себя, потом еще праздники…

А потом можно начинать ждать возвращение тепла, света и зеленых листьев. Ждать весну.

Но сначала надо пережить осень. Насовсем от осени сбежать некуда, но ненадолго все-таки можно — в отпуск.

* * *

Увы, отпуск — тоже не идеальный способ: все хорошее заканчивается до обидного быстро, а уж в отпуске со временем и вовсе творится что-то невообразимое. Кажется, только вчера она просила монстров попрыгать на дорожной сумке чтобы наконец-то закрыть ее, а потом давала им — исключительно для очистки совести — ценные указания: что не включать, кого не дразнить, и куда не лазить. И вот вам, пожалуйста: уже пора домой, где вместо ласкового солнца и морского бриза — унылая морось, холодный ветер издевательски швыряет в лицо мертвые скрюченные листья, а утро сейчас, или вечер, можно понять только по часам.

Катерина стащила грязные кроссовки, плюхнулась на диван, тяжело вздохнула:

— Что за кошмарный перелет… Гроза, воздушные ямы, словно мы не летим, а едем по ухабам, потом этот чертов туман, который, судя по четырем кругам вокруг аэропорта, самолет разгонял собственными крыльями… Столько нервов, просто безобра… -

и заснула, даже не сняв куртку.

Кое-кто из соседей Катерины тем утром тоже изрядно потрепал себе нервы. Старая дама, живущая в девятом коттедже, вышла из дома позвать кошку, а назад прибежала без кошки, без зонтика, приняла сорок капель корвалола и заперлась у себя в комнате. Но все это не помогало забыть дорожную сумку, которая ползла по катеринину крыльцу и ругалась сама с собой на два голоса.

Спросонок Катерина первым делом споткнулась о сумку и растянулась на полу:

— Черт! Какая сво… О! Спасибо, ребята. Я ее на крыльце бросила, да? Кое-кто был умницей и сейчас получит подарок — настоящую губку, прямиком из Средиземного моря.

— Я — умница, я! — унитазный монстр явился, как из-под земли, сцапал губку и довольно ухмыльнулся всеми пастями. — Люблю подарки!

— А ничего, что не все в этом доме мечтают исключительно о губках? — сварливо спросили из шкафа.

Катерина усмехнулась, достала из сумки пачку открыток, приоткрыла шкаф и опустила пачку внутрь. Из шкафа раздалось неопределенное "Гм!", а потом — возня и шуршание. С тех пор, как монстр поселился в шкафу, он начал серьезно и основательно обживать его: внутри уже были пришпилены три календаря с котятами, две новогодние открытки и старый потрепанный плакат "Уходя, гасите свет!". Время от времени плакат загадочным образом перемещался наружу. Катерина каждый раз терпеливо снимала его и отправляла обратно внутрь. Если уж и украшать дом, то пусть это будут морские закаты и старинные замки. Она специально купила много открыток, теперь оставалось надеяться, что обитатель шкафа поймет намек правильно.