Родная кровь - Вадим Панов

– Анастасия Николаевна! – негромко позвал мужчина. То ли капитан, то ли не пойми кто. – Ну что за прятки? Обещаю: мы не сделаем вам ничего плохого.

Настя затаила дыхание. Туфли-лодочки скользили по прелым листья, голова у девушки кружилась от страха: её едва не похитили.

Лисин позвал ещё раз или два, а потом развернулся и пошёл к машине. «Мазда» просигналила кому-то, вывернув из арки, и выехала на улицу. Должно быть, неудачливые похитители надеялись перехватить её по дороге… Настя всегда ходила домой одной и той же дорогой, и теперь горько пожалела об этом.

«Скорее всего меня будут ждать у дома…»

Не у старого, конечно, сгоревшего, а нынешнего, в котором она арендовала комнату в «малосемейке»… Ещё радовалась, что сумела снять недорогое жилье рядом с салоном…

Но следующая мысль резанула острым клинком:

«Кирилл!»

Вдруг Лисин знает, где он, и едет в больницу? Вдруг он будет ждать у палаты? Или возьмёт мальчика в заложники?

Насмерть перепугав себя жуткими предположениями, Настя рванула к ближайшей остановке, едва не впала в истерику, трясясь в автобусе, а потом обошла больницу по периметру, но синей «Мазды» не обнаружила. Равно как высокой фигуры Лисина. Из предосторожности Настя прошмыгнула в корпус с чёрного хода – медсёстры, курившие на крылечке, её знали, поэтому впустили без вопросов, – и поднялась на нужный этаж пешком.

На лестнице привычно пахло щами, табаком и хлоркой. На тёмно-зелёной стене кто-то вывел испачканным в извёстке пальцем бодрое пожелание: «Держись!», и три последние буквы споткнувшаяся Настя смазала плечом ветровки.

Но не заметила, что испачкалась, не остановилась, чтобы привести себя в порядок, продолжила бег наверх.

К счастью, у палаты оказалось пусто.

«Слава богу!»

От сердца отлегло. Девушка зашла в уборную, умылась, успокоилась, затем взяла у дежурной сестры – тоже знакомой – белый халат и с улыбкой вошла в палату. Улыбающийся Кирилл протянул навстречу облепленные пластырем руки – тот предохранял катетер. Настя присела на край кровати и прижала сына к себе.

Ради этого стоило жить.

А значит, нужно что-то придумывать. Что угодно!

Побыв в палате минут двадцать – Кирилл сказал, что хочет подремать, – молодая женщина вышла в коридор и набрала номер следователя. Гудки сверлили тяжёлую от слёз и нервов голову. Наконец, в трубке раздался отголосок далёкой матерной тирады, потом замученный голос капитана: «Карпов. Да. Узнал. Да, помню. Слушаю вас, Анастасия Николаевна».

И его глухой голос напрочь отбил желание рассказывать о попытке похищения. Да и что сможет сделать капитан? Приставит к ней участкового?

Настя невесело усмехнулась, представив себе эту картину.

– Иван Сергеевич…

– Семёнович, – машинально поправил Карпов.

– Извините.

– Я привык.

– Понятно… – Видимо, люди частенько путались при общении с полицейскими. – Не могу ли я забрать вещи, оставшиеся от бабушки? Ведь вы закрываете дело и…

– Извините, пока нет, Анастасия, никаких вещей… – Его речь оборвала долетевшая издалека брань, проклятия. Хлопок. – Извините, не время, – буркнул капитан и нажал «отбой».

Настя вернулась в палату, опустилась на клеёнчатую кушетку у кровати и почти уже прилегла, машинально собравшись отключиться до утра, как телефон ожил снова.

Бодрая мелодия заметалась в полутёмных углах палаты, Кирилл заворочался, и Настя вновь выскочила в коридор и там нажала кнопку:

– Алло, я не могу говорить, перезвоните…

– Настенька, – оглушительно скрипучим шёпотом проревел ей в ухо телефон, – да я на минуточку только. Это соседка ваша, бывшая соседка, горе-то какое, Настя. Тётя Лида это. Из третьего дома. Что ж ты не сказала нам, что с Кирюшей такое приключилось? Что в больнице он? Не чужие ведь… И София, упокой Господи её душу… Ты не заскочишь ко мне завтра?

– Завтра? Не знаю… – протянула девушка, судорожно пытаясь придумать, как вежливо отвязаться от назойливой заботы пожилой соседки.

Тётя Лида была из тех, кто считает, что любая беда – не беда, «ежели хорошо кушать». Даже раньше, когда бабушка ещё была жива, соседка частенько зазывала Настю к себе, выносила на крыльцо полотняную сумку с картошкой, свёклой, морковью – «у вас ведь огорода-то и нет, что такое две грядки, да и те с травой», – или с пирожками, у неё получались великолепные пирожки… Настя принимала подарки безропотно – на улице Дедушкиной, почитай, как в деревне, все друг друга знали и обид не прощали, а отказаться от еды или овощей, предложенных от чистого сердца, означало нанести страшную обиду.

Видимо, и теперь тёте Лиде некуда девать излишки урожая.

– Тётя Лида, я… – пробормотала Настя, прикрывая телефон ладонью, – мне сейчас нужно много работать. Кирилл в больнице и…

– Так вот я и звоню, Настенька, – затараторила соседка. – Мы тут на улице собрали тебе немного денег. На ноги хоть чуток встать, дорогая. Ведь не чужие. Я ведь совсем малышкой тебя помню. И тётя Катя…

– Хорошо, я заеду. Утром около восьми не рано будет?

– Старики рано встают, – завела тётя Лида. – Бабушка твоя, Софья Васильевна, всегда раненько вставала…

– Значит, завтра к восьми я подъеду, – не очень вежливо перебила старушку девушка, у которой появилась новая проблема.

Полненькая медсестра, грозная, как предводительница викингов, вышла с поста и грозно посмотрела на нарушительницу больничных порядков.

– По телефону трепаться на улицу идите. А ещё лучше – домой. Раз своему ребёнку не хотите дать поспать, то другим не мешайте.

– Извините.

– Что?

Настя показала отключённый телефон:

– Больше не повторится.

И вздрогнула, увидев, как в стеклянной двери ближайшей палаты отразились двое мужчин: Лисин и здоровяк средних лет, видимо, водитель «Мазды».

К счастью, сейчас они стояли довольно далеко от собеседниц и спиной к ним, поэтому у Насти нашлось время пискнуть:

– Я не хочу их видеть!

И нырнуть в палату.

А через несколько секунд она услышала мягкие шаги, и знакомый мужской голос произнёс:

– Добрый вечер, мы…

Однако договорить Лисин не успел.

– Кто пустил? – грозно поинтересовалась медсестра, оказавшаяся не только понятливой, но и просто хорошей женщиной. – Часы посещения с четырёх до шести. А сейчас уже одиннадцатый! Дети спят! По какому праву входите в отделение?

Медсестра сделала шаг вперёд.

– Спокойно, девушка, полиция. – Лисин продемонстрировал жетон, однако особого эффекта не добился. – Нас интересует…

– Собираетесь перебудить больных детей?