Шанс - Александръ Дунаенко

Многие, конечно, скажут – повезло, мол, мужику, хорошая смерть. На старости лет помер не на больничной койке, а на бабе.

Вернее, баба – моя Полюшка – в этот момент как раз была на мне, в позе Венеры Раскачивающейся.

Но это так – взгляд со стороны.

Я всё-таки умирать ещё не собирался. Ни в этот прекрасный вечер, ни потом. Я ещё и по лестницам хорошо ходил, и приседал по пятьдесят раз.

С какой стати?

Но сердце остановилось.

И я увидел себя на широкой гостиничной кровати голым. Будто один я невидимо навис где-то под потолком, а другой, видимый, остался там, на кровати.

И Поля, журналисточка моя, голая, с меня сползающая и с ужасом взирающая на остывающий труп:

– Саша! Саша!

Вот ведь как: только сердце останавливается – и тело человека сразу начинает остывать…

Ну, где же…

Да, тут быстро распахивается дверь номера и к нам врывается бригада реаниматоров. Воробьёв Геннадий Александрович, ассистенты.

Они быстро и вежливо под белы руки оттаскивают от меня голую женщину, занимают нужные позиции. Два металлических блина с проводами на грудную клетку. Всем отойти! Разряд! Ещё разряд! Ещё!..

Есть! На осциллографе запульсировала зелёная линейка. Работает! Сердце опять работает! Вены. Жгуты. Шприц. Укол один. Другой…

Я опять начинаю теплеть.

Открываю глаза.

– Гена… Ты…

– Да, Саша, всё в порядке. Нормалёк. Жить будешь…

Ну, ладно, мы пойдём. Извини, что без стука…

– Пока, Гена, я твой должник…

Ну, тут надо бы сделать небольшое отступление и кое-что пояснить.

Будучи мужчиной в возрасте, я был просто обязан просчитать все возможные ситуации, которыми может оказаться чревата моя встреча со своей красавицей.

Одна из них – неприятности со здоровьем. Про это уже и фильмов много снято, и рассказано анекдотов.

Но мы уже не в каменном веке живём.

У нас уже медицина достигла высот неизмеримых.

Кроме того, моё финансовое благополучие к семидесяти годам сложилось так, что многое из достижений новейшей медицины оказалось мне доступным.

В частности, пересадка головы на другое, молодое, здоровое и сильное, тело.

И уже подворачивался случай. Мне показывали донорский образец. Всё идеально: фигура, состояние внутренних органов, внушительный пенис, но… негр… простите – афроафриканец…

Конечно, в этой версии я бы мог быть очень интересен жёлтой прессе, меня бы затаскали по телевизионным шоу.

Думаю, у меня бы появились все шансы стать новым президентом США. Они уже всех на этом посту испробовали. Не было только женщин и – такого, как я.

Но, как мне кажется, в моём случае женщина бы оказалась на втором месте…

Ну и ещё.

Может возникнуть вопрос: откуда вдруг, как из-под земли, появилась эта бригада чудо-медиков? Которые даже сразу знали, что им делать?

Тут всё очень просто.

Гена, Геннадий Александрович Воробьёв, был моим другом. Кардиолог. Я ему рассказал о предстоящей встрече с женщиной грёз моей молодости. Гена предупредил о возможных последствиях.

Я уже знал номер, который Полина забронировала в гостинице «Смарагд». За небольшую плату там были установлены видеокамеры, микрофоны. У меня были деньги, я многое мог себе позволить.

Бригада реаниматоров находилась в номере по соседству и через мониторы наблюдала за состоянием моего здоровья. Заодно и смотрела «прямой эфир +18».

Как только в работе сердца обнаружился сбой…

Остальное уже известно.

Моя Поля всё это время сидела на полу, закутавшись в одеяло, между кроватью и шкафом.

В глазах было то, что называют «застыл ужас».

Я поднялся с кровати, подошёл к ней. Взял за руку.

Помог встать.

Одеяло свалилось, голая стояла передо мной, неприступная когда-то журналистка, Поля-Полюшка.

Я подвёл её к кровати и подсказал в непонимающие глаза и уши, что нужно лечь.

Поля послушно легла.

У нас с ней остался незавершённый любовный цикл. Удар со мной случился в самый канун мужского счастья. И, после того, как я пришёл в себя окончательно, я это ощутил. Ныло в низу живота. Ситуацию нужно было разрядить.

Полюшка легла для меня поудобнее. Всё-таки я только после реанимации, с того света. Можно сказать, с корабля на бал…

Рембрандтовская такая красота лежала на середине кровати, опять готовая к любовным баталиям.

И я вновь ринулся.

Всё-таки таблетка моя – настоящее чудо. Вот что значит – нанотехнологии!

И я десять, пятнадцать минут пылко и страстно любил свою женщину. И – полчаса.

Но глаза её смотрели безучастно. Она, как будто отключилась, выключилась.

Как будто это у неё случилась остановка сердца, и это она, Полюшка, теперь труп. Только тёплый.

Ну, какое тут мужское счастье?…

Для этого нужно видеть глаза. Ответное желание.

А подо мною был труп.

Нет, уж, господа. Это на любителя.

Я поднялся с постели, сходил в душ.

Когда вернулся, женщина продолжала лежать на прежнем месте.

– Поля! – позвал я её…

– Что? – она спокойно откликнулась.

Труп разговаривал.

Значит, всё не так уж и страшно.

– Ты в душ пойдёшь?

– Да, конечно.

Опять – спокойный голос. Даже всё как-то буднично.

– Ты будешь ещё вина?

Полина уже сидела на кровати, обхватив руками колени и глядя куда-то в сторону, в угол комнаты.

– Нет. Чайку бы…

Вот это «чайку бы» очень меня обрадовало. Если бы «чаю», то это всё-таки равнодушно-бледное состояние. А «чайку бы» – уже оттеночки. Уже проблески жизни.

Пока Поля плескалась в душе, я вскипятил чайник, бросил в стаканы по мешочку душистого чаю.

У нас была коробка конфет.

Поля сидела напротив в полузапахнутом халате. Или – в полураспахнутом… Ей было как будто всё равно.

И мы разговаривали на темы телевидения, погоды, дорожных пробках.

Поля слабо улыбнулась, когда я попытался вспомнить наше с ней путешествие на Жанажол, про речку Эмбу.