Ведьмино яблоко раздора - Алина Егорова

Аида Лакришева была хранительницей золотого яблока как самый старший член семьи. Ключ от сейфа был только у нее, и она его упрямо носила на шее. Никто, кроме нее, не дорожил фамильной драгоценностью, все считали блажью владеть дорогой вещью и не получать от этого никакой выгоды – ни моральной, ни материальной. Лежит яблоко, а его ни людям показать, ни самим посмотреть, поскольку Аида не позволяла к нему прикасаться.

Следующим по старшинству был сын Аиды – Руслан Лакришев. Это наталкивало на мысль, что он мог пожелать ускорить приближение того момента, когда станет хранителем. А он нашел бы применение фамильной реликвии, и никто бы ему слова поперек не сказал. А если бы и сказал, то было бы уже поздно. Продал бы яблоко, а чтобы заткнуть рты родственникам, отстегнул им, сколько не жалко – все равно судиться с ним свои не стали бы, так как занятие это хлопотное, и опять же, пришлось бы выносить сор из избы, а это, как понял Тихомиров, у Лакришевых не принято.

Дарья Альбертовна женщина практичная, и, похоже, она тоже была бы не прочь поправить бюджет за счет продажи яблока. Она давно хотела обновить мебель на даче и сделать там хороший ремонт. У нее был дополнительный мотив – как это ни кощунственно звучит, избавиться от матери. У Аиды с возрастом все явственнее стали проявляться признаки старческого маразма. Бывшая актриса и раньше была не подарком, а с годами вовсе стала невыносимой. Кому довелось столкнуться с подобной проблемой, тот знает, как тяжело жить вместе с неуравновешенным пожилым человеком. Такое проживание отравляет жизнь, превращая ее в сущий ад. Капризный старик требует внимания больше, чем младенец, но если младенец вызывает умиление, то старик раздражает и выматывает силы. Порой его хочется задушить или сдать в дом престарелых, но сделать это не позволяет совесть. Стыдясь своих мыслей, родственники втайне надеются, что он скоро умрет, а когда наконец его забирает смерть, искренне горюют и носят траур. Больше всех от капризов Аиды страдала Дарья Альбертовна – она взяла на себя труд ухаживать за матерью, в то время как другие члены семьи – сын и внуки – под различными благовидными предлогами от столь нелегкой обязанности отмежевались. Дарья Альбертовна сама уже немолодая, и у нее нервы не железные – однажды могли подвести. Не выдержав очередного представления, в состоянии аффекта она задушила мать, а теперь пытается отвести от себя подозрения.

Внуки Аиды – Владимир, Ярослава и Томила – тоже не отказались бы обогатиться. Томила одна растит ребенка, и ей деньги нужнее, чем остальным. Владимир – безработный молодой человек двадцати трех лет – находится на иждивении матери и, кажется, ни в чем не нуждается. Его кормят, а новая одежда ему не нужна – зачем она, если он нигде не бывает и ничем не занимается, кроме игры в компьютерные игрушки. Но мальчик растет, и у него наверняка появляются желания, для реализации которых необходимы деньги. Хотя бы для того, чтобы купить новую игровую приставку или гаджет, не говоря уж о более дорогих вещах.

Ярослава, несмотря на молодой возраст, устроена в жизни лучше остальных. У нее хорошая работа, отдельная квартира и автомобиль. Вроде бы она в деньгах не нуждается, но, с другой стороны, чем больше имеешь, тем больше хочется: автомобиль не той марки, квартирка не столь просторная, шубка из старой коллекции. Словом, жемчуг мелковат.

Ярослава – отнюдь не простая личность и производит неоднозначное впечатление. Она удивила Тихомирова одним своим намерением относительно золотого яблока. Следователь задумался, вспоминая беседу с Лакришевой-младшей.

– Зачем так кардинально – сразу в Неву бросать? Может, лучше продать? Деньги, поди, на дороге не валяются, – уговаривал Илья Сергеевич, глядя на свою собеседницу пронзительным взглядом.

– Не валяются, – согласилась она, – но мне таких денег не надо, добра от них не будет. А если понадобятся деньги, я их заработаю.

Эта, пожалуй, заработает, – решил следователь, – на «Ситроен» ведь заработала, и сережки с изумрудами, небось, тоже сама себе купила, – несмотря на то что распущенные по плечам каштановые волосы Яси густой волной скрывали ее уши, Тихомиров разглядел серьги с изумрудами. Он хорошо знал породу женщин, к которой принадлежала Ярослава Лакришева: молодая, хваткая, независимая. Первое образование филолог, второе – экономист. Работает аудитором, живет в отдельной квартире, которую купила сама. И это в двадцать шесть лет! Люди за всю жизнь на комнату скопить не могут, а она квартирой обзавелась. Правда, с первым взносом ей помог отец – Руслан Альбертович. Что и говорить, прыткая девочка. Хотя какая она ему девочка? Сам еще нестарый, чтобы всех девочками и мальчиками считать. Ярослава – дама. Молодая, деловая дама. Неброский макияж на не лишенном красоты лице, изюминкой которого является ямочка на подбородке; аккуратная прическа и маникюр, шерстяное серое платье, на шее стильное украшение из серебра. Речь правильная, лаконичная, без вспомогательных слов вроде: «просто», «ну вот», «вообще», «по ходу» и им подобных. Осанка ровная, взгляд прямой, даже острый, как стрела. Она не смотрит, а бросает вызов. Что же, понятно – привыкла бороться. Чтобы без чьей-либо протекции в жизни устроиться, нужно иметь бойцовский характер.

– А может, все-таки вы его продали? Почто ценностями разбрасываться? Стянули у бабушки ключ и вскрыли сейф, а? Ну, или на самом деле выбросили в Неву, а может быть, в Оккервиль, но это дело не особо меняет, важно, что это сделали вы.

– Еще раз вам повторяю: я ключ не брала и сейф не вскрывала, – твердо произнесла Ярослава и сердито сверкнула глазищами. – Если бы у меня была возможность, то я давно избавила бы нашу семью от этой проклятой фамильной драгоценности, из-за которой были одни ссоры. Золотое яблоко их словно к себе притягивало. Но в данном случае это сделала не я.

В чем было трудно не согласиться с Ярославой, так это в том, что в ее семье была тяжелая атмосфера. Это Илья Сергеевич уже успел понять за то недолгое время, пока общался с Лакришевыми.

О том, что Ярослава хотела швырнуть золотое яблоко в реку, Тихомиров узнал, когда допрашивал ее сестру. Он не понял, нарочно ли Томила это сказала или проговорилась случайно. Особой любви к Ярославе она не питала, как и к другим своим родственникам – это было заметно сразу по ее равнодушному тону. Ненависти она ни к кому тоже не испытывала. Равнодушие и раздражение – вот те чувства, которые вызывала у нее родня. Лишь только когда речь заходила о сыне Денисе, голос Томилы теплел. Но она не была матерью, бесконечно обожающей своего ребенка, – любовь Томилы к Денису была спокойной, больше похожей на обязанность.

Томила Пеганова. Эта женщина казалась уставшей не только от работы, но и от жизни. Она даже за время затяжных рождественских выходных ни капли не отдохнула, напротив, они утомили ее больше работы. Ей бы бросить все и отправиться в путешествие туда, где жаркое солнце и теплое море. Но у нее нет на это ни денег, ни даже желания. Томила производила впечатление особы, не способной к действию. Казалось, она вообще совершенно ни на что не способна, разве что монотонно выполнять заданную программу: дом-работа-дом. Этакая вяленая вобла с унылым взглядом. Поэтому Тихомирову пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вычеркнуть Томилу из списка подозреваемых. Внешностью Бог ее не обидел: глубоко посаженные зеленые глаза, длинные ресницы, высокие скулы, пухлые губы, хорошая фигура: пышная грудь, широкие бедра и узкая талия – лет тридцать назад такая фигура считалась идеальной. Похоже, она стеснялась своих женственных форм и прятала их под свободную одежду покроя «унисекс»: ковбойку или свитер навыпуск и джинсы. Томила, как пятиклассница, собирала свои короткие волосы незамысловатой резинкой в жидкий хвостик. Косметикой она не пользовалась, по крайней мере, Илья Сергеевич ни разу не увидел даже следов помады на ее губах. Она будто бы задалась целью сделаться незаметной для мужчин, притворившись одним из них. У Томилы даже походка была какой-то мужской, но все равно Тихомиров сумел разглядеть в ней природную привлекательность. Ему нравились женщины в теле, вроде Томилы, а не ходячие вешалки, улыбающиеся одинаковыми отбеленными улыбками со страниц журналов и с телеэкрана. Томила определенно была красивой, но свою красоту она скрывала неподходящей одеждой, прической и отсутствием макияжа. Но больше всего ее портили глаза – красивые, но совершенно пустые. Томила словно бы отсутствовала в этой жизни.