Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник) - Юлия Кузнецова

Анна Семеновна рассмеялась сухим смехом, похожим на скрип половиц у нас на даче. Видно, сладкий чай делал бархатистым только ее голос, но не смех.

– Расследовать, – повторила она по-русски, – вам нужно узнать, кто выкрал рукопись, сжег стул заведующей кафедрой и… Впрочем, все. Этого будет достаточно.

Моя рука дрогнула, и долька лимона неожиданно выскочила из стаканчика и упала на стол.

– Вы серьезно?

– Да. It’s important to be earnest[5]. Вы понимаете меня?

– Понимаю.

Я ничего не понимала.

– Наверное, вам интересно будет узнать, что у нас имеются подозреваемые, но пока никаких мер мы не можем применить к виновному или виновным.

– А почему?

– Потому что у нас не один подозреваемый. Вернее, не одна. А целых три. Все три – наши студентки-пятикурсницы. Нужно выяснить, кто из них виновен.

– Как я, абитуриентка, могу это сделать? – удивилась я.

– Я направлю вас к ним на занятия. Скажу, что в качестве практики они должны будут преподавать фонетику и перевод абитуриентке.

Она покосилась на мои новые серебристые кедики и добавила:

– Под видом ученицы подошлю к ним Шерлока Холмса в кедах.

Снова скрипучий смех. Я достала носовой платок, завернула в него несчастную лимонную дольку, отпила чай и сказала:

– Значит, мне нужно понять, кто из них – вор и поджигатель?

– И найти рукопись. Лилия Леонтьевна больше всего переживает о своем труде. Она должна представить его в издательство до конца октября. Они уже заключили договор.

– Когда я могу начать расследование?

– Прямо сейчас. Я назову вам фамилии, скажу, как с ними можно связаться, а потом…

– А потом я хотела бы осмотреть место преступления, – перебила я ее, – Василий Ливанов в роли Шерлока Холмса всегда так делал.

– Нет. В нашем случае это не потребуется.

– Почему?!

– Полиция пока не пускает туда.

– А вы не можете меня туда провести?

– Не хотелось бы иметь проблем с полицией.

– Тогда хоть скажите, что сгорело?

– Стул Лилии Леонтьевны.

– Надо мне все-таки осмотреть самой. Вдруг я найду какие-то улики?

– Я уже все осмотрела сама. Поверьте моему пятидесятилетнему опыту экзаменатора, ежегодно проверяющего тысячи письменных работ, осмотрела я все очень внимательно. Нашла только это.

Она раскрыла ридикюль и вынула зажигалку.

– Надо проверить отпечатки пальцев! – воскликнула я.

– Я уже проверила. Вы встретили внизу даму из местного отделения полиции? Она просветила мне эту зажигалку прибором. Она чиста. Преступница, вероятно, была в перчатках. Я нашла зажигалку на кафедральном столе, за которым проводятся заседания.

– И что, полицейские позволили вам оставить у себя улику?

– Ну, скажем, я обещала им занести ее позже.

«Значит, вы на самом деле не слишком боитесь проблем с полицией», – подумала я.

– Но я думаю, что они уже обо всем забыли. Их не слишком интересует это дело, поверьте. С их точки зрения, ничего особенного не пропало. А для нас – это дело огромной важности. Поэтому я и прошу вас заняться расследованием.

– У вас есть идеи, кому может принадлежать зажигалка?

– Одна из подозреваемых курит, – сказала Анна Семеновна, передавая мне зажигалку. – И стиль… Такая зажигалка в ее стиле.

На черном блестящем боку зажигалки был изображен женский профиль, под ним – красная роза. Я осторожно сунула улику в карманчик рюкзака.

– Однако если зажигалка и принадлежит нашей подозреваемой, – продолжила Анна Семеновна, – то не кажется ли вам подозрительным, простите за каламбур, что ее забыли на таком видном месте?

– Это логично.

– Все тексты для упражнений фонетикой я беру из детективов «Агаты Кристи», – гордо сказала Анна Семеновна.

– Это замечательно. Но мне все-таки нужно заглянуть на кафедру. Я хочу осмотреть сейф. Я должна знать, как его взломали.

– А он был не взломан, а вскрыт с помощью кода, – вздохнула Анна Семеновна, – этот факт и указал нам на первую подозреваемую. Анжела Михайловская. Лучшая ученица Лилии Леонтьевны. Ее правая рука и будущая лаборантка кафедры. Единственная из студенток, кому был известен код.

– Почему именно студентки, – проворчала я, записывая данные в тетрадь, – а не преподаватели?

– Кроме Анжелы, код известен только мне и Лилии Леонтьевне.

– А у вас есть алиби? – строго спросила я.

– Что-то вы осмелели, коллега, – улыбнулась Анна Семеновна.

– Разумеется. Я теперь не абитуриентка, а Шерлок Холмс в кедах.

– Поняла, мисс Холмс. У нас с Лилией Леонтьевной есть алиби: почти всю ночь мы отмечали защиту диссертации с кафедры языкознания в кафе в главном здании МГУ. Зря вы улыбаетесь. Преподаватели – тоже люди.

– Просто я радуюсь тому, что у вас есть алиби и мне не грозят шпионские занятия по фонетике с Лилией Леонтьевной, – сказала я, потирая нос, в который мне совсем недавно ткнули наманикюренным ногтем. – А какие могут быть мотивы у Анжелы?

– У всех трех девочек сходные мотивы. У всех был конфликт с Лилией. Начнем с Михайловской. Лилии не понравился материал для диплома Анжелы, который та собирала все лето. Возможно, Михайловская захотела отомстить Лилии, украв ее рукопись.

– И спалив ее стул.

– Теперь Варя Петрова. Девочка из многодетной семьи, принятая в свое время на льготных условиях. Учится отвратительно. Кажется, она вынуждена самостоятельно вести хозяйство и заботиться о младших детях. Ее фамилию Лилия Леонтьевна на прошлой неделе включила в список на отчисление. Разразился скандал. Варя ворвалась на кафедру во время выступления Лилии Леонтьевны, кричала, что ни за что на свете не уйдет из университета, не получив диплома.

– А почему вы подозреваете ее?

– Ключи. Она единственная студентка, у которой есть, то есть был, ключ от кафедры. Она подрабатывает уборщицей.

– А не будет подозрительным для этой студентки, что вы посоветовали к ней обратиться за помощью? Ведь она плохо учится?

– Сейчас ей необходимо заслужить доверие кафедры, – веско сказала Анна Семеновна, – так что она ухватится за возможность это сделать, не раздумывая. И последняя подозреваемая…

«И последняя подозреваемая – Рита Гвоздь, – прочла я в своем блокноте, спускаясь на лифте на первый этаж, – умна, энергична. Студентка с большим нереализованным потенциалом. Страстно увлечена музыкой. Создала группу из двух человек. Мечтает попасть на «Фабрику звезд». Исповедует ценности молодежной субкультуры «эмо». Учеба в МГУ дает ей возможность жить в общежитии и заниматься музыкой (в ДК МГУ). В связи с многочисленными пропусками Риты ее фамилия тоже есть в списке на отчисление. Курит».