Пришелец и пенсионерка - Юлия Сидур

До ауслендерамта, конторы по делам иностранцев для продления визы, они с Даниэлем так и не добрались. Даниэль сказал, там в очереди надо сидеть, и на это придется убить целый день. Зинаида не одна такая, у массы белых, черных и желтых людей свои проблемы. Они высиживают для того, чтобы остаться в Германии навсегда или на больший срок. Поэтому очереди. Решили сходить в ауслендерамт после возвращения из Голландии.

— Тебе, Зин, еще долго здесь оставаться, зубы лечить все равно надо. Мы всегда успеем твою визу продлить, тебе нечего бояться. Ты же пенсионерка, а не русская мафия. Никто тебе слова не скажет.

— За мафию не волнуйся, Даниэль, у них всегда все в порядке — и паспорта, и визы.

Из Дюссельдорфа вернулась Шанталь. Она обрадовалась, что Зинаида Васильевна едет с ними в Голландию, но тут же начала сурово отчитывать Даниэля. Он еще вчера обещал вынести мусор, но до сих пор этого не сделал.

По экологическим соображениям никаких мусоропроводов в их доме не было. Мусор, перед тем как выбросить, приходилось сортировать. Бутылки полагалось разделять на стеклянные и пластиковые, раскладывать по цвету для разных контейнеров: отдельно белые, зеленые и коричневые. Бумагу и пустые полиэтиленовые пакеты тоже надо было выбрасывать отдельно, пищевые отбросы отдельно, металлические отдельно. Особое внимание уделялось использованным электрическим батарейкам. Они считались супервредными; их тоже полагалось выносить, как отходы, в специальное место.

Тащиться с пятого этажа без лифта с рассортированным мусором, а затем выбрасывать многочисленные пакеты в разные контейнеры — не самое приятное на свете занятие. А если не будешь сортировать, оштрафуют весь дом, — бьют дойчемаркой!

Шанталь не забыла напомнить Даниэлю о том, как много она вкалывает и как мало спит, а Даниэль только чересчур много говорит. И вообще, жалко, что он ушел из фирмы, где так хорошо зарабатывал. Даниэль тут же на нее обиделся и воскликнул:

— Я вообще, Шанталь, не буду с тобой сегодня больше разговаривать! Ты нехорошая злая девочка!

Я все купил, я все убрал, и ты, Шанталь, прекрасно знаешь, что мусор я сейчас вынесу!

— Давай я мусор вынесу, — предложила Зинаида Васильевна.

— Ни в коем случае! — запротестовал Даниэль, схватив многочисленные мусорные мешки и выскакивая с ними на лестницу. — Мы не заставляем наших гостей мусор выносить!

После того как Шанталь «взяла ванну», она подобрела, и молодежь помирилась. Но увидев у нее в нагрудном кармане кофточки синенький мобильник, Даниэль снова недовольно забурчал:

— Зачем взяла телефон? Ведь договорились — отрываемся от всех, никаких телефонов, никаких звонков, никаких контактов с друзьями и подружками!

— Не будь таким нервозным, Дани, — сказала Шанталь, надевая коротенькое бордовое пальтишко, — он у меня выключен. Но мало какие симультанные обстоятельства случаются! Вдруг понадобится.

Шанталь сидела за рулем «Фиата», уверенно рулила маленькими ловкими ручками и рассказывала о том, как хорошо к ней относится ее профессор в Академии, что скоро в Кельне откроется выставка, которую организовывают ее сестра с мужем, тоже оба художники. Выставка будет расположена в оставшемся от Второй мировой войны и до сих пор никем не использованном бункере. Будет много русских участников, не только эмигрантов, но и приезжих, особенно из Москвы и Петербурга. Шанталь тоже выставит там свои фотографии. Еще Шанталь сказала, что не собирается всю жизнь учиться в университете, чуть ли не до пятидесяти лет, как многие немецкие студенты. Она совсем не хочет бесконечно продлевать беззаботную студенческую жизнь и пользоваться всякими льготами. Она будет самостоятельно заниматься любимым делом, зарабатывать деньги, а не сидеть на шее у родителей. Это был слишком прозрачный намек. И Даниэль даже раскрыл рот, чтобы возразить. Но Зинаиде Васильевне не хотелось очередной распри между супругами, и она спросила совсем о другом:

— Вот скажите мне, пожалуйста, мы сейчас едем по Голландии. Это совсем небольшая страна, а какие здесь огромные луга, поля и стада. Говорят, голландцы всю Европу кормят.

Даниэль тут же голландцев обругал:

— У них все безвкусное, водянистое, нитратное, ненатуральное, особенно помидоры и картофель!

Зинаида Васильевна почувствовала себя дома, ей захотелось тоже охаять что-нибудь отечественное.

— По-моему, Даниэль, ты чересчур строг, у нас, например, астраханские, крымские, краснодарские помидоры имеют великолепный вкус, но что с того!

Какая, скажи мне, нам от этого радость! Больше половины урожая пропадает из-за отсутствия дорог и невозможности транспортировки. А то немногое, что доходит до рынка, жутко дорого. Поэтому мы в основном едим импортные. Те же потребляем водянистые и безвкусные помидоры.

Проезжая мимо бесконечных коровьих стад, пасущихся на весенней травке, все наблюдали, как одни молодые животные наскакивали сзади на других. Зинаида Васильевна выразила удивление:

— Бычки?

— Здесь нет бычков, — объяснил Даниэль, — только коровы и телки. Это просто общий половой инстинкт.

Далее волнами пошла сильная вонь. Зинаида Васильевна чрезвычайно умилилась, обнаружив сходство с родными местами:

— Вот у нас, когда едешь мимо Толстопальцева по Киевской дороге, абсолютно так же воняет. По-моему, это какие-то специальные невыносимые международные удобрения!

— Тьфу! Тьфу! — одновременно закрутили носами Шанталь и Даниэль.

Шанталь нажала на газ, и через некоторое время они проехали вонючее место. Остановились на одном из придорожных паркингов, чтобы зайти в туалет, заправить машину и немного перекусить.

Других машин не было. К счастью, еще не наступил разгар глобального туристического безумия. Все трое сидели за одним из деревянных столиков, ели бутерброды с ветчиной, запивали кока-колой и минеральной водой.

У Зинаиды Васильевны вдруг сделалось отличное настроение. Она радовалась, что зубы не болят, и судьба подарила ей возможность еще немного отдохнуть в красивом спокойном месте. Особенно это было приятно после мучительной бессонной ночи. И ей нравилось все, что рассказал Даниэль про Пфаллинс-Порт. Вот погляжу и послушаю, такие же здесь голуби, как у нас, или другие — во всяком случае, в городе сизари такие же, как наши.

Глядя на аккуратную природу вокруг, она вспомнила, как в молодости несколько лет подряд ездила работать воспитателем со школьниками в детский подмосковный туристический лагерь. Лагерь располагался прямо в лесу на огромной лужайке. Спали в палатках. Дежурные поддерживали в костре вечный огонь — символ подросткового туризма. Комары-кровопийцы, невинные божьи твари, наслаждались детской и взрослой кровью. В половине четвертого утра маленькие птички поднимали дикий гвалт. Никакого упоительного щелканья, нежного щебетания, мелодичных переливов, только громогласное чириканье, споры и раздоры. Птицы заполоняли всю территорию внутри лагеря, подбирали остатки еды и немыслимо верещали. Зинаида Васильевна каждую ночь просыпалась от этого шума. Она улыбалась от счастья, вспоминала, что старший сын спит рядом в палатке, а младший тогда еще не родился, но планировался. И все остальные любимые: муж, мама, тетя — были еще живы и более-менее здоровы. Она радовалась прекрасному мгновению, надеялась, что оно продлится как можно дольше, и засыпала снова.