Последний танец Марии Стюарт - Маргарет Джордж

– Полагаю, вам лучше знать, – с обидой отозвался он, а потом сразу же стал извиняться. Мария остановила его.

– Да, я слишком хорошо это знаю, – ответила она. – Вы совершенно правы.

Все должно было решиться двадцать пятого марта. Мария молилась о том, чтобы не поднялась буря, не заболела одна из прачек или она сама. «Пусть все случится, как я хочу!» – безмолвно умоляла она.

Словно в ответ на ее молитвы двадцать пятого марта выдался именно такой день, как ей хотелось; он был серым и пасмурным, так что люди старались не задерживаться на улице, но не настолько ненастным, что прачкам пришлось бы отложить свой визит.

Весь день Мария заставляла себя ходить и есть медленно, не выказывая признаков спешки. Из ее слуг только Мэри Сетон знала о замыслах своей госпожи. У остальных будет время узнать, если план сработает; она на собственном опыте убедилась, что любой человек, посвященный в тайну, может нечаянно выдать ее.

Свобода. Может быть, завтра в это время она будет скакать в крепость Гамильтонов в сопровождении верных подданных. Прошло два года после убийства Риччио, и с тех пор ей трижды пришлось побывать в плену, не говоря уже об угрозах, клевете и болезнях. Пусть теперь все закончится!

После полудня они устроили скромную трапезу, и Мария заставила себя попробовать отварную форель. Она устала от этого лохлевенского деликатеса, неразрывно связанного с ее заключением. «Если мне суждено освободиться, я больше никогда не буду есть форель», – поклялась она.

Под ее кроватью лежал неказистый плащ, который ей предстояло надеть, и длинный шарф, чтобы закрыть лицо. Когда унесли тарелки, в дверях появился Джордж и позвал своих сестер:

– Арабелла, Мэгги, вы нужны в комнате для шитья!

Это был условный сигнал. Девушки неохотно встали и вышли из комнаты, напоследок обратившись к Марии:

– Помните, вы обещали нарисовать следующую часть нашего узора для вышивки.

Мария выглянула из окна и увидела трех прачек, идущих к замку. Она знала, что им понадобится лишь полчаса, чтобы отдать чистое белье и забрать грязное. Ей приходилось прятать руки, чтобы другие не заметили, как они дрожат. Выдержит ли она следующие пятнадцать минут? Мария ушла в свою комнату, опустилась на кровать и стиснула руки, чтобы успокоить нервную дрожь. После чего взяла четки и прочитала несколько молитв на латыни. Наконец она решила, что время пришло. Опустившись на колени, она достала плащ и надела его. Потом тихо прошла через главную комнату и спустилась по лестнице. Она не останавливалась и прикрывала лицо капюшоном.

Мария вышла из башни и пересекла двор, заросший бурой и спутанной прошлогодней травой. Солдаты расположились на стене, слишком уставшие, чтобы разговаривать друг с другом. Некоторые дремали, уронив голову на руки. Другие чистили ружья.

Ворота были открыты. Две прачки уже вернулись к лодке. Какая удача, что третья отстала от них! Мария направилась к лодке с узлом простыней в руках. Женщины спокойно заняли свои места. Она коротко кивнула другим прачкам, но держала голову опущенной, а край капюшона выдавался вперед, так что лицо оставалось скрыто. Шарф, обернутый сверху, закрывал нижнюю часть ее лица.

Лодочники были готовы к отплытию. Где сейчас третья прачка? Должно быть, Джордж заплатил ей, чтобы она осталась; конечно же, иначе мужчины заметят лишнюю пассажирку.

Мучительно медленно они отвязали лодку и оттолкнулись веслом. Один фут от причала, потом два, три… полоса воды расширилась, и мужчины принялись грести.

Свободна! Свободна! Ненавистный остров находился уже в пятидесяти футах от них, потом в семидесяти. Стены замка уменьшились в размерах, полускрытые за деревьями. Лодка плавно раскачивалась на воде.

– Смотри-ка! – произнес один из гребцов. – Это новенькая!

– А это что такое?

Мария уставилась на дно лодки и сгорбила плечи, не обращая внимания на их слова.

– Давайте посмотрим! – произнес другой голос, и лодка внезапно покачнулась. Лодочник отложил весло, потянулся вперед и попытался сдернуть с ее лица шарф.

– Клянусь, она хорошенькая. – Он снова потянул шарф. – Может быть, ей нужен мужчина? Ладно, милочка, я просто хочу посмотреть!

Мария выдернула шарф из его руки и попыталась понадежнее им обернуться. Ее пальцы запутались в мягкой ткани, раздуваемой ветром, и ей пришлось помогать себе другой рукой. Она услышала удивленный возглас.

– Это… это не прачка! Посмотрите на ее руки! – воскликнул мужчина. Взяв Марию за руки, он склонился над ними и стал рассматривать их, как экзотические цветы. – Такие белые и мягкие, с изящными пальцами… Нет, это явно не прачка.

Мария начала сопротивляться, пытаясь освободить руки, и встала. Наконец ей удалось высвободиться, но при этом ветер сорвал капюшон с ее головы. Гребцы отложили весла и уставились на нее.

– Да, я королева, – сказала она. – И я приказываю вам плыть дальше. Доставьте меня на берег!

– Мадам, мы не можем, – наконец ответил один из них.

– Я королева, и вы не смеете ослушаться меня! Гребите, я приказываю!

– Мы не можем, – повторил лодочник. – Лэрд жестоко покарает нас и наши семьи.

– Я щедро награжу вас.

– Мадам, мы давно живем здесь. Мы не можем опозорить себя. – Мужчина – явно владелец лодки – повернулся к остальным: – Поворачивайте назад. Мы возвращаемся на остров.

– Нет! Нет! – Как остановить их? Неужели она не сможет убедить их? – Прошу вас, добрые господа, сжальтесь надо мной. Вы моя единственная надежда!

– Мы много поколений служим лэрду и его семье и не сделаем ничего, что может навредить ему, – настаивал лодочник. – Он был добр к нам и заслуживает нашей преданности.

Мария разразилась слезами, когда лодка плавно развернулась и остров снова начал увеличиваться в размерах.

– Пожалуйста, пожалуйста! – всхлипывала она. Она знала, что не вынесет возвращения.

– Мы не желаем вам зла, – продолжал мужчина. – Мы ничего не скажем лэрду, и никто даже не узнает об этом. Когда мы пристанем к берегу, тихо идите в замок и пришлите женщину, которая осталась там. Мы сделаем вид, будто она что-то забыла.

Мария беспомощно смотрела, как лодка подошла к острову и снова ткнулась носом в причал. Перед ней поднималась безобразная стена с воротами. Она покорно вышла из лодки и медленно направилась обратно в тюрьму. Зевающие стражники почти не обратили внимания на нее. Побег был задуман идеально, и оттого происходящее казалось еще более мучительным.

Когда она шла обратно через луг, туго скатав плащ, чтобы не вызывать лишних вопросов, Джордж вышел из соседнего здания, куда солдаты отправлялись на ужин. Он замер и уставился на нее; его лицо стало еще более бледным, чем обычно. Она прошла мимо, не глядя на него. Ее глаза заволакивали слезы.

Вернувшись в свою комнату, Мария бросилась на кровать. Она притворится спящей; тогда ей не нужно будет с кем-то говорить или пытаться скрыть слезы. Если она уткнется лицом в подушку и распустит волосы, то у нее появится пространство, где можно будет остаться наедине со своим горем.