Бездушный принц - Софи Ларк

Юная идеалистка даже не представляет, что, одетая в костюм из сырого мяса, плещется в бассейне с акулами. Я легко ее уничтожу.

Ла-Спата, однако, та еще задачка.

У него большая поддержка, включающая итальянцев и профсоюзы электриков и пожарных. На самом деле его никто не любит – Бобби не более чем буйный жирный ублюдок, чья репутация подмочена регулярной выпивкой и постоянными любовницами. Но у него большие связи, и он так давно в игре, что многие перед ним в долгу.

Парадоксально, но избавиться от него будет труднее, чем от Хопкинс. Келли полагается на свой безупречный имидж, и стоит мне накопать на нее немного грязи (или придумать таковую) – ей конец.

Недостатки Ла-Спаты, наоборот, слишком давно и хорошо всем известны. Он настолько погряз в страстях, что ничего хорошего от него не ждут. Чтобы избавиться от Бобби, придется придумать что-то другое.

Именно это я и обсуждаю с родителями.

Отец опирается на стол, скрестив руки на груди. Он высокий, стройный, седые волосы стильно подстрижены, а очки в роговой оправе придают ему деловой вид. В отце сложно узнать бывшего громилу из «Подковы», разбивавшего коленные чашечки тем, кто отказывался выплачивать долги.

Моя мать, стройная и миниатюрная блондинка с каре, стоит у окна, наблюдая, как официанты расставляют блюда. Я знаю, что ей не терпится подойти к ним как можно скорее, но она не сделает этого, пока обсуждение не закончится. Может, мать и выглядит как непревзойденная львица, но она так же предана нашему семейному бизнесу, как и я.

– Не забудь пообщаться с Карданасом, – говорит отец. – Он контролирует профсоюз пожарных. Чтобы заручиться его поддержкой, нам, по сути, придется его подкупить. Но потактичнее – Карданасу нравится делать вид, что он выше этого. Марти Рико надо будет пообещать, что мы изменим зонирование на Уэлс-стрит, чтобы он мог построить свои многоэтажные жилые комплексы. Разумеется, отклоним требование доступного жилья. Лесли Доуэлл тоже будет, но я не уверен, что она…

– Она хочет увеличения чартерных школ[18]. Дайте ей желаемое, и Лесли позаботится о том, чтобы все женщины в совете по образованию поддержали вас.

Я знал, что мать все же слушает.

– Риона возьмет на себя Уильяма Каллахана, – продолжаю я. – Он давно к ней неровно дышит.

Мать поджимает губы. Она считает, что использовать сексуальность – ниже нашего достоинства. Но она ошибается. Если что-то работает, оно не может быть ниже нашего достоинства.

Обсудив людей, с которыми надо будет пообщаться на вечеринке, мы готовы прерваться и приступить к работе.

– Что-то еще? – спрашиваю я отца.

– Это не касается вечеринки, – говорит он, – но в ближайшее время нам надо обсудить «Братерство»[19].

Мое лицо кривится.

Словно мне мало забот, теперь на меня ополчилась еще и польская мафия. Гребаные дикари, не имеющие ни малейшего понятия, как в наши дни ведутся дела, и до сих пор живущие в мире, где разногласия решаются отрубанием кистей рук. Повезет еще, если после этого тебя просто выкинут в реку.

То есть, если бы пришлось, я бы, конечно, тоже занимался подобным, но я хотя бы пытаюсь решить споры прежде, чем дело дойдет до крайних мер.

– Что насчет них?

– Тимон Заяц хочет с тобой встретиться.

Я колеблюсь. Это серьезно. Заяц – большая шишка. Мясник из Боготы. Но мне бы не хотелось видеть его в своем кабинете.

– Давай обсудим завтра, – отвечаю я. Подумаю над этим позже.

– Ладно, – говорит отец, выпрямляясь и одергивая полы пиджака.

Мать оглядывает его, чтобы убедиться, что все в порядке, затем переводит взгляд на меня.

– Ты будешь в этом? – спрашивает она, приподнимая идеально выщипанную бровь.

– А что не так?

– Немного формально.

– Папа в костюме.

– Она хочет сказать, что ты одет как гробовщик, – вмешивается отец.

– Я молод. Я хочу выглядеть зрело.

– Но стиль никто не отменял, – отмечает он.

Я вздыхаю. Кому как не мне знать, насколько важна внешность. С недавних пор по совету ассистентки я предпочитаю легкую небритость. Однако переодеваться по три раза на дню, чтобы соответствовать случаю, очень утомляет.

– Я разберусь с этим, – обещаю я им.

Выйдя из кабинета, я замечаю в коридоре Риону, уже приодетую для вечеринки. Она прищуривается, глядя на меня.

– Что вы там делали? – с подозрением спрашивает сестра. Она ненавидит, когда что-то происходит без нее.

– Обсуждали стратегию на сегодняшний вечер.

– Почему меня не пригласили?

– Потому что это я баллотируюсь в олдермены, а не ты.

Два ярких пятна проступают на ее щеках – еще с детства это означало, что Риона обиделась.

– Мне нужно, чтобы ты пообщалась с Каллаханом, – добавляю я, чтобы сгладить эффект и дать понять, что ее роль важна. – Он поддержит меня, если ты попросишь.

– Да, поддержит, – надменно бросает сестра. Риона прекрасно знает, что шеф полиции от нее без ума. – Он, кстати, довольно ничего. Жаль, с дыханием не повезло.

– Тогда не стой слишком близко.

Она кивает. Риона отличный солдат. Никогда меня не подводит.

– Где Несса? – спрашиваю я.

Риона пожимает плечами:

– Носится бог весть где. Надо бы повесить ей колокольчик на шею.

– Что ж, если увидишь – пришли ее ко мне.

Я до сих пор не поздравил сестренку с днем рождения и не вручил ей подарок – весь день был чертовски занят.

Я в три прыжка поднимаюсь по лестнице и спешу в свою комнату. Я не в восторге от того, что в свои тридцать до сих пор живу с родителями, но так гораздо удобнее работать сообща. К тому же чтобы быть олдерменом округа, в нем надо проживать, а мне сейчас не до поиска недвижимости.

Во всяком случае, моя комната в противоположном от родительской спальни конце дома. Она большая и удобная – когда я вернулся из колледжа, мы снесли целую стену, чтобы предоставить мне собственную спальню с примыкающим к ней кабинетом. Это почти отдельная квартира, разделенная с остальными комнатами огромной библиотекой.

Я слышу, как прибывают первые гости, и переодеваюсь в свеженький дизайнерский костюм, прежде чем спуститься и присоединиться к шумной толпе.

Все идет гладко – как и всегда, когда за дело берется моя мать. Я вижу, как мелькает в толпе ее гладкое светлое каре, и слышу ее легкий, вежливый смех, когда она обходит всех самых скучных и важных гостей.

Я иду по собственному списку из Карденаса, Рико и Доуэлл, приветствуя их по мере прибытия.

Примерно через час запускают фейерверки. Время салюта было рассчитано до минуты и совпало с закатом, чтобы яркая россыпь искр выделялась на фоне только