Покаяние души - Инга Берристер

Прежде чем отправиться в пещеру льва, не мешало бы подкрепиться чашечкой бодрящего чая. Мод направилась в свою любимую чайную, уютное заведение с диккенсовской атмосферой, которая согревала посетителей, словно старенький любимый плед.

Официантка узнала Мод и приветствовала ее ослепительной улыбкой. Посетителями чайной были в основном туристы, судя по акценту, большей частью американцы.

Мод налила чаю и глотала обжигающую жидкость, стараясь отогнать тягостные воспоминания.

Когда Кайл поступил в Оксфорд, она дразнила его тем, что лондонский акцент сделает его там всеобщим посмешищем. Мод содрогалась при мысли, какой же она тогда была стервой… но что возьмешь с ребенка? Дети всегда дерутся не по правилам. На самом-то деле Кайл к тому времени почти избавился от режущего слух выговора кокни. На ее насмешки он, по своему обыкновению, ничего не ответил, зато вечером, за ужином, в присутствии родителей стал передразнивать выговор самой Мод, особенно рокочущее дорсетское «р», которое она подцепила в школе. Само собой, Мод едва не сгорела от стыда и унижения, чего, собственно, и добивался Кайл. В те дни она еще не могла смириться с мыслью, что он способен превзойти ее буквально во всем.

Мод обнаружила, что ее чашка опустела, и едва заметно вздохнула. Дольше тянуть нельзя. Решительно поднявшись, она оплатила счет.

На улице по-прежнему шел снег. Нарядное пальто Мод было плохой защитой против зимнего холода, и девушка, зябко поежившись, торопливо зашагала прочь. Она примерно знала, где находится центральный офис «Беннетт интерпрайзис», а поскольку из газетных статей была хорошо знакома с работой этого предприятия, то ничуть не удивилась ни тщательно отреставрированному фасаду здания в стиле эпохи короля Георга, ни скромной бронзовой вывеске с названием компании.

Мод мрачно подумала, что Кайл даже в выборе названия для своей фирмы соригинальничал. Всякий другой юнец, начиная карьеру строителя и подрядчика, предпочел бы название поскромнее, скажем «Строительная фирма Беннетта». Всякий, но не Кайл. Даже тогда он уже рассматривал свою небольшую фирму как краеугольный камень будущего гигантского предприятия.

Теперь его компания была известна как одна из самых передовых и солидных строительных фирм. К его архитекторам обращались каждый раз, когда требовались серьезные реставрационные работы, его совета испрашивали тогда, когда планировщики сходили с ума, пытаясь увязать воедино требования защитников старины и нужды постоянно растущего населения.

В последнее время Кайл занялся благоустройством домов для престарелых и в этой области добился не меньшего успеха, чем в других.

В свои двадцать девять он завоевал репутацию одного из самых богатых и оборотистых предпринимателей страны.

На миг Мод замедлила шаг, испытывая сильное искушение развернуться и бежать без оглядки, но ее удержало упрямое стремление сделать то, что она считала правильным. Вот он — шанс исправить ею же содеянное зло. Доказать, что она повзрослела, что многомесячные консультации у психолога не прошли для нее впустую и теперь она твердо знает: любовь не уменьшается оттого, что ее делят, и Кайл не мог и никогда не сможет вытеснить ее из сердца родителей.

В конце концов именно холод загнал Мод внутрь здания — холод и то, что на нее начали с любопытством коситься прохожие.

Каблуки Мод громко и четко простучали по черно-белым мраморным плитам пола, настолько громко, что девушка удивилась, как это сразу не распахнулись настежь все пять дверей, выходивших в просторный прямоугольный холл.

По обе стороны коридора, между дверями, тянувшимися в два ряда, стояли изящные подставки для цветов, а над ними висели исполненные в том же стиле зеркала. Мод всегда обожала георгианский стиль и теперь с первого взгляда безошибочно определила ценность этих антикварных предметов.

На подставках размещались со вкусом подобранные цветочные композиции — из сухих цветов, учитывая зиму, — и лишь когда Мод, нервничая, нерешительно направилась к лестнице, одна из дверей наконец распахнулась.

Швейцар в форме вежливо осведомился, по какому делу она явилась, и только тогда Мод сообразила, что, видимо, нечаянно привела в действие бесшумную сигнализацию.

Запинаясь, она пояснила, что хотела бы увидеться с Кайлом Беннеттом, и почувствовала себя на редкость глупо, признав, что ей не было назначено заранее. Видимо, к главе «Беннетт интерпрайзис» не было принято являться запросто, без доклада, и Мод ощутила, как просыпается в ней хорошо знакомая злость.

Она уже готова была развернуться и уйти, когда вспомнила, зачем пришла сюда. В отчаянии Мод торопливо проговорила:

— Послушайте, может быть, я напишу записку, а вы передадите ее Ка… то есть мистеру Беннетту?

Уловив ее оговорку, швейцар глянул на девушку еще подозрительнее, и Мод похолодела, сообразив, что этот человек мог счесть ее отвергнутой любовницей Кайла.

Еще подростком Кайл отличался убийственным обаянием, на которое женщины слетались, точно мотыльки на свет, а с тех пор, как он превратился в удачливого бизнесмена, колонки газетных сплетен регулярно поминали его имя, связывая его то с одной, то с другой светской красавицей, будущей актрисой или топ-моделью.

Впрочем, мрачно подумала Мод, швейцару довольно один раз глянуть на нее, чтобы понять: такая особа ничем не может привлечь великого Кайла Беннетта.

— Мистер Беннетт знаком с моими родителями, — как можно холоднее пояснила она. — Если вы позволите мне написать записку…

— Сюда, мисс.

Швейцар явно поверил ей и уже с куда большей любезностью проводил Мод в одну из пустых комнат первого этажа.

Комната, судя по всему, служила приемной. На стенах, между шелковыми муаровыми драпировками висели панно, на китайский манер расписанные птицами и цветами. Два мягких диванчика были обиты тем же муаровым шелком, а в углу пылал огонь "за изящной каминной решеткой, в которой Мод тотчас заподозрила работу Адама. Швейцар любезно подвел ее к письменному столу ранней викторианской эпохи, на котором были в изобилии и бумага, и ручки.

Мод писала торопливо, боясь передумать и чувствуя, как неудержимо вскипают в ней гнев и отчаяние. Закончив, она пробежала глазами написанное:

«Кайл, мне нужно поговорить с тобой о папе и маме. Пожалуйста, не отказывайся».

И подписалась своим полным именем.

Не раздумывая. Мод запечатала записку и отдала ее ожидавшему швейцару.

Едва он ушел, ее охватил такой ужас, что она опомнилась уже на полпути к двери. Нет, ей нельзя уйти сейчас! Надо узнать, чем все это закончится. Да и чего она испугалась? Того, что выставит себя на посмешище перед Кайлом, что он вволю поизмывается над ней? Неужели собственная гордость значит для нее больше, чем жизнь отца?

Устыдившись, Мод вернулась в комнату. Худшее, что может сделать Кайл, — отказаться с ней разговаривать. Неважно, сколько ей придется вытерпеть от него унижений, лишь бы он согласился оплатить операцию.