Рабыня Смерти - Юлия Герман

И все-таки, если бы я не была вынуждена скитаться по миру живых в поисках какого-то утешения, то могла назвать способ, которым умерла, сладким: отдать душу, достигая оргазма, гораздо приятнее, чем разбиться в автокатастрофе.

Не знаю почему, но желание найти своего убийцу у меня полностью отсутствовало. Естественно, любопытство грызло изнутри: зачем оң это сделал? — но гораздо больше беспокоило другое, почему после моей смерти в памяти людей осталось столько грязи и так мало хорошего?

Из-за всего этого мне не хотелось появляться там, где я любила бывать при жизни. Поэтому снова и снова я возвращалась на кладбище, гуляя между могилами, или залезала к себе в гроб и смотрела, как гниет моя плоть. Это зрелище совершенно не пугало. Наоборот, казалось, что такой я и была при жизни, и только сейчас обрела истинный вид.

Я стояла напротив своего надгробия и размышляла, неужели мне так и придется всю вечность скитаться по земле? Более жуткого исхода для своей никчемной души невозможно было представить.

— Не такой ты представляла себе загробную жизнь? — вывел меня из оцепенения громкий мужской голос.

Опираясь на оградку, на меня смотрел высокий блондин в черном пальто.

— Это вы мне? — я опешила от неожиданности: сколько раз я пыталась подать какой-то знак близким, но всё оказывалось безуспешным, а вот теперь абсолютно незнакомый человек разговаривает со мной, как ни в чем не бывало. Это из разряда фантастики.

— Тебе! Ты видишь здесь кого-то ещё? — усмехнулся блондин, открывая калитку и проходя внутрь.

— То есть вы хотите сказать, что видите меня? — я никак не могла поверить в происходящее.

— Совершенно четко. Также как этот памятник с твоим именем на нём: «Αлександра Щербакова. Дата рождения 17 февраля 1987 года, дата смерти 24 октября 2014 года». Всё верно?

Мужчина встал напротив, рассматривая что-то во мне. Я не знала, как реагировать: радоваться от того, что наконец кто-то увидел и услышал меня, или это все неспроста, и вслед за этой встречей последует нечто, что может мне очень не понравиться.

— Почему ты меня видишь? — задала вопрос, решив, что пришло время найти ответы хотя бы на часть своих вопросов.

— Начинаешь соображать, — улыбнулся блондин, и на его щеках появились ямочки. — Скажем так, моя должность видеть все сущности, даже такие серые, как ты.

В моей голове крутился вихрь из миллиона вопросов, и выбрать наиболее разумный из них было не так уж и просто.

— Да кто ты, черт возьми?! — меня выводила из себя его манера говорить загадками. Неужели так сложно сразу рассказать, что происходит, и покончить с этим?

Блондин засунул руқи в карманы пальто и вжал шею, будто пытаясь согреться:

— Я твой проводник.

— Проводник куда? Твою мать, из тебя так и придется вытаскивать все клещами? Ты не можешь сразу рассказать, какого хрена происходит? Почему я гуляю среди живых, и почему они меня не видят, а ты разговариваешь, словно это в порядке вещей!

— Нам предстоит долгий разговор, давай переберемся в место потеплее, — снова улыбнулся Проводник, и через секунду мы оказались в кафе, в котором я частенько бывала при жизни.

Наш столик у окна был моим любимым; наверняка он не просто так выбрал именно его. Напротив блондина стояла чашка ароматного кофе, об которую он грел ладони. Я же просто сидела и не могла понять, как будет выглядеть со стороны человек, разговаривающий сам с собой.

— Ты не боишься, что будешь выглядеть глупо? — откинулась на спинку дивана, точнее притворилась, что откидываюсь, так как просто торчала посреди него. — Сидишь тут один и разговариваешь сам с собой.

— Абсолютно не боюсь: люди не видят меня так же, как и тебя, — он сделал глоток из чашки.

— Тогда почему ты можешь пить кофе, а я нет?

— Потому что я не дух. Моё тело абсолютно реально и может соприкасаться с любой материей.

— Ты меня совсем запутал, — этот товарищ совершенно не облегчал решение той головоломки, которую я пыталась разгадать. — Тогда почему тебя не видят? И, если тебя не видят, что будет, когда посетители захотят сесть за этот стол?

— При жизни ты задавала столько же вопросов? — он достал из кармана портсигар и прикурил сигарету.

Портсигар? Серьезно? В каком веке он живет?

— Если не нравятся мои вопросы, может, тогда сам всё расскажешь, и покончим с этим? — фыркнула, рассматривая своего собеседника.

У него была весьма приятная внешность, даже, можно сказать, привлекательная. Будь я жива, обязательно обратила внимание на него, увидев на улице. Светлые локоны, закрывающие уши, были в легком беспорядке. Возможно это их естественное состояние или же следствие холодного ветра. Его глаза сначала показались мне зелеными, но при более внимательном рассмотрении было видно, что внутренняя часть радужки серая. На вид около тридцати пяти лет: у более молодых людей не бываėт таких лучиков вокруг глаз. Хотя за те десять минут, что я его знаю, он ни на секунду не перестал ухмыляться. И таких очаровательных ямочек на щеках, покрытых темной щетиной, я, пожалуй, не видела при жизни. По крайней мере, у парней.

— Насмотрелась? — выдохнул дым мой собеседник.

— Вполне. Теперь, может, уже начнешь свой рассказ, Проводник? — сделала акцент на последнем слове. Терять мне всё равно было нечего.

— Меня зовут Илиодор. Можешь называть меня просто Дор. Я проводник для заблудших душ, таких как ты. Как я уже сказал, я не дух, но и не человек. Да, я могу пользоваться всем тем, чем пользуются обычные смертные, но, в то же время, мне доступно гораздо больше, — он снова сделал затяжку и положил руки на стол. — Моя задача — помочь тебе выбрать, где ты хочешь быть и кем.

Я жадно ловила каждое сказанное им слово Перспектива остаться неприкаянной душой на веки вечные меня совершенно не прельщала, поэтому, чтобы он не предложил, это было для меня желаннее того состояния, в котором я находилась.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не радуйся так, — с его лица мгновенно сошла дурацкая усмешка. — Стать человеком ты все равно никогда не сможешь. К сожалению — для тебя и к счастью — для нас, ты была убита не тем способом, после которого попадают в загробный мир и отбывают там свою вечность.

— И что особенного было в моей смерти? — из всего сказанного Дором я поняла, что вариант с отбытием моей души в ад отпадает.

Несколько секунд он молча рассматривал меня, после чего шумно выдохнул дым, не сводя с меня глаз.

— Ты помнишь, как умерла?

— Конечно. С момента смерти это снова и снова прокручивается в памяти.

Воспоминания о последних часах жизни яркой картинкой пронеслись передо мной.

— И ты считаешь, что это нормально, когда во время секса у тебя из груди вырывают сердце?