Из рук врага - Сергей Плотников

Яне буду всё подробно описывать. Нет ничего особо интересного в том, как мне выделили «апартаменты» (в огромной Башне, оказывается, отдельная комната полагалась даже последнему уборщику), ни как научили разбираться в нехитром жизненном расписании. Жизнь в зелёном освещении протекала весьма рутинно — тряпка, ведро, резко пахнущее, видимо, дёгтем (никогда его вживую не видел), желеобразное мыло, которым и пол мыли, и голову с телом. Зато я выяснил, откуда в Башне столько дерева: оно тут… само росло. Честно сказать, когда мне показали местные «удобства», я не отшатнулся (с воплем) только потому, что принял то, что вижу, за банальные трубы. Ну да — Башня огромная, труб должно быть много, делать же декоративную отделку в помывочной — излишняя трата труда, по мнению местной верхушки. И только войдя в не такое уж и маленькое помещение, я понял, что большую его часть занимают совсем не трубы — это были корни и стволы! Я как-то смотрел передачу о гидропонической оранжерее, там ведущий как раз разорялся: только так можно вырастить на близком расстоянии несочетаемые растительные виды, бла-бла-бла! И показывают два этажа: сверху сад с пальмами, а снизу — свисающие с потолка корневые системы, по которым каплями стекает питательный раствор. Здесь было ещё круче. Пока я под внимательным взглядом тётки-в-платке трогал и тёр кору растительных гигантов, постепенно осознавая, что это живые части растений, до меня как раз дошло — зелёная «крыша» из листьев, что я видел со двора, — как раз крона этих «корешков». Осознанию очень хорошо помогало отсутствие потолка как такового: зайдя «под сень корней», можно было разглядеть только уходящее во мрак плотное переплетение толстых стволов с раскинутыми воздушными отростками, на которых скапливалась влага. И так хорошо скапливалась, что внизу шёл настоящий, довольно тёплый дождь: участок каменного пола служил чем-то вроде вечно действующей душевой.

Начальница, убедившись, что кроме любопытства зрелище не вызвало у меня ровным счётом никаких эмоций, отвела меня за соседнюю перегородку, где картина практически не отличалась, разве что вода стекала по живому жёлобу более-менее тонкой струйкой, и нехитрыми движениями подробно изобразила, что именно тут нужно делать: воду набирать в вёдра и, простите, испражняться прямо в тёмное переплетение корней-стволов за тем местом, где кончался каменный пол. С-сервис, мать его… Кстати, характерного запаха практически не было.

Примерно через неделю после начала бесконечной уборки нижнего яруса Башни у меня сложилась картинка расположения одних помещений относительно других, и я обнаружил, что деревянный водопровод (и канализация) имеют помещения банного и санитарного предназначения ровно по периметру ещё одного, внутреннего круга в центре строения: похоже, вся середина Башни была отдана растительным «коммуникациям». Не самое глупое решение, надо полагать, по крайней мере дереву и свежим овощам в горной пустыне явно было больше неоткуда взяться, кроме как с «крыши».

Кстати, насчёт овощей. Быт и нравы башенной общины не просто так напомнили мне офис из прошлой жизни: если не считать «встроенную» в здание общагу, отличия от некого завода-производства, совмещённого с офисом, были, на мой взгляд уборщика, минимальны. Смотрите сами: рабочей формой меня обеспечили (колючая и раздражающая кожу грубоватая ткань, по первоначалу трущая во всех местах сразу, только принесённое с собой бельё и спасало), включая уличный плащ, без которого на солнце находиться длительное время было довольно некомфортно. Обеспечили местом для сна, централизованно кормили в столовой, всё отличие которой от привычной мне, земной состояло в каменных стенах и поле (ну и еда в зелёном освещении была… оригинальных оттенков).

Даже был организован некий досуг — по крайней мере, я наткнулся на самую настоящую общественную библиотеку, правда, всего на полтора десятка книг и на незнакомом (уже частично знакомом) языке, с библиотекарем, который мне после попытки пообщаться жестами, предложил пойти на фиг и возвращаться, когда смогу говорить нормально. Возможно, были и иные развлечения, снаружи, но, честно говоря, двенадцатичасовой, по ощущениям, рабочий день меня изрядно утомлял и совершенно убивал всякое желание к прогулкам. Работа поломойки только кажется лёгкой — вот у меня к концу дня конкретно ломило спину, руки и колени, только «душ» и помогал. И кроме того, с моим знанием трёх с половиной слов спросить совета было просто не у кого, да и особого общения между работниками даже своей группы я не наблюдал. Такие говорливые у нас тёти Дуси и бабы Клавы с тряпками и швабрами здесь в основном молчали или говорили строго по делу, в том числе и между собой: иди туда, сделай то. Рабочие, или кто они там (на первом ярусе, похоже, было что-то вроде логистического отдела пополам с накопительным складом), говорили между собой больше, даже смеялись, но полностью игнорировали другие «касты» по признаку выполняемого труда. Охрана, которая в любом московском бизнес-центре держится с этаким апломбом — «я тут самый маленький, но король», здесь просто выполняла свои обязанности, в основном занимала дежурные посты. У них можно было спросить дорогу, можно было оставить рядом инвентарь, отправляясь до ветру… и всё.

Скорее всего, были ещё какие-то социально-общественные нюансы, которые я просто не замечал, приноравливаясь к быту и нравам. Может, через некоторое время я и сделал бы какие-то выводы, но тут жизнь грубовато ткнула меня носом в реальность, после чего вопросы стали появляться совсем другие. Что произошло? Да всё просто — в очередной раз отправили мыть полы. На этот раз — в тюрьму.

Узилище было просторным… и пустым. Пыльным. Застарелый запах нечистот и грязных человеческих тел бил в нос — не так и сильно, но ощутимо. На очистку полов и прутьев решёток натуральных клеток из металла со следами ковки нагнали ещё четверых моих коллег — работы хватило на весь день. Помещение было неправильной формы — сектор Башни, по моей прикидке, места хватило бы человек на триста, если рассадить всех по одному в каждую «камеру». Под действием местного мыла с пола и прутьев относительно легко сходили пятна и потёки, о происхождении которых я старался не задумываться. Никаких иных следов типа обрывков ткани, надписей или насечек я не увидел. Мне стало понятно, почему местные обитатели Башни совершенно не задирают друг друга и тщательно выполняют свою работу (лично я делал это потому, что не видел альтернативы): кто бы ни занимался содержанием узников и зачем, свою работу они явно знали хорошо. И не просто знали: помещение, ещё не так давно (видимо) полное людьми, сейчас ведь было пусто. Вопрос «Куда они делись?» прямо-таки напрашивался. Напрашивался и ответ, и в нём не было ничего хорошего: в лучшем случае стали удобрениями для местной растительности. Впрочем, элементарная логика говорила мне, что не всё так просто…

Думаете, я сразу решил, что пора валить отсюда? Дудки! Мне вдруг кристально-ясным показался один уже замеченный аспект: почему снаружи Башни тусуются «бедуины» (кстати, в «общаге» я их ни разу не видел), а внутри строения — сборная солянка из людей явно разных фенотипов, вроде даже пару раз встречал работников с монголоидным разрезом глаз. Похоже, мужики в коже и с копьями — стража исключительно внутренняя (кстати, при работе с заключёнными кожаная одежда… скажем так, практичнее тканевой — она легко моется), а вот снаружи охраняют «горный двор» и не пещерный подход к нему лёгкая кавалерия на верблюдах. И они же наверняка отвечают за доставку… пленников? Купленных рабов? Не знаю, но, кажется, скоро узнаю: раз помещение заставили отмыть, логично предположить, что скоро будет новая партия.