Золотая чаша Колоксая - Татьяна Мирная

Вчера они стояли напротив друг друга так близко, как никогда прежде, едва сдерживаясь от желания схватиться кто за меч, а кто за лук со стрелами. Казалось, взаимную неприязнь волхва и альвийки можно было потрогать руками, даже воздух вибрировал от напряжения! Радомир прожигал видунью ненавидящим взглядом. Нимфириель следила за врагом, подмечая малейшее движение и оценивая исходящую от него угрозу. Но между ними стал Ставр… Первой уступила альвийка. Тряхнула головой и медленно, словно через силу, отвела руку от колчана со стрелами. Метнула на волхва едкий взгляд и криво усмехнулась:

— Что ж… поживи ещё немного, колдун.

— Как только княжна переступит границу Маг’яра, ты сдохнешь, — не остался в долгу Володарович.

Ставр послал ему укоризненный взгляд:

— Вспомните, зачем вы здесь!

Альвийка нехотя кивнула, но поворачиваться к колдуну спиной поостереглась. Отступила пару шагов назад и шмыгнула из горницы. Волхв, казалось, только теперь смог вдохнуть полной грудью. Ставр коснулся его плеча:

— Радомир…

— Не надо, дядька, — перебил тот, — я знал, на что соглашался. Не трону я её, не бойся… Пока не трону.

…Сегодня давешний разговор казался мужчине стервозным, даже бабским. Володарович понимал, что ему придётся сдерживать себя ближайшие две седмицы, а желательно вообще не замечать остроухую суку. Мужчина сжал пальцами переносицу, загоняя личные обиды как можно дальше. Не место и не время для них!.. Настроение стало хуже некуда!

— Пора! — коротко объявил волхв.

Поднялась обычная предотъездная суматоха. Туда-сюда бегали слуги, то и дело натыкаясь на чужеземцев. Княжеские дружинники, переодетые в охранников, уже окружили повозки. Альвийка вскочила на гнедую кобылку и направилась в конец обоза, где стояли маг'ярцы. Мужчины приветственно кивнули ей, освобождая место. Где-то послышались негромкие всхлипывания и причитания: должно быть, плакали купеческие жёны, провожая мужей и сына в дальнюю дорогу. Видунья в первый миг напряглась, но потом успокоилась, не реагирую на происходящее рядом. Она хорошо знала человеческие обычаи и порядки, но до конца не понимала многие из них. По опыту помнила: лучше всего не вмешиваться и переждать. Нимфириель не сильно выделялась на фоне остальных охранников. Длинные волосы прятал платок, завязанный на затылке. Такие платки носили наёмники с юга, которые довольно часто встречались и здесь, в Тарсии. Поверх белой камизы была надета котта без рукавов, скрывающая грудь и тонкую девичью шею. Если особо не приглядываться, то можно было принять видунью за худенького парня. А меч на поясе и лук со стрелами за спиной отбивали охоту у желающих проверить, что прячется под небогатой, но добротной одеждой.

Тем временем из купеческого дома вышел седовласый мужчина с отроком. Старик что-то тихо говорил. А мальчишка шёл, опустив голову, отчего на ссутуленной спине отчётливо проступил хребет. Потешная полотняная шапка закрывала пол-лица. Ни на кого не глядя, отрок залез в крытую повозку, из которой за миг до этого выглянуло румяное женское лицо. По мнению Нимфириель, это было лишним: переодевать княжну в мальчика, а самому Ставру рядиться в простого горожанина. По крайней мере, здесь и сейчас опасности альвийка не чувствовала. А мысли окружающих она читала без препятствий, кроме одного… Одно большое препятствие, зыркающее на неё синими глазищами! На шее колдуна болтался амулет с жёлто-зелёным камнем. Видунья хорошо знала, что это: соколиный глаз. Его часто использовали при изготовлении оберегов от зависти и оговоров. Но самое главное, этот камень защищал разум хозяина. Именно он мешал альвийке увидеть, что замышляет проклятый тарс. Да уж, весёлая дорога ей предстоит!.. Нимфириель тяжело вздохнула и, услышав команду, легонько тронула поводья. Торговый обоз выезжал за ворота.

Снавич в этот утренний час был тих и почти пуст. Многие горожане ещё спали. На гружёные повозки, тянущиеся по улице, мало кто обращал внимание. Местные торговцы спешили на городской рынок, таща корзины с пузатыми помидорами, зеленью, яблоками и грушами. Некоторые из них узнавали братьев, желали им безопасного пути и удачной торговли. Корнила и Углеша были известными людьми в городе и пользовались большим почётом.

Радомир всё время поглядывал по сторонам, но особой тревоги пока не чувствовал. Дядька Ставр был прав: купцы, часто переезжая из города в город, ни у кого не вызывали особого интереса. Правда, Володаровича немного беспокоила их «охрана». Слишком тихой и дисциплинированной она была для наёмников. Да и одежда у всех неношеная, волосы одинаково стриженые… Ехавшие с ними маг’ярцы куда больше походили на бывалых воинов, рыскающих в поисках заработка.

— Волин! — кликнул Радомир старого дружинника. — Перемешай-ка наших воронят с соседями. А то слишком уж чернявые макушки приметны!..

Спустя минуту Володарович обернулся и удовлетворённо кивнул: теперь охрана выглядела привычнее и не цепляла глаз. Синий взгляд скользнул по альвийке. Мужчина недовольно скривился и, сплюнув, отвернулся. Обоз как раз подъезжал к городским воротам. Ставр загодя позаботился, чтобы среди стражи им не попался никто знакомый. Тем не менее и Волин, и Радомир напряглись, пока повозки выезжали под пристальными взглядами стражников. Выдохнули только, когда Снавич остался позади, а шум городских улиц сменило пение птиц да лёгкий шелест травы.

И потянулась дорога — долгая, скучная. Нудно скрипели гружёные повозки, возмущённо фыркали лошади, поднимая копытами столбики пыли. Первое время обоз то и дело обходили путники, спешащие в стольный город. Один раз торговцам даже пришлось остановиться, пропуская дорогую повозку с каким-то вельможей. Но чем дальше оставался Снавич, тем реже встречались другие путешественники. По сторонам потянулся однообразный пейзаж. Привычные для юга Тарсии платановые рощи становились меньше и реже. Зато чем дальше на север, тем гуще будут леса, шире и глубже реки, местами переходящие в непроходимые болота. Именно на северо-восток и держал путь торговый обоз Корнилы. На самой границе стоял город Велико-Шумин, считавшийся центром торговли сразу у трёх княжеств: Тарсии, Маг’яра и Гетаи. Ставр всё правильно рассчитал: накануне осенней ярмарки торговые караваны на дорогах были привычным делом. В Велико-Шумин стекались обозы не только из соседних земель, встречались здесь и заморские купцы с диковинными товарами, и северяне, торгующие ценными мехами.

Солнце уже перевалило за полдень. Повозки быстро катились по дороге. Люди, волей случая собравшиеся вместе, пока больше помалкивали, приглядываясь друг другу. Тарсы держались ближе к началу обоза, маг’ярцы, наоборот, ехали последними. Темноволосые и кареглазые южане охотно переговаривались, посмеиваясь друг над другом. Ревниво окружив повозку с княжной и няньками, они и близко не подпускали к ней северных соседей. Маг’ярцы были светлоглазые, с русыми, а то и пепельными волосами. Они тоже переговаривались и шутили между собой, но по-другому: спокойно, без громкого хохота, да и шутки были беззлобные.

Нимфириель видела, как охранники украдкой переглядывались, но пока осторожничали, не зная чего ожидать от чужаков. А вот их дядьки поладили быстро. Тарс был моложе маг'ярца Камена. Напористый, громкий Волин напоминал альвийке грозу. Его можно было встретить в любой части обоза: и говорящего с купцами, и отчитывающего своих подопечных, и подшучивающего над поварихами. Дядька Камен был другой: тихий, спокойный. Маг’ярца не надо было искать или звать: он всегда оказывался в нужном месте. Говорил дядька мало, но его люди, видно, уже привыкли к этому и понимали всё по взглядам и жестам. В то же время было в мужчинах что-то общее. Нимфириель, видя думы каждого из них, быстро поняла, что Волин и Камен, такие разные внешне, похожи нравом, преданностью своему делу. Оба были старыми бобылями, большую часть жизни проведя в битвах да военных походах. А ещё, что особенно понравилось альвийке, дядьки, не сговариваясь, приняли её на равных. Не было мужских поддразниваний и жалостливого отношения, как к беспомощному дитяти. Камен ещё во дворце маг’ярского князя в Седой горе спокойно отреагировал на женщину в своём отряде, наоборот, вовсю пользовался даром видуньи, чтобы путешествие было безопасным. Другие мужчины пока относились к девушке настороженно, особенно тарсы.