Мы созданы из моментов - Молли Маклейн

англ. дословно означает отскок мяча).

В какой-то момент другая команда снова захочет завладеть мячом.

Или, в данном случае, девушкой.

Глава 3

ДЖЕССИ

На часах больше десяти вечера, когда я с вымытым и одетым в пижаму Джеттом прихожу домой. Обычно мы заканчивали свои дела к половине восьмого и звонили Хейден, чтобы пожелать ей спокойной ночи, прежде чем Джетт ляжет спать, а я выпью пива и упаду на диван, чтобы посмотреть бейсбол.

Мне плевать на пиво или бейсбол сегодня вечером, но не звонить Хейден кажется неправильным, несмотря на то, что я послал ей сообщение ранее, чтобы она знала, что мы сегодня задержимся.

— Позвоним маме? — спрашивает Джетт, когда я бросаю «Бульдозер Баки» в корзину для книг рядом с его кроватью.

— Думаю об этом, дружок, но уже поздновато. Твоя мама, наверное, уже в постели. — С Лейном, гребаным, Келси, но я отклонился от темы.

— Я бы хотел. — Его тихий голосок надламывается, и мое сердце разрывается, поэтому я хватаю телефон с тумбочки и набираю контактный номер Хейден.

— Две минуты, — предупреждаю я его. — Ты можешь сказать маме, что любишь ее, отправить пару воздушных поцелуев, но потом нам нужно немного поспать, чтобы утром мы смогли порыбачить с дядей Джинксом.

Он улыбается, хотя уже изо всех сил пытается держать глаза открытыми.

— Хорошо, папочка.

Я набираю номер Хейден и включаю громкую связь.

— Милый, это ты? — Она отвечает после второго гудка, ее нежный голос полон ласки.

Наш малыш еще немного больше расслабляется на подушке, просто услышав ее.

— Скучаю по тебе, мамочка.

— Ой, золотце, я тоже по тебе скучаю. У тебя сонный голос.

— Угу. — Он едва кивает, и я тихонько смеюсь, зная, что сегодня вечером не будет ни слов «я люблю тебя», ни поцелуев.

— Эй, Хейден?

— Да? — На том конце провода раздается шуршащий звук, за которым следует красноречивый скрип кровати и низкий мужской голос, от которого я зажимаю переносицу.

— Он уже спит. — А я должен поддерживать разговор. Черт возьми, я знал, что должен был уговорить Джетта подождать со звонком до утра.

Хейден тихо смеется.

— Долгая ночь, да?

— Да, ты же знаешь, как это бывает с моими родителями.

Наступает минута молчания, прежде чем я понимаю смысл своих слов и начинаю чувствовать себя неловко. Я правда только, что это сказал?

— Я помню, — отвечает она, ее голос становится заметно тише, чем несколько секунд назад, и этого достаточно, чтобы чувство сожаления, которое текло в моих жилах, сменилось удовлетворением.

Я знаю, что это неправильно, но есть что-то очень лестное в том, что она думает о времени, проведенном вместе, когда он всего в нескольких сантиметрах от нее и полностью осознает, что это я на другом конце провода.

Я… парень, к которому она пришла, когда он облажался.

Я… парень, от которого она забеременела.

Я… парень, с которым она связана до конца своей жизни, несмотря на это проклятое кольцо на ее пальце.

Я открываю рот, чувствую сильное искушение поворошить осиное гнездо, но быстро захлопываю его.

Провоцировать Хейден? Это дерьмо, которое выкинул бы старый я. Когда желал любого разговора с ней, потому что это давало мне частичку ее, которой у меня бы не было в противном случае. И в то время я был настолько отчаянным, что был готов взять любую часть Хейден, которую та хотела мне отдать.

Но я больше не тот парень.

И она уже не та девушка.

И маленький мальчик, который спит рядом со мной, нуждается во мне, в своем отце, больше, чем мне нужно знать, думает ли его мама все еще о нашем времени. Времени, проведенном вместе.

Уже прошло почти пять лет.

Хейден сделала свой выбор, и это был не я. В какой-то момент было бы хорошо принять это и двигаться дальше.

Я прочищаю горло и провожу рукой по волосам.

— Я должен отпустить тебя. Может, попробуем еще раз утром?

— Хорошо, да. Звучит неплохо. — Еще одна пауза, и что-то измученное и испорченное внутри меня желает большего, чем просто тишины. — Спасибо, Джесси.

— Ага. Спокойной ночи. — Я кладу трубку, прежде чем моя несчастная голова успеет обдумать еще одну глупую мысль. Например, жалела ли она когда-нибудь о своем выборе.

Блядь.

Может быть, я все-таки выпью это пиво.

* * *

ХЕЙДЕН

— Я скучаю по тебе. — Сладкий голос Джетта звучит у меня в ушах, и мое сердце начинает биться чаще. Я не была уверена, что они позвонят сегодня вечером, и почти уснула. И так рада, что не сделала этого.

— Ой, золотце, я тоже по тебе скучаю. У тебя сонный голос.

— Угу, — вздыхает сын, и я не могу не улыбнуться. Представляю, как Джетт уютно устроился в постели с одеялом, натянутым до подбородка. На самом деле я никогда не видела его комнату на севере, или, даже, дом, который Джесси построил несколько лет назад, но в своем воображении прекрасно его вижу.

— Эй, Хейден? — Голос Джесси — низкий хрип на другом конце провода.

— Да? — спрашиваю я, когда Лейн кладет очки на прикроватную тумбочку и приподнимает подбородок, указывая на выключатель у двери.

— Можешь выключить свет, когда закончишь? — шепчет Лейн, и я показываю ему большой палец вверх.

— Он уже спит. — Джесси вздыхает, и я могу представить, что он тоже сидит на краю маленькой кровати Джетта в одних шортах… и на нем больше ничего нет.

— Долгая ночь, да? — спрашиваю я, тяжело сглатывая.

— Да, ты же знаешь, как это бывает с моими родителями.

Я знаю. И хотя это не имеет смысла, но позволяю своему разуму вернуться в прошлое, всего на несколько секунд, вспоминая все разы, которых было полдюжины или около того, когда я зависала с Джесси и его семьей. Дженис всегда была на кухне, готовила вкусную польскую еду, в то время как его отец, братья и сестра играли в карты, смеялись и вообще дразнили друг друга.

— Помню. — И я надеюсь, что в доме вокруг меня не так тихо, что Лейн не сможет услышать другую сторону этого разговора, и что именно я помню. Джесси и я не были предназначены для большего, нежели короткий период времени, который мы провели вместе. Но пара недель, которые были у нас, были наполнены множеством воспоминаний. Воспоминаний, которые я всегда буду хранить в своей памяти.

И это, скорее всего, означает, что мне нужно закончить этот разговор КАК МОЖНО СКОРЕЕ, не говоря уже о моем путешествии в прошлое.

— Я должен отпустить тебя. Может,