Низший 8 - Дем Михайлов

– Да – кивнул Каппа – Да.

– Почему не отрубился от болевого шока раньше? – задумалась и рыжая, брезгливо морща нос – Накачан химией?

– Щас как… – начал Рэк.

Это был не взрыв. Просто хлопок. Топливный бак огнемета лопнул, превратив коридор в адскую домну перекрывшую нам путь. Ждать? Нет. Не вариант.

– По стене. Влево. Там нет решетки.

Пройдя через палату, расшвыривая ржавые кровати на колесиках, с примотанными к ними костяками и полу обглоданными телами, я добрался до окна, стараясь дышать через рот, чтобы не задохнуться от дикой вони. Вот куда попали те преты и герои, что были взяты зомбаками живьем. Их, с переломанными конечностями или хребтами, притащили сюда и бросили на кровати. Некоторых даже не пришлось приматывать. Зато каждого снабдили тугими жгутами у основания каждой конечности. Я могу поспорить на что угодно, что именно с конечностей пущенные на кормежку здешние обитатели и начинали жрать. Отожрал пятку и голень – на сегодня с тебя хватит, ублюдок, топай на пост! Следующий! Твое левое колено и часть ляжки! Жуй тщательней, не смей тянуться зубами к вкусному мягкому животу или тем жирным сиськами! Колено! Глодай колено, солдат! А кишками и печенкой займемся позже – это основное блюдо…

Сколько жили те, кого жрали живьем, откусывая по немножко каждый день?

А хрен его знает. Дай яйцеголовым эту тему и они, без малейшей брезгливости, глубоко изучат эту тему, а затем породят толстенную монографию. А мы… а мы простые гоблины и действуем тоже по-простому. Мы особо даже не задумываемся и просто шагаем дальше.

Прыгнув на стоящую у окна кровать, я вызвал стон у лежащего на нем бесполого трупа с обглоданной головой. Длинные светлые волосы содраны, скальп брошен тут же, темнеет изборожденная зубами макушка черепа, подергиваются жалкие ошметки на том, что некогда было даже не лицом, а лицевой костистой подложкой. От самого лица не осталось ничего. Как это вообще может жить? Почему в этом истерзанном теле еще теплится жизнь? «Это» еще ворочало головой и, наверное, думало, что говорит что-то, не понимая, что давно не имеет вырванной с корнем нижней челюсти и сожранного языка. Рэк коротко ударил ножом, перебивая почти сохранившееся, но уже темное от стремительно подступающей гангрены горло. Испустив последний вздох, дернувшаяся на кровати истерзанная жертва оросила кровавым плевком-стоном мой вставший на подоконник ботинок и затихла. Я недобро глянул на Рэка и орк развел лапами:

– Кто ж знал, что, делая добро, обляпаешься? Буду знать! Это на меня Хван так влияет!

Ничего не ответив, я глянул наружу, чертыхнулся, увидев пялящийся на меня закопченный и дырявый зомбо-обрубок украшающий газон, шагнул пару раз по узкому крошащемуся карнизу и заглянул в следующую палату.

Дерьмо…

Палата до потолка была завалена костьми. Сухими старыми костьми, рваньем и ржавьем. Все вперемешку. И тут не пройти. Дальше…

Третья по счету палата оказалась чуть свободней. Еще одна столовка. Но на этот раз блюда посвежее и поразговорчивей.

– Брат! Брат! – перепугано зачастил во весь голос примотанный тросом к постели парень, что был смутно мне знаком – видел его совсем недавно в городке – Оди! Это же Оди! Живем!

– Заткнись! – велел я и парень осекся, понятливо закивал.

Остальные остались безучастны. Трое хрипят, четверо стонут, двое в том почти конечном состоянии, когда ты во весь искусанный рот улыбаешься, шагая за грань откуда нет возврата, еще около десятка «живых пайков» давно почернели и медленно разбухают. Этим уже на все и навсегда плевать.

– Это жопа! Это жопа! – снова открыл пасть чернявый паренек, указывая слезящимися глазами на свои руки и ноги. Мог и без этих бешеных кивков обойтись – его конечности еще никто не жрал, но они уже побагровели, местами потемнели и в целом умерли, слишком туго перетянутые разорванной красной тряпкой. Кто-то из зомби-санитаров перестарался при подготовке пациента к оздоровительной процедуре пожирания.

– На этом ты ходить уже не будешь – вынес я диагноз бедолаге, пиная стетоскоп и перешагивая через череп насаженный на чуть ли не ведерную клизму – Лежи. Или ползи. Жди.

– Вытащите меня.

– Нет.

– Ладно… ладно… просто ослабьте жгуты! Ослабьте жгуты, герои!

– Ты совсем тупой? – скривилась прошедшая мимо кровати Джоранн и мягко провела отточенным ножом по темному горлу одного из агонизирующих, выпуская на ржавую сетку кровати вялую кровавую струю – В твоих конечностях скопился яд. Если снять жгуты…

Ее никто не слушал.

– Я прошу! Снимите жгуты! А ты молчи, дура тупая! Я с мужиками разговариваю!

– Помоги парню, Джоранн – велел я, не оборачиваясь – Он знает, что просит.

– Я знаю, что прошу, дура! Помоги мне!

– С удовольствием – улыбнулась рыжая, один за другим обрезая пережавшие кровь жгуты – Живи долго и счастливо… герой…

– Да пошла ты! Пошла ты! Я еще всех перетанцую!

– Заткнись – повторил я и парень заткнулся, закивал… а затем вдруг что-то задумчиво затих, удивленно уставившись в потолок.

Дальше я не смотрел. Открыв дверь, позволил упасть внутрь дымящемуся трупу и, мягко наступив на хрустящую зажаристую корочку его лица, шагнул, возвращаясь в коридор. Опять что-то чавкнуло и я испачкал уже второй ботинок. Коротко оглядевшись, я припустил вдоль стены, огибая трупы, перепрыгивая кусачих раненых. Закопченное оружие я уже не подбирал, с сожалением оставляя за спиной запасы патронов. Мы и так перегружены выше некуда, а облегчающей подсумки и хребты шквальной стрельбы пока не состоялось. Но состоится. Обязательно состоится…

У лестницы мы вынужденно притормозили, упершись в настоящую трупную гряду политую кровью. За грядой слышались стоны, хрипы, доносились звуки ударов, к потолку то и дело подлетали чьи-то обрубленные пальцы, лапы, а порой и головы. Как там весело… наступив на податливое плечо трупы, я приподнялся, глянул, оценил увиденное и выстрелил из двух стволов, целясь по ближайшему сцепившемуся квартету из трех зомби и одного стального рыцаря. Подпрыгнувший Рэк повторил и радостно рыкнул:

– Чавкнул мозгами!

– Рыцарь?

– Не… тому чан помяло. Но жив. Хотя шатается…

– Ах вы суки! – укоризненно донеслось из-за гряды – Разве это мужской поступок из-за угла в ухо стрелять? Вам сука не стыдно?!

Вместо ответа я отбежал к стене, подпрыгнул и пальнул еще раз, накрыв вторую группу сцепившихся. А затем, торопливо выбрасывая отстрелянные гильзы, кивнул Хвану, что застыл метрах в пяти. Разбежавшись, призм прыгнул, подлетев под потолок. Красиво пролетел над грядой и рухнул по ту сторону, после чего там поднялся дикий рев, а в потолок ударила струя крови, смывая чье-то прилипшее глазное яблоко.

Взобравшись и перевалившись следом, я едва не поскользнулся на чавкающем холодце и, уперевшись спиной бахнул по действительно шатающемуся рыцарю в серьезно исклеванных и местами пробитых доспехах. Испустив оглушающий вопль тот тяжко рухнув, подмяв под себя милую красную крохотулю плукса. Чавкнуло, брызнуло. Весь покрытый кровью призм опустил лезвия и задумчиво поворочал уродливой башкой, изучая пласты нашинкованного мяса.