На отшибе всегда полумрак - Юлия Владимировна Касьян
Шрифт:
Интервал:
— Что у нас еще? И желательно об убийстве, — сухо добавил Расмус.
— Ну не совсем об убийстве, но еще я выяснил, что жертва состояла на наркологическом учете, ей выделили место в программе по реабилитации, но, посетив один раз реабилитационный центр, она больше не появлялась.
— Понятно. Роберт, соседи не заметили ничего странного в тот день?
— Нет, абсолютно ничего.
— Никого подозрительного? Может, в этот вечер кто-то видел входящего неизвестного мужчину, незнакомую машину у дома? Или, может, они что-то слышали — крики, шум? Хоть что-то.
— Никто ничего не слышал и не видел. Все опрошенные соседи сказали, что в этот вечер все было тихо и спокойно. Линду в воскресенье никто не видел.
Расмус тяжело вздохнул:
— Негусто.
— У тебя что-то есть, Чак? — Детектив внимательно посмотрел на него.
— Я только вчера вечером присоединился к расследованию и…
— Это не оправдание, нам не нужны люди, зря тратящие время, — сухо кинул он.
— Но…
Брови Расмуса приподнялись, а суровый взгляд, казалось, сверлил в побледневшем лице Чака дыру.
— У тебя есть хоть что-то по делу? — медленно проговорил Расмус, четко выговаривая каждое слово.
— Нет, — выдавил сконфуженно Чак.
— Чтобы больше я такого ответа не слышал, или проваливай разгребать бумажки и не мешайся.
Чак кивнул, краснея от подступающей злости. Его гладкое бледное лицо с каждой секундой все больше покрывалось пятнами, глаза блестели от гнева, а кулаки, спрятанные под столом, машинально сжимались и разжимались. Никто не смел с ним так разговаривать, тем более этот высокомерный недоделанный детектив, этот выскочка, этот громила Расмус. Чак — тоже детектив, а не какой-нибудь там патрульный.
— Тогда за дело. К обеду у меня должны быть все данные с места преступления, а к вечеру обсудим версии, варианты, предположения, которые будем отрабатывать. Роберт, опроси всех чертовых соседей, всех! Агнес, мы поедем в приют. Том, запроси записи видеокамер поблизости. А ты, Чак, — он зыркнул на раскрасневшегося парня, — узнай обо всех, мужчинах и женщинах, с которыми Линда встречалась последние месяцы, и найди их. Кого успеешь, опроси. Всем понятны задачи на день?
Сотрудники с кивками потянулись из кабинета. Агнес подошла к Расмусу.
— Ален, ты слишком суров с ними.
— Агнес, мы не в игрушки играем, мы расследуем жестокое убийство, — попытался возмутиться он. — И не называй меня по имени перед командой, не дай бог, они решат, что тоже могут так ко мне обращаться. Я — детектив Расмус.
— Ой, только не надо. Мы — напарники, и я буду называть тебя так, как называла все эти до-о-олгие три года, Ален. И это дело, как и прошлые дела, — наша обычная работа, а мы — коллеги. От того, что ты скажешь всем доброе утро, земля не пойдет трещинами и метеорит не рухнет на Пятый округ. Два слова приветствия никак не повлияют на ход расследования, а вот на климат в коллективе… — Она приподняла широкие брови.
— Что за словечки, Агнес? Не знаю я ни про какой климат, — уже с улыбкой ответил Расмус, выходя из кабинета.
— Ладно, надеюсь, ты понял. Я привыкла к твоему «теплому» общению, но им еще только предстоит, так что не перегибай палку. И, если хочешь, я могу называть тебя Рас, — хихикнула она.
— Только попробуй, — угрожающе рявкнул детектив, приподнимая в улыбке кончики губ, вокруг которых чернела двухдневная щетина.
Глава 4
На отшибе
К семи годам сестра научила меня не только говорить, но и писать, читать и считать. Все лето мы были неразлучны, как два бутона на одном стебле. Наши родители окончательно от нас отстранились и все глубже и глубже тонули в болотной трясине алкогольного дурмана. Мать забросила огород и все домашние дела, а отец полностью перестал зарабатывать даже крохи на продаже рыбы. Не потому, что рыба не продавалась. Он просто перестал утруждать себя ее ловлей, да и иными занятиями тоже. Ну кроме самогоноварения. В этом он преуспел.
Каждый день, если отец был дома, мы убегали. Если же не успевали убежать, то прятались в подвале, в нашей комнате, придвигая стол к двери, в надежде, что про нас просто не вспомнят, а если вспомнят, то не смогут открыть дверь. Мы никогда не знали, что принесет нам новый день. Иногда между родителями царил мир, и они идиллически кормили друг друга с ложечки, не задумываясь о наших потребностях, но мы не огорчались, ведь это были тихие и мирные дни. Мы с сестрой уже давно научились добывать себе пищу сами и довольствоваться тем, что имеем. А вот дни, когда родители воевали, были мучительными и страшными.
Таким днем стало жаркое и сухое второе июля. В то лето солнце было огромным, беспощадным и яростным. Огненный шар, сжигающий все под собой. Дождя не было уже больше трех недель. Растения на нашем огороде, за которыми мы с сестрой ухаживали несколько месяцев кряду, тратя время и силы, засохли окончательно и восстановлению не подлежали. А ведь для нас овощи и зелень были очень важны, это была единственная возможность наполнить желудки. Тебе, наверное, этого не понять. И хорошо, никому не пожелаю такой жизни.
Все живое сгорело под палящими лучами солнца. Река обмелела, ближайший ручей из бурлящего потока жизни превратился в тонкую жалкую струйку теплой воды. Поскольку отец уже как месяц не просыхал, помощи в ремонте сооруженной им когда-то водокачки мы не ждали. Теперь, когда вода в реке далеко отошла от берега, длины шланга не хватало метров на пятнадцать, а может, и больше. Другого у нас не было, и мы не знали, как дотянуть его до усыхающей реки. Таскать воду ведрами оказалось непосильным трудом, нас хватило всего на пару заходов, и то с горем пополам. Куда уж было нам, тощим скелетам, тягать тяжелые ведра с водой. Пробовали носить воду бутылками, но это оказалось утомительным и бестолковым занятием. В то утро мы пораньше выбрались из дома и поспешили в лес на поиски еды. В доме уже дня два ничего не было — ни крупы, ни остатков овощей, ни муки, никаких банок или залежавшихся продуктов. В желудках громко урчало.
— Давай поищем грибы или какие-то ягоды? Или, может, остались фрукты в заброшенном саду?
— Будем искать, — со вздохом ответила сестра.
— Сейчас бы яблок или персиков, ну или слив, — вырвалось у меня жалобное бормотание.
Сестра не любила нытья, и мне не хотелось ее расстраивать. Но все немногочисленные деревья, которые росли поблизости, мы уже обчистили, съели даже зеленые кислые яблоки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!