Прикосновение - Фрэнсис Пол Вилсон

«Еще бы мгновение, и... — думал он, прерывисто дыша. — Что эта женщина делает со мной!»

Под доносящиеся из динамика звуки музыки в исполнении группы Литтл Ричарда Алан нажал на газ и помчался по направлению к дому...

* * *

— Ты никогда не догадаешься, где я был сегодня вечером, — сказал он жене, входя в спальню.

По дороге Алан еще раз обстоятельно обдумал проблему вечеринки: сначала он просто скажет Джинни, что они приглашены, та ответит «нет», и, таким образом, проблема будет решена. Джинни не захочет идти на вечеринку к Сильвии Нэш, поскольку считает репутацию этой женщины весьма сомнительной, да и к тому же никого из ее знакомых там не будет, так что ей даже не с кем будет переброситься словом. Иначе говоря, предлог, достаточный для того, чтобы отклонить предложение Сильвии, найден. Все очень просто!

Джинни лежала в постели с закрытыми глазами. В ногах у нее валялась какая-то книга. Услышав голос Алана, она открыла глаза и внимательно посмотрела на мужа. Уже шесть недель Джинни носила мягкие зеленые контактные линзы. Без них она была просто хорошенькой голубоглазой блондинкой — стройной, привлекательной женщиной, достойной того, чтобы при встрече заглядеться на нее подольше. Но с ними она выглядела просто потрясающе. Ее взгляд становился маняще-зеленым. Он полностью овладевал вниманием собеседника и цепко удерживал его. В данный момент этот взгляд был обращен на Алана. Длинные ноги Джинни — стройные и мускулистые от игры в теннис и гольф — кокетливо выглядывали из-под халата. Она потянулась и широко зевнула:

— Ты говорил, что сегодня вечером у тебя дежурство в приемном покое?

— Да, но по пути домой я совершил небольшой домашний визит.

— Тебе следовало бы стать дерматологом — у них нет ни вечерних дежурств, ни вызовов на дом.

Алан ничего не ответил — они с Джинни уже не первый раз дискутировали на эту тему.

— Итак, — продолжила она, — кому же ты нанес этот визит?

— Сильвии Нэш.

Джинни вскинула брови.

— И что же с ней стряслось? Лишай?

— Спрячь коготки, дорогая. Я заезжал к ней для того, чтобы осмотреть ее малыша, который...

Джинни аж подскочила:

— Как! Ты был в этом доме? В том самом, о котором писали в «Нью-Йорк тайме»? Ну-ка, ну-ка, рассказывай — как он выглядит? Так же, как и на фотографии? Сильвия тебе все показала внутри?

— Нет, я хотел сказать, что у ее малыша были боли в животе и...

— Но неужели ты так и не осмотрел дом?

— Только холл и детскую. Кроме того...

Личико Джинни исказила гримаса разочарования.

— Ох, Алан, многое я бы отдала ради того, чтобы хоть раз в жизни побывать в этом доме!

— В самом деле? — произнес Алан упавшим голосом. Он не ожидал подобной реакции от жены. Дело принимало негативный оборот. Тем не менее он решил перекрыть пути к отступлению и притворился раздосадованным: — Какая неудача! Если бы я знал, что тебе этого так хочется, то, пожалуй, принял бы предложение Сильвии. У нее как раз прием в субботу вечером. А я как на зло сказал ей, что мы не сможем прийти.

Джинни приподнялась с кровати, упершись кулаками в бока:

— Что?!

— Я сказал ей, что мы будем заняты.

— Как мог ты сказать такое, не посоветовавшись со мной?

— Я решил, что уж коль ты называешь ее — как это было во время нашего последнего с тобой разговора — потаскухой, то, значит, и дела иметь с ней никакого не захочешь.

— Я не хочу иметь с ней никакого дела, но я хочу осмотреть ее дом! Завтра утром ты первым же делом позвонишь ей и скажешь, что мы приедем.

— Не знаю, Джинни, смогу ли я... — попытался упорствовать Алан.

— Сможешь! Еще как сможешь. А если не сможешь, то я это сделаю сама.

— Хорошо, хорошо, — поспешил успокоить жену Алан. — Я все устрою сам. — «Бог знает что Сильвия может сказать по телефону Джинни!» — подумал он. — Но я никогда бы не смог предположить, что ты захочешь пойти в гости к женщине, которую считаешь потаскухой.

— Ну а сам-то ты хочешь идти или нет? — Джинни вскинула брови. — Насколько я помню, ты сразу же встал на ее защиту, стоило лишь мне назвать ее так.

— Я встал на ее защиту потому, что привык не принимать на веру все, что приходится слышать о людях.

— Но ведь всем все про нее известно! Да и потом, обрати внимание, как она вызывающе одевается, как флиртует направо-налево...

— Флиртует?

— Да, флиртует! И эти ее приемы, где постоянно случаются какие-нибудь драки... К тому же я уверена, что Сильвия принимает наркотики.

— Мне ничего об этом не известно. — Алан и в самом деле считал, что Сильвия едва ли употребляет что-нибудь помимо шампанского.

— Тебе она нравится, не так ли? — По форме это звучало как вопрос, по существу же было утверждением. — Надеюсь, у тебя с ней ничего не было?

— О, Джинни, я не могу больше скрывать это от тебя! — вскричал Алан, скорчив нарочито страдальческую гримасу. — Мы с Сильвией любовники с того самого момента, как нас познакомил Лу...

— Я так и думала, — зевнула Джинни.

«Конечно, приятно сознавать, что Джинни доверяет мне, — размышлял Алан. — Но заслуживаю ли я такого доверия? Да, — решил он. — Определенно. За все время нашей совместной жизни я ни разу не обманул ее. Никогда даже и близко не подходил к опасной черте, хотя искушений было ох как много... Но Сильвия... Боже, как меня влечет к ней! Она чертовски красива, но кроме красоты в ней есть еще что-то такое неуловимое... Я боюсь, что влюблюсь в нее, если дам волю своим чувствам...»

И хотя его взаимоотношения с Сильвией до сих пор ограничивались лишь рукопожатиями, Алан понимал, что те чувства, которые он испытывает по отношению к ней, являются своего рода предательством по отношению к Джинни. У него не было серьезных оснований для самобичевания, и тем не менее вся эта ситуация представлялась чрезвычайно болезненной для его сознания. «Ты не можешь справиться со своими чувствами, и ты один несешь ответственность за действия, которые совершаешь под влиянием этих чувств», — твердил он себе изо дня в день.

— Я все-таки не понимаю, почему ты все время пытаешься защищать ее? — спросила вдруг Джинни.

— Один Джеффи способен искупить тысячи ее грехов, если таковые и имели место...

— Это тот прелестный малыш, которого она взяла к себе в дом?

— Да, но она не проста взяла его, она усыновила бедняжку, а это — обязательство на всю жизнь. Поэтому я считаю, что она сделала большое доброе дело.

— Ладно, — зевнула Джинни, — так или иначе, очень интересно будет осмотреть этот дом...

Алан попытался было переключить разговор на другую тему, но Джинни уже завелась и болтала без умолку.