Сказки зайца Золотое Ушко - Юлия Кузьменкова

– Но для того, чтобы сделаться царём над грибами, надо стать ещё краше. Ведь грибники-то первым делом на внешний вид гриба смотрят. Люди, впрочем, часто так делают – для них привлекательная внешность всегда важнее всего остального. Так вот, слушай. Своей статью ты белому грибу, конечно, не уступишь. И на вкус ты ничуть не хуже, разве что не такой сладкий. Однако у тебя есть то, чего нет у белого гриба, – модная шляпка. Шляпка белого-то – так себе, какой-то поварской колпак. То ли дело твоя! И можно её ещё наряднее сделать.

– Это как? – высокомерно процедил красный гриб.

– А вот как, – сказала поганка. – Если к твоей шляпке узор из белых пятнышек прибавить, то такая красота кого угодно с ума сведёт. Грибники только и будут говорить о тебе. А о белом и не вспомнят. И станешь ты царём всех грибов.

– Но откуда взять-то этот белый узор? – заинтересовался красный гриб.

– Видишь, у меня белая клейкая пелеринка вокруг шеи, – говорит ему бледная поганка. – Могу с тобой поделиться. Сделаешь из неё кружочки и посадишь их на шляпку. А лишнее вернёшь, – много тут не понадобится.

Понравились красному грибу слова бледной поганки. И вскоре у него на шляпке красовались аккуратные белые кружочки. Выглядело это и в самом деле неплохо.

«Теперь я куда краше белого! Я, я стану царём грибов!» – повторял про себя красный гриб. И чем дольше он об этом думал, тем больше раздувался от важности. И тем ярче сверкали у него белые пятнышки на шляпке.

Когда на другой день в лесу появились грибники, первое, что им бросилось в глаза, – это, конечно же, новый наряд красного гриба. Люди действительно падки на внешнюю красоту, – бледная поганка знала о чём говорила. И в то утро грибники на все лады расхваливали красный гриб. Казалось, ещё немного – и сбудется заветная мечта красного гриба: все грибы в лесу явятся к нему на поклон, и возложат на шляпку царскую корону.

Но вскоре среди грибников прошёл слух (а затем об этом стали говорить с уверенностью), что красный гриб, конечно, красив, да вот только есть его нельзя: опасно.

Хоть и немного съешь, а станешь слабым да вялым, ну прямо как муха поздней осенью. Потому и прозвали красный гриб совсем неуважительно – «мухомор».

И теперь редкий грибник, проходя рядом с мухомором, горделиво показавшимся из травы или мха, не собьёт с него шляпку палкой или ногой. Хотя, надо сказать, напрасно они так поступают. Ведь для некоторых лесных жителей мухомор – и лакомство, и отличное лекарство.

В довершение своих неудач мухомор в пух и прах рассорился с бледной поганкой. Но не из-за того, что стал несъедобным.

Когда бледная поганка захотела вернуть свою белую пелеринку – ту, что одолжила мухомору на пятнышки, оказалось, что они накрепко пристали к его шляпке и оторвать их просто невозможно.

Однако бледная поганка решила, что мухомору жалко с ними расставаться, и сильно на него обиделась. И с тех пор нечасто можно увидеть растущими вместе мухомора и бледную поганку.

Кстати, мухомор заслужил-таки титул князя грибов. Но только ядовитых. И называть его стали князем, заметь, не царём.

Вот такая история. Для кого-то – поучительная, для кого-то – забавная. Но, что интересно, грибникам до сих пор невдомёк, как могло случиться, что красный гриб, некогда вкусный и полезный, вдруг превратился в несъедобный и вредный. Так они и спорят, что стало тому причиной: то ли та самая белая пелеринка, позаимствованная у бледной поганки, то ли неуёмное самолюбие, сыгравшее с ним злую шутку…

Я только покачал головой, когда Золотое Ушко закончил рассказывать. И действительно, что тут можно было добавить? Вот к чему приводит желание непременно прославиться. И сколько таких примеров – не счесть!..

– Давай я тебе расскажу ещё одну историю, – предложил зайчик, словно отвечая на мои размышления (впрочем, я уже начал к этому привыкать). – Я слышал её от бабушки, у которой мне довелось зиму перезимовать.

– Так вот где ты научился разговаривать! – догадался я.

– Верно, – сказал Золотое Ушко. – А знаешь как я к ней попал? К концу зимы, когда совсем голодно стало, решил я держаться поближе к людям, в деревню начал наведываться. Рядом с людьми проще ведь подкормиться чем-нибудь: то капусткой или морковкой поживишься, а то в саду кору молоденьких саженцев погрызёшь. Ох и любим мы, зайцы, молоденькие саженцы – и яблоневые, и сливовые, и грушевые, хоть и не жалуют нас за это садоводы!..

Зайчик как-то виновато мотнул своей головкой – немало, видно, забот задал в ту зиму деревенским жителям – и продолжал:

– Деревенька-то хоть и маленькая была, а называлась Большие Зайчищи.

«Не может быть, – думал я, – чтобы в деревне с таким названием лесному зайцу не удалось бы зиму перетерпеть!»

– И поначалу, пока промышлял я больше на деревенских околицах, неподалёку от лесной опушки, и впрямь всё шло хорошо. Но как-то раз рискнул я забраться в глубь деревни, а собаки учуяли меня. Лай подняли на всю округу и погнались стаей за мной.

Я, конечно, от них во всю прыть припустил, и не догнать бы им меня никогда, да вот только снег в ту пору глубок был, и силёнок у меня маловато осталось. В общем, далеко я от них не ушёл, и на краю деревни собаки меня настигли.

И, главное, сразу прокусили обе мои задние лапы, так что я ни скакать не мог, ни от врагов отбиваться. Ещё немного – разорвали бы меня на части и слопали.

А у самой околицы стоял маленький домик, и в нём жила бабушка. На моё счастье, как раз в тот момент она вышла за водой с вёдрами и коромыслом. Наверное, страшновато было ей оказаться одной против целой своры злых собак, насевших на зайца и уже собравшихся полакомиться им. Но не оробела она. Ударила вёдрами о ледяную землю – словно гром загремел, махнула коромыслом – будто молния блеснула! Собаки испугались и убежали прочь. А меня бабушка к себе домой взяла.

Жила она одна и очень скромно, и радостей у неё было совсем немного. Поэтому, чтобы ей повеселей жилось, я для неё барабанные концерты устраивал – стучал по табуреткам да по сундукам, а когда задние лапы зажили, разные прыжки начал показывать. Я даже говорить по-человечьему научился. Я-то ведь знаю, каково это, когда словом перемолвиться не с кем. Мы с ней и скороговорки разучивали, и загадки разные друг другу загадывали…