Совсем другой дракон - Рэйчел Аарон

Это не было похвалой, но у Мирона не было времени на обиды. Теперь она соединила кусочки за него, и он ощущал себя как дурак, ведь не понял правду раньше СЗД была Смертным духом Алгонквин. Не просто физическим городом, а его идеей, заманчивым обещанием города полной свободы, которую закрепили в огромном количестве фильмов, сериалов, книг и видеоигр за последние шестьдесят лет. Концепт СЗД как места, где все могло случиться, и любой мог начать новую жизнь, был понятен всем, был даже клише, и в этом был смысл. Алгонквин не построила город. Она создала крючок для людей, чтобы они повесили на него свои мечты, надежды, амбиции и жадность. СЗД была не только точкой на карте. Это был концепт, собрание абстрактных идей и надежд, страхов и чувств. Смертный Дух, и он стоял на нем.

— Теперь ты понимаешь, — Алгонквин похлопала по седеющим волос Мирона водным щупальцем. — Ты был прав, Мирон. Мне не нужен город людей. Мне нужен был сосуд. Концепт, чтобы вы наполнили его своими идеями, потому что так работает магия людей. Вы берете что-то невинное, как город, и даете ему силу, проецируя на него свои страхи и желания. На уровне людей это не очень заметно, но продай мечту миру — объедини амбиции тысяч, миллионов, миллиардов людей — и получатся монстры, которыми никто не может управлять, включая вас, — она склонила отражение головы. — Теперь ты понимаешь, почему мы хотим умереть, чтобы не дать магии подняться и даровать им жизнь?

Мирон понял, когда увидел духа смерти Марси Новалли. Все объяснения Алгонквин удовлетворили его любопытство и добавили веса его решимости, сделали конечную цель новой, более широкой.

— Я прекрасно это понимаю, мадам, — сказал он, отпрянув от ее прикосновения. — Эти духи ужасают, и в наших интересах остановить их, — он прошел к краю круга. — Готов начать, когда ты готова.

— О, — сказала Алгонквин, явно удивлённая его внезапным согласием. — Рада знать, что есть люди, которые могут понять большую картину.

— Я всегда четко видел, что нужно сделать, — ответил Мирон, показав ей знаменитую улыбку, которую он обычно приберегал для фотографий. Но, хоть снаружи он был идеально собран, его разум кипел от страха и гнева, которые уже нельзя было сдерживать.

Сэр Мирон Роллинс всегда гордился тем, что доводил дела до конца. Он построил карьеру, делая то, что меньшие маги считали невозможным. Но, хоть многим не нравились его методы, Мирон всегда находил, что никто не жаловался, когда битва была выиграна. Сегодня было то же самое. Эмили могла звать его предателем, но когда все закончится, мир будет знать его как Мерлина, который спас людей от духов.

Начиная с Алгонквин.

Сжимая под рукой голову Эмили, Мирон улыбнулся Хозяйке Озер в последний раз и прошел в круг. Едва он пересек серебряную линию, завитки металлической ленты, которая когда-то была телом Эмили Джексон, загорелись, как фосфор, наполняя даже чернильную тьму Ямы ослепительным светом. Силы было так много, что даже шаг в круг должен был сжигать любого мага в радиусе десяти миль — включая его — месяцами, а то и вечно.

Как всегда, Эмили защитила его. Пока он держал голову генерала, заклинание, которое Ворон вырезал внутри нее годы назад, укрывало его, как когда-то укрывало человечность Эмили от постоянного потока магии уровня духов. Но, в отличие от его бывшей напарницы, Мирон был не просто пилотом. Он был лучшим магом из живых, и его имя заменило Ворона в ядре заклинания. Так что ослепительной магией управлял н, и он мог лепить из нее, как из глины, форму, которую заметил в пруду крови на Земле Восстановления. Пока он формировал облик, он понял, что видел его отражение под собой.

Было чудом видеть рождение нового духа. Обычно глаза человека не могли видеть магию, как могли духи, драконы или магические звери. С такой силой в руках Мирону не нужно было видеть. Он ощущал, что СЗД тянулась под ним, как бездонная яма.

Как многие современные маги, Мирон годами изучал Духов Земли. Он даже привязывал парочку, пытаясь понять, как их магия работала. Но, хоть структура каждого духа была до раздражения уникальной, одна характеристика была общей — их можно было измерить. Магия в духе озера или горы всегда отражала их физические формы. Духи зверей были гуще, ведь это был общий объём магического потенциала всех зверей этого вида, а не массива земли, но общая идея была той же. Когда дело касалось магии земли и зверей, ты получал то, что видел.

Дух, на котором он стоял, был чем-то иным.

Он был непостижимо массивным. Он не мог еще сказать, насколько, но рекордная масса магии, которую он втиснул в круг Эмили, едва ощущалась рядом с ним. То, что было под ним, было намного больше города, который породил этот дух. Больше, чем Хозяйка Великих Озер. Больше любого духа, каких он встречал. Почти слишком большой для осознания, и, к его восторгу, он был уже почти полным.

Он стоял рядом с такой большой силой, но мог думать лишь о том, что хотя бы понял ответ, почему магия СЗД всегда была куда выше, чем в остальном мире. Дело было в этой магической вене, глубже и насыщеннее всех духов вокруг нее. Он еще не знал, сколько магии тут было от стараний Алгонквин в Земле Восстановления, и как много было естественным результатом людей, возлагающих надежды на город. Откуда бы ни была сила, дух мог вот-вот родиться. Он шевелился, пока Мирон смотрел, выбрасывая шум эмоций, диких, жестоких и отчаянных, как город, который создал духа. Еще капля, и дух проснется полностью.

К счастью, у него была капля. Рядом со штукой внизу магия в Конструкте Ворона — общая сила десятков духов, больше магии, чем человек собирал в одном круге — была ничем, даже не процентом, но этого хватало. Когда Мирон отпустил силу, она ударила по спящему духу, как катализатор, понеслась молнией сквозь бездонную магию. Это все еще происходило, когда тревога зазвенела из телефона в кармане Мирона.

Улыбка расплылась на его лице. Ему даже не нужно было вызывать дополненную реальность, чтобы знать, из-за чего тревога. Это были сенсоры в его лаборатории в Нью-Йорке, он настроил их следить за глубокой магией. Две недели назад тревога звенела из-за Марси Новалли. В этот раз Мирон знал, что причиной был он. Глубоко внизу огромная магия принимала облик. Она все еще была хаотичной, но в том хаосе появилась структура, а структура