Битва за любовь - Лили Крис

А Филиппа… Ох! О том, что дочь может уйти из его дома в чужие руки, лучше не думать. Правда, Лорен что-то намекала на нежные чувства, связывающие их с Майклом Хоупом. Это, разумеется, не бог весть какая перспектива, но если дочь будет настаивать, спорить он не станет. Нет, он никогда не причинит горя своей любимой девочке.

Сам Ранальд чувствовал себя уже много пожившим, умудренным жизненным опытом мужчиной. Хотя ему всего-то сорок один год исполнился недавно. Но он повзрослел слишком рано, и потому жизнь кажется долгой. Он не очень-то и изменился за последние годы. Все так же подвижен и легок в движениях, не растолстел, не обрюзг. А его любимая Лорен и сейчас кажется ему двадцатилетней девушкой, хотя ей уже исполнилось тридцать семь лет. Но им все равно хорошо вместе, как в молодости. И хочется думать, что так будет еще много лет.

Лондон открылся за очередным поворотом дороги, как всегда многолюдный и шумный. Но им было не до этого. Проследовали прямо к аббатству.

Людей собралось множество. Они приехали почтить память королевы, но не упускали случая рассмотреть всех, кто прибыл сюда. Мюррея знали многие, ведь он долгие годы был вхож в королевский дворец, как в собственный дом, находясь при особе наследного принца.

Подняв случайно глаза, Ранальд встретился взглядом с холодным, злым блеском маленьких блекло-голубых глаз старого капитана де Бриера, заметно одряхлевшего и сгорбившегося. Рядом с ним был еще один де Бриер, молодой, похожий на него и на Жиля, – его племянник Бастиан, как они узнали позднее. Этот выглядел крепким и полным сил. Но смотрел так же зло. Глаза его зажглись ненавистью, когда он окинул взглядом спутников Мюррея и понял, что это его семья. Сын – совсем уже мужчина, а дочь – красавица… Губы молодого де Бриера презрительно скривились, но в глазах загорелся жадный огонек.

– Вы видели, милорд, этих двоих, ваших ярых недругов? – тихо спросил хозяина Родерик Хей, как всегда сопровождавший рыцаря и находящийся безотлучно рядом. – Я думал, что младший де Бриер дырку прожжет в вашем платье.

– Видел, Родерик, – так же тихо ответил хозяин, – оба злобные и готовые задохнуться от ненависти.

– Надо быть осторожными, – заключил Родерик, – эти способны на все, когда пребывают в бешенстве, как сейчас.

Лорд согласно кивнул головой, и Родерик принялся собирать людей поближе к хозяину, коротко их предупреждая. У Майкла тревожно загорелись глаза. Он успел уловить выражение глаз двух воинственных мужчин, устремленных на лорда.

На семейство Мюррей обратили внимание многие. Особенно когда они приблизились к гробу королевы. Лорен, ничего не замечая вокруг, смотрела на ставшее почти неузнаваемым лицо, и горькие слезы застилали ей глаза. Сердце сжималось от жалости к безвременно ушедшей Филиппе. Пятьдесят пять лет – не так уж и много для королевы. Вон король выглядит еще вполне крепким мужчиной, хотя в глазах заметна непривычная растерянность – ему плохо без жены. Но вблизи него стоит особа весьма уверенного вида, сжимая тонкие губы. Некрасивая, можно даже сказать, невзрачная. И чем только взяла она короля? Ждет своего часа, змея, говорят о ней. А неподалеку – нынешний фактический правитель Англии Джон Гонт, герцог Ланкастер. Ему уже лет тридцать. Сильный мужчина, видно, что воинственный. И хорош собой. Надежная опора для теряющего силы короля Эдуарда, в то время как его наследник увяз в собственных делах на континенте.

Здесь, в Лондоне, ходили слухи, что принц Уэльский, и так не очень-то ладящий со своими подданными, ввязался зачем-то в войну на стороне Педро Жестокого, свергнутого короля Кастилии и Леона. Хотя зачем, собственно говоря, понятно, – Педро посулил пятьсот тысяч флоринов, земли Бискайи и оплату жалованья наемникам. А это было очень существенно для принца, финансовые дела которого обстояли не лучшим образом. Принц, как всегда, воевал отважно, разбил противостоящих ему испанцев, поддерживаемых французами, и даже взял в плен самого Бертрана Дюгеклена.

Однако это была его последняя блестящая битва. А потом его и его воинов одолело жаркое испанское лето. Солдаты болели и умирали, армия таяла, а сам принц тоже заразился непонятной мучительной болезнью. Он вернулся в Бордо и теперь отбивался от собственных подданных, не желающих платить налоги, обеспечивающие его возросшие потребности. А хитрый Карл Французский поддержал их и в конце концов заявил, что, поскольку англичане не сдержали всех своих обязательств по договору в Бретиньи, их договоренность в отношении Аквитании аннулируется. И теперь молодому Эдуарду приходится без конца отражать наскоки выпущенного им на свободу коннетабля Франции. А Бертран Дюгеклен – противник сильный. Достойный противник. Принцу сейчас можно было только посочувствовать, и Ранальд Мюррей, его верный охранник на протяжении многих лет, очень сожалел, что его нет сейчас возле его господина, которому он служил верой и правдой, не щадя себя.

А церемония прощания с почившей королевой продолжалась. Все новые и новые люди подходили к роскошному гробу Филиппы. Кто-то проливал искренние слезы и возносил горячую молитву за упокой ее души. Другие оставались равнодушными, лишь выполняя положенный ритуал. Но таких было меньше. Лорд Мюррей видел это, окидывая взглядом огромный зал. И еще он видел, что многие, слишком многие молодые дворяне обращали внимание на его дочь. И теперь она постоянно пребывала под перекрестным обстрелом заинтересованных мужских взглядов. Не оставляли ее без своего особого внимания и женщины. Филиппа слишком красива, чтобы не затронуть фантазии мужчин и не вызвать зависть у женщин. Девушка тоже чувствовала прикованные к ней взгляды, и это ее смущало. Она держалась поближе к матери и иногда пряталась за спинами отца и брата, когда кто-то из молодых людей уж очень настойчиво сверлил ее взглядом.

В столице пробыли три дня, которые показались вечностью. Нужно было повидаться с людьми, которых Ранальд знал, обменяться мнениями, услышать кое-какие подробности, о которых не на каждом углу рассказывают. Очень важно узнать, что на самом деле происходит с королем. И действительно ли принц болен так серьезно, как о том говорят. Связи при дворе у него остались еще крепкие, и ими следовало воспользоваться сполна, раз уж они здесь.

Король и правда оказался плох. Он уже не всегда мог принять решение, даже выслушать обратившегося к нему подданного соглашался не каждый раз. А эта змея Алиса Перрерс своими маленькими жадными ручонками все тянула из него новые и новые подарки – драгоценности и земли волновали ее больше всего. Предприимчивая метресса родила королю двух бастардов, чем еще крепче привязала его к себе. В общем, ничего хорошего ждать отсюда не приходится, особенно когда не стало королевы и некому обуздать жадную нахалку.

А Джон Гонт, герцог Ланкастер, хорош как правитель. Он не боится принимать решения, умеет заставить подчиниться себе. Он сохранит Англию для старшего брата, сомнений нет. А вот у Эдуарда-младшего дела обстоят действительно неважно. Ему нелегко приходится, тем более с такой женой, как красавица Джоанна. Это вам не королева Филиппа, которая чем могла поддерживала своего супруга и всегда помогала ему. Эта дама, герцогиня Аквитанская, любит только себя и собственные удовольствия. Правда, она родила принцу Уэльскому уже двух сыновей. Это, безусловно, хорошо. Но принц, говорят, любит старшего, Эдуарда Ангулемского, а к младшему, Ричарду Бордоскому, довольно равнодушен. Что ж, ему видней. С такой женой всего можно ожидать.