Награда - Даниэла Стил

Доминика не извинилась, как обычно. Она всегда говорила все, что придет в голову, как бы больно ни ранили ее слова, и никогда не раскаивалась. Мало того: была очень довольна собой, если удавалось посильнее уколоть мать, Гаэль это видела.

Утром позвонил Кристофер. Голос у него был встревоженный. Он боялся, что Гаэль больше не захочет встречаться с ним по прихоти дочери-тирана, которой потакали всю жизнь и позволяли считать, что она центр вселенной.

— Ну как вы? Что Доминика еще наговорила?

— Все еще хуже, чем я думала. Она считает меня вашей любовницей и в чем только не обвинила! Заявила, что я вышла за ее отца ради денег, а без него была бы ничтожеством.

— Она не имела права бросать вам подобные обвинения!

Пусть Кристофер и знал Гаэль не слишком долго, но был уверен: она никогда не выйдет замуж из-за денег, только по любви. В ее благородстве и порядочности можно было не сомневаться. Жаль, что изменить ситуацию он не в силах. Девчонка отчаянно нуждалась в твердой руке, но всякая попытка вмешаться только ухудшит отношения Гаэль с дочерью. И потом, кто он такой, чтобы вмешиваться?

— Доминика требует, чтобы вы перестали со мной встречаться?

— Да, но я не намерена идти у нее на поводу.

Он облегченно выдохнул.

— Но я просила бы вас пока не попадаться ей на глаза. Нет смысла усугублять и без того непростую ситуацию.

Кристофер кивнул, хотя и не мог с ней согласиться. По его мнению, ей следовало настоять на своем.

Гаэль явно не была еще готова к серьезным отношениям и до сих пор хранила Роберту верность. Для Кристофера это было все равно что встречаться с замужней женщиной, чего он никогда не делал. Приходилось скрываться от ее ревнивой до безумия дочери, что было оскорбительно и несправедливо.

Он так и сказал Андре, и тот искренне с ним согласился. Кристофер считал Гаэль необыкновенной и ради нее был готов и сквозь колючую проволоку продраться, и высокие стены, окружавшие ее, сокрушить.

Несмотря на гнев Доминики, они продолжали встречаться, но старались, чтобы это происходило, когда та была занята. Гаэль отказалась обсуждать с ней свои отношения с Кристофером, а Доминика перестала спрашивать, в полной уверенности, что смогла одержать победу. Кроме того, у нее не было доказательств, что мать продолжает с ним встречаться.

Наконец, после двух недель тайных встреч, Кристофер сумел поцеловать Гаэль так, как хотел с того самого момента, как увидел ее. Обоих этот поцелуй опьянил.

— Если уж нас осуждают, то по крайней мере пусть будет за что, — улыбнулся он, чтобы разрядить напряжение, и снова поцеловал ее. — Хочешь, пойдем ко мне?

Он это серьезно? Гаэль затаила дыхание. Можно себе представить, что будет дальше после такого поцелуя!..

— Я бы с радостью, но не могу, — вздохнула она с сожалением. — Не хочу встречаться с тобой тайком. Хочу, чтобы у нас были настоящие отношения.

Кристофер улыбнулся, а Гаэль продолжила:

— Мне нужно понять, действительно ли у нас настоящие отношения. Не знаю, смогу ли полюбить другого мужчину. А кроме того, нельзя забывать и о Доминике.

Ее слова Кристоферу не понравились, но перспектива серьезных отношений согрела сердце.

— Ты не должна позволять ей распоряжаться твоей жизнью.

— Может, когда станет старше, Доминика будет лучше понимать меня, но прямо сейчас я решение принять не могу. Если у нас все по-настоящему, мы это поймем. Давай поразмыслим над этим летом, пока меня не будет в Париже. Через два месяца я вернусь одна, тогда и поговорим.

— Буду ждать, — твердо пообещал он, зная, что готов на это. После их поцелуя Кристофер с полной ясностью осознавал, что Гаэль для него не просто женщина, которую он хотел физически.

— Хочешь сказать, что до этого мы не увидимся? И как нам теперь быть? До твоего отъезда мы что, не увидимся?

— Почему? Мы по-прежнему будем видеться. Я просто хотела объяснить, что обо всем думаю.

— Знаешь, о чем думаю я, Гаэль? О том, что люблю тебя, — прошептал Кристофер и снова ее поцеловал.

— Кажется, и я люблю тебя… Но мне нужно время, чтобы свыкнуться со всем этим.

Роберта она очень любила, но его нет уже два года. Гаэль понимала, что, возможно, любит Кристофера, и если это действительно так, Доминика не сможет помешать. Гаэль не позволит. Но ей нужно время, чтобы решить, стоит ли это риска навсегда стать врагом для дочери.

Встречаться стало труднее, но все равно весь следующий месяц они часто вместе проводили время, гуляли. Их свидания по-прежнему оставались старомодно целомудренными: дальше поцелуев дело так и не зашло.

Они договорились регулярно созваниваться, а когда к концу августа Гаэль вернется, вместе все решат. Кристофер опасался, что Гаэль отпугнут сложности, но все же верил ее словам. Главное, чтоб она поняла, что между ними все серьезно, поверила ему. Лето будет для него бесконечным. Он уже в который раз порадовался, что работа над фильмом поглощает все его время.

Вечером, накануне ее отъезда в Париж они сидели на скамейке под деревьями на авеню Фош, рядом с ее домом, и целовались как подростки.

— Береги себя, — сказал Кристофер. — Не позволяй Доминике распоряжаться твоей жизнью.

— Ты тоже береги себя и не работай слишком много.

Он смотрел, как Гаэль идет к дому, и молился, чтобы в августе она вернулась к нему. Теперь Кристофер был уверен, что любит ее. Остальное в руках Божьих и… ее дочери.

Лето действительно далось обоим нелегко. Кристофер и Гаэль тосковали друг без друга. Трудно поверить, что они встретились только в декабре. У него было такое чувство, что они знакомы целую вечность и он не может без нее жить. Несколько раз в неделю они разговаривали по телефону.

Гаэль и Доминика провели июль и август в Саутгемптоне. Гаэль занималась поиском вещей для музея в Нью-Йорке и антикварных магазинах Коннектикута и Лонг-Айленда. И ей удалось приобрести несколько прекрасных экспонатов.

В доме постоянно гостил кто-то из друзей Доминики, которые тоже отправлялись осенью в колледж. Что ни день — то праздник. Будущие студенты мотались из комнаты в комнату. Пусть Доминика и училась в Париже, все ее друзья оставались в Америке. Она заявила, что никогда больше не будет жить в Париже, хотя ей там и нравилось. Доминика будет учиться в Рэдклиф-колледже, на День благодарения поедет в гости к подруге, а в Париж пообещала приехать на весенние каникулы. Рождество они проведут вместе в Нью-Йорке, а Новый год — на Палм-Бич.

Таковы были ее планы, а в промежутках Гаэль могла вести собственную жизнь. Будь Роберт жив, им бы тоже пришлось нелегко после отъезда Доминики, а теперь без него и подавно.

После ссоры из-за Кристофера отношения между ними установились более чем сдержанные. Гаэль не забыла и не простила те гадости, что наговорила ей дочь, особенно упреки насчет денег. Хуже того, она знала, что Доминика верит в то, что говорила. Дочь считала, что мать обязана до конца жизни оставаться одна, а денег, что оставил отец, вполне достаточно, чтобы не думать о возможности второго брака. Она своими умозаключениями выставила Гаэль охотницей за деньгами, чем глубоко ее ранила. Доминика даже не попыталась как-то реабилитироваться в глазах матери или хотя бы извиниться. Напротив: никаких сожалений не испытывала и держалась на расстоянии, чем еще больше омрачала их последние дни вместе.