Мотивация и личность - Абрахам Харольд Маслоу

Большинство подобных видов поведения, динамически воспринимаемых в рамках представлений самого ребенка, должны, вероятно, расцениваться как реактивное поведение. Скорее всего, их источником является разочарование, неприятие, одиночество, страх утратить уважение или защиту (т. е. препятствия для удовлетворения базовых потребностей или угроза возникновения таких препятствий), а не наследственное, по существу, влечение к ненависти или причинению боли. Уровень наших знаний не позволяют нам ответить на вопрос о том, относится ли подобная интерпретация ко всем видам деструктивного поведения, а не просто к большей их части, или нет.

Мы можем расширить сферу обсуждения сравнительных данных, обратившись к этнологии. Самый беглый обзор материала подтверждает любому заинтересованному читателю, что уровень враждебности, агрессивности, деструктивного поведения в жизни примитивных культур не постоянен, но колеблется в пределах от 0 до 100 %. Существуют народы, подобные арапешам, которые отличаются таким добродушием, дружелюбием и отсутствием агрессивности, что им приходится прибегать к крайним мерам, чтобы найти человека, который обладал бы достаточной напористостью, чтобы управлять ими. Другую крайность представляют народы, подобные чукчам или добу, которые настолько исполнены ненависти, что непонятно, что мешает им поубивать друг друга. Безусловно, это лишь описание поведения, наблюдаемого извне. При этом мы можем задуматься о том, какие подсознательные импульсы лежат в основе данных видов поведения и насколько они могут отличаться от того, что мы видим.

Судя по всему, у человека нет необходимости быть даже настолько агрессивным или склонным к деструктивному поведению, насколько это характерно для рядового представителя американского общества, не говоря уже о некоторых других уголках земного шара. Антропологические данные дают нам веские основания для того, чтобы рассматривать деструктивное поведение, злобу или жестокость людей как наиболее вероятное вторичное реактивное следствие препятствий или угрозы возникновения препятствий для базовых потребностей.

Обычный опыт, который описывается в литературе по психотерапии, свидетельствует о том, что насилие, гнев, ненависть, желания деструктивного характера, стремление к отмщению и т. п. в большом количестве встречаются практически у каждого, если не в явной, то в скрытой форме. Опытные врачи не воспринимают всерьез слова того, кто говорит, что никогда не испытывал ненависти. Они лишь будут предполагать, что данная личность подавила ее либо вытеснила в подсознание. Они предполагают, что ее можно обнаружить в каждом.

Кроме того, существует общепринятый опыт психотерапии, который открыто говорит об импульсах насильственного характера в человеке (не получающих выхода) и стремится помочь ему избавиться от них, устранить их невротические или нереалистические составляющие. Обычным результатом успешной терапии (или успешного развития и созревания личности) является то, что можно наблюдать у самоактуализирующихся людей: 1) они испытывают враждебность, ненависть, стремление к насилию, злобу, агрессивность деструктивного характера гораздо реже, чем обычные люди; 2) они не теряют способность к гневу или агрессивности, но у них эти состояния обычно трансформируются в негодование, самоутверждение, сопротивление попыткам использовать их, гнев против несправедливости, т. е. агрессивность нездорового характера становится здоровой агрессивностью; и 3) более здоровые люди, очевидно, гораздо меньше страшатся собственного гнева или проявлений агрессивности, поэтому они способны выразить их более искренне, если они вообще проявляют их. Существует несколько противоположностей ярости. Так, противоположностью ярости может быть меньшая ярость, или сдерживание ярости, или попытки не проявлять гнев. Кроме того, существует оппозиция ярости здорового и нездорового характера.

Эти «данные» не дают ответов на наши вопросы, однако они весьма поучительны и помогают понять, что Фрейд и самые верные его последователи считали склонность к агрессивности инстинктивной, в то время как Фромм, Хорни и другие неофрейдисты пришли к выводу о том, что она вовсе не имеет инстинктивного характера.

Любой, кто захотел бы собрать всю информацию об источниках склонности к насилию, должен был бы также обратиться к данным эндокринологии. Ситуация вновь представляется относительно простой в отношении низших животных. Почти нет сомнений в том, что половые гормоны, а также гормоны надпочечников и гипофиза явно оказывают определяющее влияние на склонность к агрессивности, доминированию, пассивности и свирепости. Но поскольку все железы внутренней секреции оказывают взаимное влияние друг на друга, некоторые из полученных данных весьма сложны для понимания и требуют специальных знаний. Это касается и исследований человека, поскольку данные, связанные с ним, еще более сложны. И все же не стоит пренебрегать ими. Кроме того, существуют доказательства того, что мужские гормоны некоторым образом связаны с самоутверждением, со способностью и готовностью к боевым действиям и т. д. Существуют также подтверждения того, что разные индивиды выделяют разное количество адреналина и норадреналина и что эти вещества некоторым образом определяют предрасположенность к борьбе, а не к бегству и т. д. Новая наука, находящаяся на стыке двух дисциплин, — психоэндокринология, без сомнения, сможет многому научить нас в связи с этой проблемой.

Разумеется, данные генетики, касающиеся хромосом и самих генов, также весьма актуальны. Например, одно лишь открытие того, что особи мужского пола с двойной мужской хромосомой (двойной дозой мужской наследственности) склонны к почти не поддающейся контролю ярости, делает невозможной теорию об исключительной роли окружающей среды в формировании личности. В самом миролюбивом обществе с самыми благоприятными социальными и экономическими условиями, некоторые люди все равно должны быть агрессивны просто потому, что они так устроены. Это открытие, безусловно, поднимает вопрос, который много обсуждался, но так и не получил окончательного решения: нуждается ли мужчина, особенно молодой, в некотором насилии, в чем — то или в ком — то, с чем он мог бы сражаться, чему он мог бы противостоять? Существуют доказательства, подтверждающие истинность этого предположения, причем не только в отношении взрослых, но также и в отношении младенцев, в том числе обезьяньих младенцев. Поиск ответа на вопрос, до какой степени это определяется внутренними факторами, мы оставляем будущим исследователям.

Как мы могли убедиться, широко распространено мнение о том, что склонность к агрессивности или причинению боли является скорее поведением вторичного или производного характера, нежели определяется первичной мотивацией. Это означает, по всей вероятности, что враждебное или деструктивное поведение человека практически всегда — результат объяснимой причины какого — либо рода, реакция на определенную ситуацию, т. е. скорее следствие, нежели исходная причина. Существует и противоположная точка зрения, предполагающая, что деструктивное поведение полностью или частично является прямым и непосредственным результатом определенного инстинкта, предполагающего склонность к такому поведению.