Пасифик-Хайтс - Пол Харпер

Она явно взбудоражена, но в начале разговора вела себя воинственно, требовательно. Потом отчего-то смутилась. Что творится у нее в голове? Не хочет встречаться наедине — это говорит о страхе. Последнее свидание, его подарок могли вызвать отвращение, но Кролл никак не рассчитывал, что среди эмоций Элизы окажется страх. Тем не менее страх явно звучал в ее голосе.

Откуда взяться страху? Кролл был вынужден признать, что не допускал подобного развития событий даже в качестве маловероятной возможности. Его застали врасплох, словно сопливого новичка, который даже не пытается предугадать неожиданные изменения. Как же он не разглядел?

Кролл с удивлением заметил, что дождевая вода перестала течь по стеклу хвостатыми каплями. Пласты воды словно прилипали к стеклянной стене, быстро набухая желеобразным полупрозрачным слоем. Кролл ничего не мог разглядеть в окно. Сквозь дождь-гель, облеплявший стекло, как вазелин, не пробивались даже дальние расплывчатые огни у берега залива.

Кролл машинально ткнул пальцем в кнопку диктофона и еще раз прослушал запись разговора с Элизой.

«…укромные уголки… можно спокойно поговорить… прямо в холле…

Я не доверяю… самой себе… с тобой.

Я не доверяю… самой себе… с тобой.

Я не доверяю… даже когда я с тобой».

«Я не доверяю тебе!»

Кроллу стало жарко. На коже выступил пот. Каждая пора источала липкую влагу. Он еще раз проиграл запись, замедлив скорость, заставляя Элизу говорить по слогам. Кролл вдруг мысленно объял ее слова, фразы, предложения, пропуски… он видел, обонял и осязал их, бродя меж звуков и запахов, исследуя молекулярную структуру потаенных смыслов.

Очнувшись, он не шевелился, пока сердцебиение и дыхание не пришли в норму.

Кролл заставил себя посмотреть на часы. Прошла всего секунда — не более. Все вместилось в одну-единственную секунду.

Но за этот миг он действительно вспотел. Дождь за окном поутих и покрывал стекло обычными жидкими брызгами.

Кролл вскочил, стараясь подавить приступ клаустрофобии. Казалось, что в воздухе не хватало кислорода.

Непостижимо, но помимо его воли Кролла начала медленно засасывать трясина неопределенности, в черноте которой притаился его самый страшный враг — неуверенность в себе.

Последние два с половиной часа Кролл провел, словно ему в вены непрерывно вкачивали адреналин. К тому моменту, когда он под холодным дождем начал подниматься по крутой Сакраменто-стрит к отелю «Фэйрмонт», у него уже подгибались ноги. Он перенес приступ острой подозрительности и теперь достаточно успокоился, чтобы снова заработали отточенные специальными тренировками навыки.

Уклониться от встречи в отеле невозможно, пусть даже что-то пошло наперекосяк и весь его опыт подсказывал — надо рвать концы и бежать без оглядки. Тщательно разработанный план отчего-то дал сбой. Нужно выяснить, как это произошло и почему. Последний телефонный разговор с Элизой совсем не вязался с записями Веры. Ему захотелось самому увидеть, что скрывается между двумя крайностями. Любопытство победило выдержку и здравомыслие.

* * *

Фейн сообщил Элизе, что за ее разговором с Кроллом в холле будет наблюдать сотрудница по имени Либби, а остальные члены группы расставлены по местам на улицах вокруг отеля.

Когда Элиза повернула свой «мерседес» с Калифорния-стрит на Мейсон-стрит и въехала в порт-кошер отеля, она едва могла дышать от возбуждения. Мысль, что она опять встретится с Кроллом лицом к лицу, не давала ей покоя. После получения зловещего подарка прошло всего три дня, а казалось — целая вечность. Она совершенно не представляла, как поведет себя при встрече.

Парковщики отеля в это время вечера трудились не покладая рук — люди компаниями уезжали в рестораны или прибывали на коктейль с друзьями, планируя отметить конец рабочей недели и окунуться в ночную жизнь.

Элиза дала парковщику на чай и попросила держать машину наготове перед отелем. Она вошла в старый, пышно оформленный холл, подавляя желание пристально разглядывать каждую встречную женщину в надежде, что Либби проявит себя ободряющим кивком. Элиза осмотрелась в зале-пещере в поисках отдельного столика и обнаружила его рядом с величественной лестницей.

Она решительно двинулась к столику через толпу. На полпути угловое зрение выхватило фигуру, пробиравшуюся в том же направлении. Кролл наблюдал за Элизой, стараясь угадать, куда та идет.

Они подошли к столику одновременно. Кролл потянулся чмокнуть ее в щеку, но Элиза, поведя плечами, отстранилась.

Она уселась посередине диванчика, нарочно не оставив свободного места. Кролл сел в соседнее кресло.

— Чего ты добиваешься? — напрямик спросила она.

Кролл ответил с озабоченным взглядом:

— Элиза, в чем дело?

Женщина молча смерила его взглядом. Грудь сжимало от противоречивых чувств, их приливы и отливы так быстро сменялись в душе, что Элиза не отдавала себе отчета в собственных ощущениях.

— Когда этот разговор закончится, — произнесла она, — между нами все будет кончено. Мы больше не увидимся. Ни-ког-да!

Она и сама поразилась своим словам. Что она наделала! Но сдерживаться больше не было никакой возможности.

Кролл застыл, его лицо превратилось в маску.

— Что с тобой? — В голосе и на лице — бесконечное терпение.

— Тебе не удалось меня перехитрить.

— О чем ты?

— Ты перестарался… облом вышел, а ты даже не знаешь почему. — Элиза заметила растерянность Кролла. — Какая досада… не правда ли?.. выкопал такую хорошую яму, да сам в нее попал.

— Яму? — прицепился к слову Кролл. — Какой еще облом? Что ты можешь, черт возьми, знать?!

— Что, не выгорело?

— Ты говоришь загадками.

— Вовсе нет, просто ты еще не понял.

В груди Элизы пробудился испепеляющий гнев — она сама не ожидала, что способна на такое чувство.

Кролл, как ни старался, не мог скрыть замешательства. Он пытался сообразить, где дал маху и как спасти положение. Делая непонимающий вид, он лишь выглядел идиотом — в такой роли нельзя застревать надолго.

Что случилось — неизвестно, но должен же быть какой-то выход. Ситуация неожиданно вышла из-под контроля. Ведь он всегда вел себя с Элизой и Лорой как умудренный опытом мужчина, а тут не может совладать с растерянностью.

— И все это из-за гребаной птички, — сказал он, глядя на женщину в упор.

Ее передернуло от того, что Кролл вновь завел разговор на больную тему.

— Ты проиграл, Рэй, — подлила масла в огонь Элиза. Острое желание причинить боль другому — такого она еще не испытывала. Настрадавшись за долгие годы от многих людей и по многим поводам и вдруг получив возможность отыграться, она ощущала бесстыдный восторг от того, что сама может доставить страдания обидчику.