Повелитель тьмы - Энн Стюарт

Она остановилась прямо перед Саймоном, и он увидел слезы, блестевшие у нее на глазах.

— Саймон Наваррский, — спокойно произнесла Элис, не давая пролиться слезам. — Вы очень злой человек. Но вам не удастся так легко от меня избавиться.

И она, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Саймона в губы и как ни в чем не бывало пошла к двери, оставив за спиной потрясенного увиденным Годфри.

— Следуй за ней! — грозно приказал Саймон. — Доставь ее в целости и сохранности. Если с ней что-то случится, я…

Он не договорил, да все было понятно и без этого. Годфри еще раз кивнул и бросился следом за Элис.

Наконец-то в комнате стало пусто и тихо. Остался лишь тонкий запах духов Элис и ощущение ее теплых рук и мягких губ. Возможно, самым простым сейчас было бы приказать Годфри привести сюда какую-нибудь служаночку и взять ее — быстро и грубо, только для того, чтобы немного угасить костер страсти и похоти. Может быть, после этого ему удалось бы вернуться в свое обычное состояние. Наверное, у него просто очень давно не было женщины.

Элис до сих пор не знает всей правды о нем и никогда не должна узнать ее. Она сумела увидеть в нем многое из того, что Саймон пытался скрыть под маской служителя дьявола, но есть вещи, которых она не должна ни видеть, ни знать. Обгоревшие женские трупы на залитых жарким солнцем улицах Константинополя.

Он был жесток, необыкновенно жесток, и не стал бы отрицать это. В прошлом он не раз проделывал ужасные, чудовищные вещи. На его душе лежат такие грехи, которых не простит ни один, даже самый милосердный бог.

Саймон подошел к окну, резким толчком отворил деревянные ставни. Двор замка был залит светом факелов, словно театральная сцена. Саймон выглянул вниз и обнаружил, что тело Эйдана из Монтроуза лежит гораздо ближе, чем он надеялся. Значит, увы, совершенно ясно, из какого окна его выбросили. Кто-то из слуг, сновавших внизу, поднял голову и увидел Саймона. Рассмотрев, кто перед ним, слуга поспешно осенил себя крестным знамением.

«Как я устал оттого, что меня ненавидят, — подумал Саймон, — и как я сам устал ненавидеть всех вокруг!»

Он снова захлопнул ставни, а затем, вспомнив побледневшее от боли лицо Элис, сжал в кулак правую руку и изо всей силы ударил себя в бок, по только что затянувшейся ране. Брызнула кровь.

Она не ушла бы, если бы не Годфри. И все же ей удалось на прощание смутить Саймона и заставить его задуматься.

Рана, которую он нанес Элис, была тяжела, но не смертельна.

Она даже не слишком бы приняла эти слова к сердцу, но ведь Саймон сказал их уже после того, как не раз дал Элис понять, что считает ее привлекательной, умной и даже красивой. Зачем?

Сама Элис никогда не считала себя красивой да и не то чтобы мечтала стать красавицей — ведь она видела, сколько мучений приносит порой красота ее младшей сестре. Нет, без красоты прожить легче.

Но зачем Саймону Наваррскому нужно было делать все это: смотреть на нее своими мерцающими янтарными глазами, нежно касаться ее щек, целовать, всячески намекать на то, что она желанна ему, а затем обрушить на голову Элис холодный ушат своих жестоких слов.

Годфри шел быстро; Элис едва поспевала за ним. Она решила заговорить со слугой, которому так доверял Саймон, не для того, чтобы попытаться проникнуть в какую-нибудь еще тайну чародея, нет, но для того, чтобы попытаться лучше понять, кто же такой на самом деле лорд Саймон Наваррский.

Элис задержалась возле лестницы, поднимавшейся вдоль внутренней стены башни. Вокруг не было ни души. Они с Годфри пошли медленнее, и теперь Элис могла заговорить со слугой Саймона.

— Это он отрезал тебе язык?

Годфри остановился и грустно посмотрел на Элис.

— Дай знать: это он? Это лорд Саймон отрезал тебе язык для того, чтобы ты не мог никому рассказать правду о своем господине? Но нет, я не верю, что он способен на такое. Скажи, Годфри, это не он?

На губах Годфри промелькнула усмешка, и он отрицательно покачал головой.

— И твой хозяин вовсе не такой плохой человек, каким пытается выглядеть?

Годфри снова отрицательно покачал головой, хотя и не так энергично, как перед этим. Затем он указал Элис рукой на лестницу, но она не спешила трогаться с места.

— Он хороший человек, не так ли, Годфри? — спросила Элис, и голос у нее невольно дрогнул, едва не сорвавшись на плач. — Он способен любить?

И Годфри в третий раз качнул головой, теперь уже совсем медленно и печально.

Элис повернулась и побежала прочь, подобрав юбки.

Мадлен спала на подстилке возле двери в их с Клер спальню и не проснулась, когда Элис осторожно перешагнула через нее.

Элис думала, что Клер дожидается ее возвращения и сейчас начнет допытываться, где она пропадала, но та, утомленная событиями минувшего дня, тоже крепко спала, широко раскинувшись на кровати.

Элис не стала трогать ее, но ложиться пока не стала. Ведь она успела выспаться в объятиях Саймона. Вместо этого она подошла к окну и принялась размышлять, вспоминая слова Саймона, жесты Годфри, перебирая запавшие в ее память сплетни и слухи, связанные с придворным чародеем лорда Ричарда. И чем больше она размышляла, тем очевиднее становилось для нее то, что она душой принадлежит Саймону Наваррскому, а тот, в свою очередь, должен принадлежать ей. И нет ничего, что могло бы поколебать ее уверенность — это предначертано самим небом.

Элис присела на краешек кровати, обхватила руками колени и негромко заплакала.

— Я недоволен тобой, Грендель.

Ричард швырнул на стол недоеденный кусок хлеба с медом, и светлые голубые глаза его недобро блеснули. В комнате, кроме них двоих, не было никого, и потому Саймон мог позволить себе дерзость.

— А я недоволен вами, сэр. Я считал, что заслуживаю большего доверия с вашей стороны.

Голос его прозвучал ровно и спокойно.

— Ты слишком долго тянешь! — заорал Ричард. — Твоя медлительность стоила мне потери одного из лучших моих бойцов. Эйдан из Монтроуза был прекрасным молодым рыцарем, и я возлагал на него большие надежды.

— Печально, когда жизнь человека обрывается так рано и так неожиданно, — со скрытой иронией произнес Саймон. — Полагаю, он умер в бою, как и подобает мужчине.

— Ты полагаешь! Мы оба прекрасно знаем, что Эйдана выбросили из окна твоей комнаты, и сделал это ты сам! — зло фыркнул Ричард. — Вот уж не думал, что ты умеешь быть таким жестоким и беспощадным.

— Прошу прощения, милорд, но в противном случае этот юный негодяй выпустил бы мне кишки.

— Он пытался убить тебя? — снова сверкнул глазками Ричард. — Отважный парень! Один из немногих, кто решился бы приблизиться к тебе.

— Храбрость Эйдана из Монтроуза граничила с безумством, — ответил Саймон.