Таланты и преступники. Иронический детектив - Людмила Киндерская

Ванька насупился.

— Это ты про Пушкова, что ли? — напрягся Остапов.

— Ага, про него, «Промстроймаш». А ты все говорил, мол, «существует негласная этика отношений», — Аля сделала высокомерную физиономию, передразнивая Остапова.

— А Подберезкина, между прочим, порекомендовал господин Кошкин. Он тоже из клуба «21», приходит иногда к Степану Аркадьевичу. Такой мужчина обходительный, галантный. Мне он очень нравился. Как внешность бывает обманчива, — подлила масла в огонь Марго. — Лично просил за Петра Вениаминовича. Рекомендацию давал, — она с грустью покачала головой.

— Во-во! — встрепенулась Алька. Подсунул тебе Подберезкина, попросил на работу устроить. А тебе отказать неудобно было, вот ты ему должность абы какую и придумал. Раз Кошкин такой «элитный», то пусть бы к себе этого гада взял. Так нет же!

— Девочки, успокойтесь! — Остапов хлопнул в ладони. — Кошкин совершенно ни при чем. Он просто хотел помочь человеку. Подберезкин то ли однокурсник его, то ли одноклассник.

Алька закинула в рот конфету:

— Ладно, проехали. Мы про «вечер встречи с интересными людьми» говорили. Светке очень любопытно, что у тебя за клуб такой. Постоянно меня о нем расспрашивает. Теперь сама увидит. Жаль только, что пока ее раны затянутся, столько времени пройдет.

— Не так уж и много. Ты же видела, у нее часть ожогов просто розового цвета. Она потом замажется, наштукатурится. А что не закрасится, то сделает ее еще интересней. Это как боевые награды, — попытался успокоить Алевтину Огурцов.

— Вы что, Иван? — возмутилась Марго. — Это же вам не шрамы, которые украшают мужчину. Светлана — женщина, и ей эти ваши «боевые награды» совершенно ни к чему.

Алька хотела было покрутить у виска, но в последний момент передумала и лишь укоризненно покачала Ивану головой. Чтобы скрыть смущение, Огурцов закинул в рот лимон, следом сыпанул ложку сахара, причмокнул, быстро прожевал и, передернувшись, проглотил.

Алевтина подхватила тему:

— Ну да, вы еще Светке это скажите, так она завтра же с койки встанет и тогда всем мало не покажется. И тебе, — она пальцем указала на Остапова, — будет хуже всех, сам знаешь почему.

— Сдаюсь, — Остапов поднял руки вверх. — Как только ее выпишут, она немедленно попадет в руки самого лучшего косметолога, а если нужно, то и пластического хирурга. Они только и ждут, чтобы заняться «улучшением» личика твоей подруги. Кстати, Светлана уже сказала врачу, что она хотела бы подкорректировать в своей внешности.

— Ну она дает! Надо же, ничего мне не сказала, паразитка! Ведь сижу у нее целый день, а она уже, небось, задумала заодно нос укоротить, а мне ничего не сказала.

Нос у Светланы был великоват, и некоторое время назад она мечтала его подрезать. Но в одной из комедий услышала фразу «длинный нос — гордость аристократа», и это навсегда закрыло тему пластической операции.

Остапов захохотал.

— Ни о каком носе речь не идет. Возможно, потребуется шлифовка кожи. А Светлана, наверное, хотела сделать тебе сюрприз. Потому и не сказала.

На следующий день, когда Аля пришла в больницу, Светлана предстала перед ней с забинтованным после косметических процедур лицом.

— Пустозвонова, ну ты даешь. Мне, как подруге-то, могла сказать, что собираешься делать пластику?

— Ты, Рёва, прежде чем упрекать, спросила бы у меня. Ни на какую пластическую операцию я бы не пошла. Молода я еще для нее. Мне делали микродермабразию и лазерную шлифовку лица, — сказала Светлана небрежно. — Выравнивали кожу. И теперь она вся нежная, как у младенца. Завтра повязку снимут, увидишь сама. Ой, будет прямо умереть — не встать. Правда, мне нельзя пару недель лицо солнцу показывать. Так что, купи мне завтра крем с самой большой защитой от ультрафиолета, шляпу с широкими полями и зонтик от солнца.

— Тебе и шляпу, и зонтик — будешь как опенок.

— Зараза ты все-таки, Веревкина. Сама ты опенок. Нет, не опенок. В своем красном сарафане в белый горох ты похожа на мухомор. Прямо позавидовала, что я буду такая элегантная дама.

— Ой, да лежи уже, дама, — не обиделась на «мухомор» Алька. — Купим мы с Иваном тебе все, что заказала, а завтра приедем тебя выписывать и привезем покупки.

— А Иван — это твой Ванька, что ли? Поди ж ты, какие страсти. Нет, чтобы Остапова прибрать к рукам, он ведь был у нас вот где, — и она вытянула вперед сжатый кулак, показывая, где у них был Остапов, — или любого другого из клуба «21» могла бы закадрить! Так нет же, тянет нас на провинцию. Правду говорят: сколько волка не корми, а он все равно в лес смотрит.

— Да иди ты, городская выискалась! Что ты, что Вовка твой урюпинский, — сказала Алька беззлобно. — Тебе не пофиг, с кем у меня роман?

— Тебе было бы пофиг, как ты выражаешься. А мне нет. Мне хочется, чтобы у моей подруги все было хорошо.

— А у меня и хорошо, Света. И каждый ушел к своим. Понимаешь, Остапов — это как Мона Лиза. Ты на нее смотришь, любуешься, но как ее любить?

— Что-то ты загадками говоришь, — вздохнула Светлана, — ну хорошо тебе, и слава богу. Ты мне лучше расскажи про то, когда мы пойдем в клуб «21» в качестве специальных гостей.

— Выйдешь завтра из больницы, Остапов все нам и расскажет. И про твой обожаемый «21», и про преступления, и про все-все-все.

— Скорей бы завтра, — нетерпеливо, как ребенок, проговорила Светка. — Придете ко мне, Вовка столик накроет, я стопочку выпью за выздоровление, и мы все-все-все узнаем. А Остапов будет прощения просить, что не уберег меня, а я ему таким слабым голосом: «Прощаю, мол, вас, Степан Аркадьевич», — и она попыталась обессиленно свесить руку с постели.

Это было похоже на сцену из фильма про чахоточную больную. Светлана явно надеялась, что рука выглядит безжизненно и вызывает сочувствие, но крупная мужская ладонь не позволяла воспринимать картину всерьез.

— А потом, Алька, слышишь, — Пустозвонова встрепенулась и приподнялась на локте, — потом я у него взамен прощения попрошу в клубе сетевую структуру построить. В смысле, из членов клуба.

— Что? — взревела Алька. — Какую структуру?

— Ой, да ты что, не понимаешь? Я же из-за наших расследований столько убытков понесла. Ну, в смысле бизнеса. Забросила его совсем. А в клубе этом, ты же сама говорила, столько мужчин состоятельных! Нам как слово предоставят, как интересным людям, я и скажу: «Мол, я такая-то широко известная в узких кругах бизнесвумен. Занимаюсь сетевым маркетингом. И у вас появился уникальный шанс…».

Но договорить она не успела. Алька взревела трубным голосом, как раненый слон.

Светка быстро легла на спину, сложила руки и закрыла глаза.

— Все, Алечка, я спать, — и Светлана зевнула.

На следующий день гости собрались у Пустозвоновых только к вечеру. Пришли, загомонили, стали выгружать на стол гостинцы, смеяться, наполнили дом суетой и теплом. Марго сразу взяла хозяйственный процесс в свои руки: она мыла фрукты, протирала фужеры, резала лосося для бутербродов. Алька слонялась тут же, время от времени отщипывала виноградинки и задумчиво закидывала их в рот. Игорь Ласточкин загружал водку и холодильник.