Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века - Нацумэ Сосэки

падает с неба,

падает снег –

и еще на дорогу,

по которой шагают солдаты,

и еще

слышатся звуки горна,

и еще

падает снег,

все еще падает снег…

О колыбельная песня!

Мать весь вечер тихонько поет колыбельную песню.

Мать весь вечер тихонько поет колыбельную песню.

Что же у нее за голос?

Кто сейчас в целом мире слышит негромкий голос

темного моря, усеянного кораблями,

и этот материнский голос?

Кто-то все же, наверное, слышит напев

колыбельной,

только голос звучит так слабо, неясно…

Не бушуют волны, ветер не слишком ярится,

но во тьме теряется, глохнет одинокий голос.

Мать весь вечер тихонько поет колыбельную песню.

Мать весь вечер тихонько поет колыбельную песню.

Но в печальном мире людей кто ее услышит?

Кто ее услышит?

Из поэзии новых форм различных школ и направлений

Хирадо Рэнкити

Манифест японского футуризма

Маринетти[120]: «После царства животного вот оно, начинается царство механическое».

* * *

– Мы живем в могучем зареве и жаре. Мы дети могучего зарева и жара. Мы сами – могучее зарево и жар.

– Непосредственное чувство, ощущение, которое призвано заменить знания! Враг футуристического антиискусства – общепринятые представления. «Время и пространство уже мертвы, мы живем в абсолютном движении». Мы должны творить, отважно бросаясь в атаку. Здесь в нас лишь проявляется активность, свойственная человеческой природе, которая стремится ощутить Высший Закон (истинную сущность Бога) в открывающемся перед нею хаосе.

* * *

– Нам больше не нужны многочисленные кладбища. Библиотеки, музеи, академии не стоят рева мотора скользящего по шоссе автомобиля. Принюхайтесь к затхлому духу библиотечных хранилищ, которым пора на свалку, – насколько же лучше свежий запах бензина!

– Поэты футуризма воспевают всевозможные институты цивилизации. Они внедряются, как потенциальные двигатели будущего, проникают в нашу более подвижную, чем прежде, более механическую волю, подстегивают наше иррациональное творчество, служат представителями скорости, света и жара.

* * *

– «Пляшущие хамелеоны истины» – разноцветные, многосоставные – все оттенки цветовой гаммы, что видятся в переливах калейдоскопа.

* * *

– Мы, возлюбившие быстроту мчащихся мгновений, все те, кто вслед за Маринетти поддался чарам мелькающих кадров кинематографа, – мы примем на вооружение акустические эффекты, математические символы, все механические средства, чтобы принять участие в свободном и самопроизвольном Созидании. Насколько хватит сил, мы будем стараться сокрушать условности стилистики и поэтики, в первую очередь выметая трупы прилагательных и наречий, используя неопределенные формы глаголов, чтобы проникнуть в неизведанные области, куда до нас не вторгался еще никто.

* * *

– Ничто не заставит футуризм торговать своим телом. Только свобода механизмов – энергия – движение – абсолютный авторитет – абсолютные ценности.

Проникновение в суть

О радость движения!

Радость бьющегося сердца,

Работающего мотора!

О радость вертящихся колес,

Машущих крыльев,

Радость рук,

От металла станков

Протянувшихся к городам, к селам,

В бесконечность!

Красота силы, движущейся в Едином!

Красота голосов, слившихся в Едином!

Красота тел, шагающих в Едином!

О радость длящегося движения –

дальше, дальше, –

Что исходит из завода,

Что исходит из жилища,

Что исходит из городских кварталов!

Летящие птицы

Птицы летят

Души их и тела

            потемнели

Черные птицы

Тощие и хилые

Они летят!

            Вписаны в кружение

       Вселенского вихря

       Над пучиной магнетизма

            Втянутые в водоворот

       Кружат!

             Кружат!

       Крылья мельницы

       Крыло за крылом

       Крыло

             Крыло

                   Крыло

                         Крыло

       Мертвая петля

             Рывок в сторону

                   Разворот

       И у каждой траектория полета

       Подвешена над бездной

Впечатления от посещения больницы К.

По щеке девушки розовым крюшоном стекают волны крови – огромный мотылек присев у постели больного друга возле окна словно веером машет белыми крыльями и примеряясь к сладкой пыльце – Sapa – Sapa – Sapo – SSSSSS – белый мотылек складывает крылья – головы – головы – головы – головы – свинцовые домики сгрудившихся голов – линии вобравших зависть взглядов – среди бесчисленных падающих на нее лучей губы девушки иногда растягиваются в улыбку

Пьеса для оркестра

ГОЛОС ЗАРИ Bruu – unBB

N голос                голос

uu голос и заря + +голос+свет свет свет

u. голос голос голос зари

u. голоса вещей голос голос голос голос

R. голос ==== голос самолет

B – ++++++голос+пашущие люди люди люди люди

B… голос голос башня… любовь человек

NO.. голос+голос+люди пашущие в сердце

uV.. голос голос+ вавилонская башня… пахарь

–. голос гора долина гора вавилонская башня

пляшущий человек

u. новый голос вавилонская башня

B. новый голос голос звонка люди

B новый тихий голос ру… люди

НОВЫЙ ГОЛОС башня башня башня башня

люди люди

Беспредельная вечность

бесконечная спираль винтовой лестницы

бесформенное беспредельное небо синее-синее голубое –

голубое

неожиданно медленное колыханье падающего парашюта

       Br Br Br BRRR RRRRRRRRrrr

нет даже времени вздохнуть

отбрасывает загадочную черную тень

внезапно промчавшееся по небу Желание

приглушенный вопль

испускаемый