Сила не по рангу - Алекс Хай

важный для императорской фамилии дворец — Александровский. В семье его неофициально именовали «императорской дачей». Сейчас это была летняя резиденция, где семьи правителей обычно проводили пару-тройку летних месяцев, отдыхая от петербургской суеты. Это было закрытое, если не сказать интимное, убежище, куда никогда не допускались туристы. Место, где правители могли пусть недолго, но побыть самими собой.

Именно здесь и должно было состояться празднование именин цесаревича Петра Николаевича.

— Какое счастье, что они устроили дневное мероприятие, — сказала матушка и придирчиво оглядела Таню. — Так, воротник нужно немного поправить…

— Мама, я сама!

Таня впервые выгуливала парадное платье от Ворта и заметно нервничала. Ателье знаменитого француза обшивало высшую европейскую знать, и каждый наряд там стоил… Ну, примерно как сумочка из «Меркурия». Однако матушка ничего не пожалела для первого формального выхода Татьяны.

Сестрица выглядела совершенно иначе, нежели я привык видеть. Изысканно причесанная, в фамильных украшениях — самых скромных из матушкиной шкатулки, в роскошном шелковом платье нежно-голубого цвета, серьезная и немного взволнованная, она даже выглядела немного старше и казалась мне совсем чужой.

Я ободряюще ей улыбнулся и слегка подал ее пальцы, затянутые в светлую перчатку.

— Превосходно выглядишь, Таня. Ты затмишь всех.

— Именно этого я и не хочу, — с опаской ответила сестрица. — Мне вообще не особо-то положено там быть. Я лишь хочу познакомиться со всеми и увидеть Великую Триаду.

— И все же ты должна быть готова к неожиданной популярности, — наставляла матушка строгим тоном. — Как и всякое новое лицо, ты привлечешь к себе внимание. Но я уверена, что ты великолепно справишься, доченька. Главное — ничего не бойся.

Таня молча кивнула и тоже сжала мои пальцы. Она всегда больше тянулась ко мне, а не к Виктору — старший казался ей совсем взрослым и слишком серьезным. Со мной ей было проще, и я никогда ни за что ее не осуждал. Быть может, именно в этом крылась причина ее доверия. Таня знала, что могла рассказать мне о любой провинности, и я сперва бы выслушал и помог ей, а не побежал жаловаться родителям.

Так что и сейчас она искала моей поддержки, а я был только рад ей помочь. Но от меня не укрылось еще кое-что.

Сестра слабела. Она старалась хорошо держаться, и ее недомогание окружающие наверняка спишут на нервозность. Но я чувствовал, что выигранное время было на исходе. Как только разберусь с этим цирковым представлением и Черным Алмазом, дерну во все места на карте Костенко в поисках Искажений. Счет шел на дни.

— Помните, что пусть этот прием организован большей частью для членов семьи, но мы будем на особом положении, — сказал отец. — Вы — кузены правящего императора, но по статусу уступаете всем остальным членам императорской фамилии. Поэтому на вас распространяются все те же правила этикета, как на князей и графов, не связанных кровью с правителем…

Ну это пока что. Впрочем, выпендриваться сегодня должен я. От моей семьи требуется только улыбаться и принимать поздравления.

— Да, отец, — вздохнула Таня и разгладила платье. Она ужасно боялась, что ткань помнется.

Последние три дня в нашей семье царила суматоха, связанная с приготовлением к этим проклятым именинам. Матушка и Таня спешно доделывали наряды, но пообщаться с портными пришлось и мужской части семьи — у нас с отцом и Виктором, как оказалось, не было подходящих случаю летних костюмов.

Зимние — были. Но по какой-то, совершенно не ясной моей логике, причине их нельзя было надевать на летние приемы. Как по мне, то была бессмысленная трата денег и времени, но с матушкой в этом вопросе лучше не спорить.

Еще понадобилось организовать подарок для цесаревича. Обычно это были какие-то памятные, почти что музейные, дары. Моя семья решила расщедриться на уникальное издание Соборного уложения 1649 года в серебряном окладе с драгоценными камнями. Подарок на вырост, но престижный и очень статусный — украшение любой библиотеки. Расставаться с таким было жаль, но интересы семьи и перспективы дороже.

— Скоро приедем, — оглядевшись, сказал отец.

Наш кортеж медленно проезжал мимо открытой части Екатерининского парка с его прудами, мостиками, игрушечными павильонами — наша дорога лежала через пейзажный парк дальше, в места, спрятанные от лишних глаз.

Мне гораздо больше нравилась эта полузапущенность, которая на самом деле была плодом работ множества садовников. Просто все дело в том, что Екатерининский дворец и парк изначально строились, чтобы впечатлять гостей роскошью, а в Александровском находили отражение личные увлечения всех предыдущих императоров.

Белая башня — маленький замок для игр императорских детей. Арсенал — коллекция оружия Николая Первого. Шапель — готическая часовня, словно сошедшая со страниц рыцарских романов… И, конечно, Китайская деревня — самая милая часть парка, построенная на фоне модного увлечения Востоком еще императрицей Екатериной Второй.

Все эти павильоны словно были кусочками разбросанной мозаики, но в то же время многое рассказывали о прошлом большой императорской семьи.

— Дворец! — воскликнула Таня. — Думала, он будет не таким…

Александровский дворец и правда отличался скромностью. Он был построен совсем в другом стиле. Классицизм с бледными оттенками, минимальными украшениями и непременными колоннами. Вытянутое двухэтажное здание с двумя флигелями было выкрашено в пастельный желтый цвет, все декоративные элементы сделали белыми, а вход украшали две скульптуры юношей-спортсменов из темного металла.

— А каким ты его себе представляла? — улыбнулась матушка.

Таня смутилась.

— Ожидала, что он будет больше.

Ох, сестренка. Главное — никогда не говори эту фразу в постели…

А ты, Алексиус, выбрось фигню из головы и соберись. Тебе сегодня придется исполнять очередное шоу. И от твоего показательного выступления зависит будущее всей семьи.

— Ничего, ты и в этом умудришься стоптать ноги, — отозвался Виктор. — Хотя, судя по всему, праздновать будут на открытом воздухе… Надеюсь, у тебя не очень высокие каблуки…

Наш кортеж остановился перед парадным входом. Здесь уже было полно народу — слуги, охрана — и дворцовые, и гостевые. Площадь была уставлена роскошными автомобилями, и теперь специально обученные люди распределяли их по парковкам, чтобы остальные гости могли проехать и нормально высадиться.

Нас уже встречали двое придворных в парадных ливреях камер-юнкеров. При них был церемониймейстер с помощниками, который должен был встретить нас как подобает.

Первыми из лимузина выбрались мы с отцом и Виктором, затем помогли выйти нашим дамам. Наши слуги отдельно вынесли кейс с подарком.

Церемониймейстер, разумеется, уже знал всех нас в лицо. Поклонившись вместе