Экспериментальная мода. Искусство перформанса, карнавал и гротескное тело - Франческа Граната

Никола Бауэри (далее – Н. Б.):Потому что он у него был! Когда он только приехал в Лондон, он был сильно озабочен своим весом и какое-то время сидел на диете. Затем он начал использовать свое тело как образец для моделей, которые создавал в то время. В начале 1980‐х он попробовал подчеркивать формы своего тела (особенно его лучшие части) и затягивал себя в корсеты, которые со стороны были не видны. Так что многие его вещи тогда были очень тесными и держали его в узде. Вероятнее всего, [что-то изменилось,] после того как он начал позировать для Люсьена Фрейда и Люсьен просто влюбился в его тело, считал его фантастическим. Они совместно добились этого: они оба полюбили его тело, и Ли стал больше использовать его как образец для своих костюмов. Все началось с его задницы. В самом начале 1980‐х годов он сшил целую кучу курток, которые заголяли ягодицы, прикрытые только [женскими] трусиками или панталончиками с оборками; а затем он переключился на грудь, потому что там у него было достаточно жира, чтобы соорудить настоящие титьки. Он не был таким, как другие дрэг-королевы – он никогда не хотел выглядеть как женщина. Ему просто нравилось выставлять напоказ некоторые части своего тела, и он действительно был крупным парнем с большим животом. Что касается вещей, которые он носил в более поздние годы, что ж, это все его живот, и почему бы [Ли] не подчеркнуть его форму и не добавить ему веса в своих костюмах…

Ф. Г.:Вы сказали, что идея этого [коричневого костюма с сильно выпирающим животом] появилась под впечатлением от роботов?

Н. Б.:Этот? Да, это как бы продолжение книжки про роботов, которую он привез из Японии, так сказать, следующая стадия. Тот, который с головой в виде [балетной] пачки, тоже был сделан под впечатлением от книжки про роботов и трансформеров. Все эти формы отлиты из [монтажной] пены, так что в законченном виде в них есть что-то от роботов. Внутри этой головы – шар из пены. Пена принимает разные формы, но был один парень, его звали Ли Бенджамин, который очень хорошо умел лепить; и они вместе работали над этими костюмами – брали комья пены и придавали им форму. Я не уверена, что этот шар из пены слепил именно Ли – возможно, его купили уже готовым, нужной формы.

Ли всегда работал очень продуктивно, а некоторые его костюмы – это переделки, они сделаны из нескольких старых. Ли [Бауэри] брал их и смешивал – использовал старые вещи, чтобы сделать что-то новое. В конце концов он разобрал этот костюм [коричневый Look 9], добавил голову из пены, и получилось два других [Look 32 и Look 33]. Видите, под низом – те же самые вещи, но к ним он надевал еще что-то вроде головного убора из пены. И еще изготовил то, что надевал поверх, – одну штуку [комбинезон] из лайкры, другую из велюра. Костюм с велюровым верхом он называл Fraggle Rock [Скала Фрэгглов], потому что он и вправду выглядел как скала, большая, покрытая мхом скала. Ли [Бауэри] всегда был полон идей: новые костюмы рождались из старых, и ему всегда нужно было знать, работают ли они так, как ему того хотелось, – и обычно они работали.

Ф. Г.:Вы упоминали, что перформансы рождения, в которых вы исполняли роль младенца, были вдохновлены [фильмом] Female Trouble [«Женские проблемы»] и тем, что в нем делает Дивайн. А Ли не предлагал вам сыграть младенца где-то еще, до того как появилась задумка этого представления?

Н. Б.:Он не так уж часто обсуждал свои идеи. Когда они появлялись, он начинал работать [над их воплощением] и только затем говорил мне, что я буду делать. В фильме Female Trouble Дивайн, перед тем как дать жизнь крошке Тэффи, ходит одетая в платье в черную и желтую полоску, тюрбан и очки. Для самого первого перформанса, в который он включил сцену родов, Ли изготовил такое же платье и тюрбан и купил очки. Мы устроили перформанс на [вечеринке] Kinky Gerlinky, и он разыграл кусочек того эпизода, где Дивайн заходит в телефонную будку, чтобы сообщить своему парню, что она беременна, а тот отвечает, чтобы она от него отвалила. И все то время, пока он изображал этот эпизод, я, свернувшись клубком, находилась внутри его костюма. Это были наши первые роды, так что никто не знал, что я пряталась под ним. Ли нужно было влезть на стол, чтобы меня родить. И могу сказать, когда я появилась на свет, у многих, кто это видел, случился шок. Что можно сказать о реакции зрителей… они обалдели от удивления. Народ был в шоке, потому что никто не ожидал ничего подобного. Есть один мужик, его зовут Дик Джуэл, который заснял на камеру этот первый перформанс на [вечеринке] Kinky Gerlinky.

Ф. Г.:Полагаю, аудитория состояла не из добропорядочных ханжей?

Н. Б.:Не обязательно. Клубная вечеринка Kinky Gerlinky была многолюдной, ее проводили каждый месяц, и любой, принарядившись как надо, мог туда попасть. Все эти дрэг-королевы выглядели сказочно, сногсшибательно, обалденно.

Ф. Г.:Трудно было шокировать такого зрителя?

Н. Б.:Да, шокировать – трудно, к тому же они уже привыкли к тому, что Ли всегда появлялся в экстравагантных костюмах. Они явно не догадывались, что у него под одеждой прячется еще кто-то, но его большой скульптурный живот не был для них неожиданностью.

Ф. Г.:Как вам удавалось [так долго] висеть вниз головой?

Н. Б.:Мы использовали целую систему – что-то вроде упряжи, состоящей из ремней и колготок. Поэтому я могла висеть вверх тормашками на протяжении столь долгого времени, не боясь, что он меня выронит. Когда он влезал на стол, мне надо было всего лишь потянуть за два конца ленты, чтобы освободиться.

Ф. Г.:Вам не приходилось разрывать путы, чтобы выбраться?

Н. Б.:Нет. Все держалось на липучках, так что нужно было просто потянуть.

Ф. Г.:Как долго вы оставались вниз головой?

Н. Б.:Мы старались максимально сократить это время. Думаю, весь перформанс длился около получаса с того момента, когда я забиралась в костюм. Но наша сцена занимала всего семь-восемь минут. Честно говоря, на самом деле я не уверена в том, сколько это продолжалось по времени, но если было подозрение, что действие может затянуться, он [Ли Бауэри] привязывал меня к себе в последний момент, потому что хотел свести к минимуму время моего зависания вниз головой. Иногда мы готовились заранее, но в этом случае он, со мной в животе, облокачивался на стол, и так мы ждали своего выхода.

Ф. Г.:Получается, перформансы со сценой родов появились, потому что он был фанатом Дивайн?

Н. Б.:Да, вначале так оно и было. Ли был настоящим обожателем Дивайн. Считал, что он бесподобен.

Ф. Г.:А затем он понял, что это работает, и продолжил развивать эту тему?

Н. Б.:Да. Очевидно, что-то изменилось сразу же после того, как он впервые сделал это одетый как Дивайн. Это был единственный раз, когда мы использовали в перформансе тот костюм. Потом он изготовил несколько костюмов, которые были более скульптурными и лучше подходили для того, чтобы изображать роды. Например, когда мы собирались на Вигсток, он сшил очаровательный бархатный жакет и бархатную юбку и сконструировал в них просторные пазухи, внутри которых я и должна была прятаться. Ли Бенджамин, тот парень, который нам помогал, лихо с этим управлялся. Когда мне надо было забраться в свою упряжь, он открывал пазуху и я пряталась в ней, так что никто не мог догадаться, что я там была. И все при этом выглядело вполне пропорционально. Для этого костюма у него [Бауэри] было искусственное лицо – объемная маска, сделанная из лайкровых чулок, с такими огромными губами и скулами, что она выглядела как карикатура на человека. Это было на Вигстоке. После у нас было всего несколько перформансов с этим костюмом, а потом он [Ли Бауэри] иногда скидывал с себя одежду, чтобы народ видел, что я на самом деле нахожусь внутри.