Заклинание сорок пятого калибра - Сергей Ковалев

— Да какие ж выдумки?! — задохнулся от возмущения дьяк. — Да ты поди к Сухаревой башне, как стемнеет! Бывает, что и всю ночь в верхнем окне свет горит. Доброму христианину ночами спать положено! Ночь — время колдунов и ведьм!

Дьяка неожиданно поддержал купчик, давно уже просиживавший в кабаке выручку от своей свечной торговли.

— Верно поп говорит! Я сам это колдунство видел! Слушайте, слушайте, что я расскажу! Шел давеча мимо той башни за полночь…

— Из кабака шел, видать!

На скептически настроенного писаря зашикали.

— А хоть и из кабака, да трезвее некоторых! Так вот.

Слышу — свист, стоны от той башни начались, будто черти души в аду мучают! Поднимаю голову — святые угодники! Из окна башни летят железные драконы!

— Вот прям так и драконы? — не унимался писарь. — Нешто огнем из пасти пыхали?

— А вот и пыхали! Только не из пасти, а из заду! И лица у них — человечьи! Покружили вокруг башни и опять в окно впорхнули!

Писарь на это заявление только закатил глаза и тяжело вздохнул, словно говоря: «Ну что взять с темноты суеверной?» Но остальные завсегдатаи кабака прислушивались к словам купца с интересом и доверием. Посыпались, как из мешка, слухи, бродившие по Москве с того дня, как вместо стрельцов полковника Сухарева поселился в башне таинственный царский любимчик. Вспомнили и про железную служанку, якобы оживленную колдовством и прислуживавшую Брюсу вместо живой прислуги. И календарь, по которому судьбу любого человека можно предсказать. И про Черную Книгу конечно же.

— А что царь его к себе приблизил, так оно и понятно! — понизив голос и опасливо озираясь, продолжил дьяк. — Колдун-то ему обещал эликсир вечной молодости!

— А вот это уж, как хотите, чушь полнейшая! — возмутился писарь. — Не существует такого! Да и не может существовать! Все, что рождается, — растет, старится и умирает. Это закон природы и Божий!

— Так на то он и колдун, чтобы супротив законов!

— Что же сам Брюс свой эликсир не выпьет? Я его часто вижу, стареет он, как все люди!

Распалившийся дьяк истово зашептал:

— Да потому как страшно-то! Для того чтоб эликсир тот подействовал, надобно сначала умертвить себя лютой смертью! Порубить тело на куски и эликсиром тем облить. Кому поручить такое страшное дело можно? Вот и не решается колдун — нет у него такого верного слуги!

Писарю наскучил этот разговор, и он, расплатившись, покинул кабак. Подходя к Сухаревой башне, посмотрел на окна кабинета Брюса. Окна, как обычно, светились в ночи.

«Надо будет рассказать Якову Вилимовичу, что за слухи пошли из-за его опытов. Этак, не ровен час, придут добрые горожане поджигать башню с колдуном! Но какая дивная фантазия! Порубить себя на куски ради вечной молодости! Надо же было до такого додуматься!»

— Ну и где ты шлялся?

— Ничего себе, — изумился я. — Ты ничего не перепутала? Это тебе восемнадцать лет. Да и то я не спрашиваю, чем ты занимаешься и где была весь день.

— Чтобы ты знал, я весь день копала данные на Орлова! — завопила Женька. — Сижу тут, не разгибаясь, как нерд какой-нибудь! А ты развлекаешься!

— Я тоже работаю!

— Не ври! От тебя пахнет духами!

— Алекс так и не объявился? — догадался я.

— Да? — довольно искусно изобразила удивление Женька. — А ты разве с ним не связался? Или я неправильно поняла — вы же вроде как партнеры?

— Напарники, — поправил я ее мрачно. — Не надо мне тут грязных намеков.

Я встревожился не на шутку. Честно говоря, исчезновение напарника как-то вылетело у меня из головы. Пока рядом была Катя, я вообще не вспоминал о делах — в кои-то веки! Зато теперь меня начала грызть совесть… ну ладно, преувеличиваю — не грызть, а слегка покусывать. В конце концов Алекс — взрослый мальчик и в состоянии за себя постоять.

«Или дорого продать жизнь».

«Это не совсем то соображение, которое могло бы меня успокоить!»

— Не паникуй, — то ли Женьке, то ли самому себе приказал я, усаживаясь в кресло. — Обстоятельства бывают разные. Чаще всего сидишь и представляешь всякие ужасы, а потом оказывается, что все гораздо проще.

— Да, знаю, — кивнула девчонка, не поворачивая головы. — Обзваниваешь его друзей, милицию, морги, не спишь всю ночь, глотаешь успокоительное, а оказывается, что он просто остался ночевать у своей подруги и отключил телефон.

— Жень… Алекс — взрослый мужчина! Взрослый инкуб в конце концов! И вообще, он с тобой и двумя фразами-то не перебросился!

— Я не об этом. — Женька оторвалась наконец от монитора и посмотрела мне в глаза. — Просто не относись ко мне, как к ребенку. Если мне всего восемнадцать, это не значит, что я ничего не понимаю, что мои чувства — мелочь, глупость. Если человеку мало лет, это еще не значит, что он дурачок какой-то и все его переживания сводятся к «любит — не любит». Ты не допускаешь, что я могу беспокоиться об Алексе просто потому, что у вас опасная работа? Вы-то, может быть, привыкли уже. Вам, наверное, кажется нормальным драться с оборотнями? И что если у напарника не отвечает телефон — ерунда! Сколько раз такое случалось! Выкрутится! А я вот не привыкла! И когда уже за полночь, а Алекса нет, и тебя нет, и твой телефон тоже не отвечает, у меня есть причины волноваться! Я сижу здесь, за окном — ночь, и когда я думаю, что так и до утра могу просидеть, и до следующей ночи, и до следующего утра, а вы не вернетесь уже никогда, мне становится страшно!

— Извини, — буркнул я. Женьке удалось меня смутить. — Ты тоже учитывай, что если я взрослый, это еще не значит, что умный. Просто привык, что из-за Алекса у нас постоянные проблемы именно с этой стороны… А что, неужели совсем ничего?..

— Да пошел ты! — Женька вздохнула. — Он, конечно, кавайный, аж слюнки текут… текли бы. Но мне сейчас не до этого. Не с моими теперешними проблемами.

— Да брось! Разберемся мы с Келлером! Не так уж он и крут.

— Если бы только в нем было дело…

— А в чем?

— Неважно.

— Жень, ты хоть помнишь, о чем мы договаривались? — Я начал сердиться. — Я вытаскиваю тебя из этого дерьма. Но за это требую твоей честности. Если ты меня обманываешь…

— Что, мне уйти? — Девчонка выдержала мой взгляд, — Я могу остаться до утра, или мне прямо сейчас свалить?

— Дьявол! — Я запустил стакан в угол и ушел в свою комнату.

Безжалостно согнав с кровати разнежившегося Ми-ми, я упал навзничь, пошарил в проеме между кроватью и стеной, извлек полупустую бутылку и сделал хороший глоток неразбавленного джина. Дьявол! Иногда я ненавижу то, чем занимаюсь. Да чего уж там! Большую часть времени я ненавижу свою работу. А в промежутках пребываю в недоумении — зачем мне все это?