Клятва рыцаря - Джулиана Гарнетт

Широкая кровать была завалена новыми нарядами, которые она достала, распаковывая свой сундук, и Люк небрежно сбросил их на пол, когда положил ее на постель. Возбуждение тут же охватило ее, как только он торопливо задрал ее тунику до самой талии. Руки Люка нетерпеливо забрались под рубашку, которую она носила внизу.

Подчиняясь охватившему его желанию, Люк жадно целовал ее рот, щеки, шею, оставляя губами горячий след на коже. Услышав звук рвущейся материи, Кора открыла было рот, чтобы запротестовать, но было уже поздно – от ее туники остались лишь лоскутья. Холодный воздух повеял на нее, а Люк приподнялся, чтобы увидеть ее всю обнаженной.

– Ты так прекрасна! – сказал он по-французски и, глядя ей в глаза, повторил то же самое по-английски.

Он страстно ласкал жену, проводя руками по ее обнаженной груди, по животу и бедрам, и Кора закрыла глаза с тихим стоном, которого была не в силах сдержать. Как не могла сдержать и сладкую дрожь, волною пронизавшую все ее тело, заставившую кожу покрыться пупырышками. Она трепетала в его объятиях, возбуждение становилось все сильнее и жарче, требуя немедленного удовлетворения.

Когда Люк остановился, она поймала его руку и притянула снова к себе, побуждая его продолжать.

– Потерпи немного, – шепнул Люк и, скинув свою куртку, быстро развязал завязки штанов. А когда, обнаженный, вновь поднял голову и взглянул на нее, то страстное, неприкрытое желание, горящее в его глазах, было так явственно, что у нее перехватило дыхание.

Потом он лег на нее, и легкий покров его курчавых волос на груди щекотал ее голые груди, доставляя острое наслаждение.

– Ты хочешь меня, дорогая?

– Да… да, Люк… да…

Она едва выговорила эти слова, опаленная, пронзенная жгучим желанием. Но и этого ему казалось недостаточно сейчас, и он побуждал ее к чему-то большему.

– Скажи мне, дорогая, скажи мне, как ты хочешь меня!.. Скажи, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя…

Закусив зубами нижнюю губу, она изогнулась вверх в безотчетном усилии быть ближе к нему. Люк тихо рассмеялся и принялся осыпать поцелуями ее шею и груди, дразня ее языком, пока Кора не начала задыхаться.

– Скажи мне, – шептал он опять, обводя языком ее сосок, – скажи же…

– Люк… ну, пожалуйста…

Приподнявшись на руках, он коснулся напряженным членом ее лона, но не вошел в нее, а, обостряя предвкушение и заставляя все больше распалиться, дразнящими движениями стал двигаться взад и вперед.

Она извивалась, выгибая спину и разводя ноги как можно шире, чтобы принять его в свое жаждующее лоно, но он медлил, хотя желание снедало его. Подняв голову, Люк заглянул ей в глаза из-под полуопущенных ресниц.

– Скажи мне еще, дорогая….

– Люк, пожалуйста… – Она повернула голову и поцеловала его руку около локтя, почувствовав солоноватый вкус на своих губах. – Пожалуйста, Люк… Я хочу тебя… Я хочу…

Со стоном он скользнул внутрь ее, наполнив ее, создав новое острое ощущение, которое заставило Кору громко вскрикнуть. Его толчки становились все резче и глубже, пока она не схватилась за него, вонзая ногти ему в спину, когда напряжение сделалось почти нестерпимым.

И вдруг оно разрядилось, взорвавшись россыпью жгучих искр, которые проникли в каждую клеточку тела и медленно угасли в ней, оставив ее ослабевшей, со щеками, мокрыми от слез.

Медленно напряженное тело Люка расслабилось, и он откатился в сторону, все еще прижимая ее к себе, все еще находясь внутри ее, слегка прикусив зубами кожу у нее на плече.

И в этот момент, лежа в его объятиях, прижавшись к его груди, чувствуя, как его сильные руки обхватывают ее, Кора ощущала себя абсолютно счастливой, счастливей, чем когда-либо в своей жизни. Это было так прекрасно и неожиданно, что ей оставалось только одно – молить, чтобы это никогда не кончалось.

Должно быть, она уснула, но мгновенно очнулась, услышав рычание Шебы, и подняла голову. И тут же вспыхнула от смущения, поскольку в открытых дверях, похолодев от страха, стоял оруженосец Ален.

– Милорд, – дрожащим голосом спросил он, – это ручной волк?

Люк уже сел, одной рукой схватившись за кинжал; он смотрел на оруженосца с тревогой.

– Да. А что ты здесь делаешь, Ален?

– Я принес еду, как вы приказали. Мне поставить ее в соседней комнате?

Спохватившись, Люк накинул на жену покрывало, и Кора быстро свернулась под ним калачиком. Он бросил на нее озорной взгляд и подоткнул покрывало со всех сторон, прежде чем встал с постели и потянулся за своими штанами.

– Оставь еду здесь, Ален. А если хочешь заиметь в этой волчице друга, брось ей кусок баранины.

Оруженосец издал удивленный возглас, когда Шеба поймала на лету огромный кусок бараньей лопатки и, с довольным рычанием протрусив мимо, улеглась возле кровати и принялась за свой ужин. Люк с усмешкой взглянул на Алена, продолжая завязывать тесемки своих штанов.

– Она способна запугать любого храбреца. Согласен? – Да, милорд. – Ален с трудом сглотнул комок в горле. И слабо усмехнулся. – Я бы не хотел встретиться с подобной тварью в глухом лесу.

Кора с трудом удержалась, чтобы не вмешаться в их разговор. Рано или поздно ей придется рассказать Люку, что она понимает их язык, и, честно говоря, она и сама не знала, почему до сих пор не сделала этого. Из предосторожности, вероятно, которая заставляла ее выжидать, пока она полностью не будет уверена, что ему можно довериться. Подумав об этом, она едва не рассмеялась. Глупо не доверять ему, утаивая от него свой французский, но при этом позволять ему настолько овладеть ее телом и ее душой.

Когда Ален ушел, она встала с постели, обернув покрывало вокруг себя, и, волоча его по полу, последовала за Люком в смежную комнату.

Вареное мясо и большой кусок сыра лежали на столе рядом с караваем белого хлеба. Кора отщипнула кусочек и медленно прожевала его, запив глотком вина. Это было молодое вино, сладкое и некрепкое, отдающее ароматом винограда, выросшего где-то там, за Ла-Маншем.

Она посмотрела поверх своего кубка на Люка, который кинжалом нарезал себе толстые куски вареной говядины. Его голая грудь золотилась в свете лампы, и Кора подумала о далеких еще летних днях, когда солнце так покроет загаром ее собственную кожу, что ей придется носить длинные рукава, чтобы не загореть, как крестьянка. Бронзовый же загар на мускулах Люка делал его лишь более мужественным и привлекательным.

Сердце ее сжалось от сознания, насколько он стал важнее сейчас для нее, насколько большее место занимает теперь в ее жизни. Почему она позволила себе так увлечься им? Дошло до того, что она уже часами думала о нем, забыв все остальное, сидя с мечтательным видом, словно служанка, грезящая о молодом конюхе.

Никогда Кора не думала, что забудет себя до такой степени. Даже с Вульфриком никогда она так не забывалась, хотя любила смотреть на него и слышать его голос. Видимо, физическая близость очень крепко связала ее с Люком. Да, так оно и есть. Это вселило в нее беспокойство, и Кора спросила себя, а не сожалеет ли он о том, что расстался с леди Амелией? Часто ли думает о своей прежней любви? А может, он предпочел бы видеть Амелию в своей постели вместо нее?..