Любовница не по карману - Анна Данилова

Присутствовавший при этом разговоре Гриша старался вообще не смотреть на сыщика. Он до смерти измусолил в сметане последний пельмень, но так и не съел – аппетит пропал.

Происходили странные вещи, открывались какие-то новые факты, и все волшебным образом шло к тому, что постепенно интерес следователя Седова к нашей семье угаснет. Алик, нашедший выход на Седова через своего однокурсника (сына оперативника, работавшего на Седова), узнал, что Игорь Львович всерьез занялся Татьяной Тихоновой. Он начал ее подозревать в убийстве однофамильца Федора, Виталия Белова, земляка Федора! Мотив вырисовывался самый банальный – в течение восьми последних месяцев (как раз столько времени прошло с исчезновения неблагополучного, нигде не работавшего Виталия; о том, что прошло столько же времени с момента гибели Федора, нам не хотелось вспоминать) Татьяна Тихонова на правах хозяйки дворницкой забирала у жильцов арендную плату. Пока что набежало триста двадцать тысяч рублей, а Клондайк этот обещал быть неиссякаемым!

А однажды вечером раздался звонок в дверь. Алик пошел открывать и вернулся очень бледный, с пакетом в руках. На коричневой бумаге черными чернилами было написано «Семеновым». Печатными буквами.

Мы с Гришей не успели даже слова сказать, как Алик развернул пакет – там были деньги. Пятьдесят тысяч долларов. Алик присвистнул.

Мы заперлись на все замки и просидели на кухне чуть ли не до утра, пытаясь понять, что это за деньги и от кого они.

– Кто-то от нас чего-то хочет, – сказал Гриша. – Или считает, что мы должны, увидев эти деньги, сразу все понять. Но я лично ничего не понимаю!

– Или кто-то тебе должен был эти деньги, – предположила я, очень смутно представляя себе, кто и за что мог так по-крупному задолжать моему мужу.

Понятное дело, что не могли мы не вспомнить нашего ныне покойного соседа, который вроде бы что-то знал или, во всяком случае, подозревал и поэтому, по одной из версий, имел наглость пугать и шантажировать Гришу, требуя денег.

– Мне кажется, я знаю, что нам всем нужно сделать, чтобы нас наконец оставили в покое, – сказал Алик. – Не знаю, как вы, а я уже устал всего бояться! Па, ты ни в чем не виноват! Ты поступил правильно, выстрелив в Федора. Я на самом деле так считаю. Тот, кто сделал нечто подобное, достоин презрения, поэтому мы не должны его жалеть. Не знаю, как ты, Зоя, но я испытываю к нему именно такие чувства!.. Но сейчас не об этом. В сторону лирику! Не сегодня завтра будут готовы результаты экспертизы, которая укажет на то, что ДНК человека, проживавшего в Кузьминках (я имею в виду квартиру Федора), и ДНК трупа совпадают. То есть подтвердится тот факт, что в лесу в Пущине было закопано все же тело застреленного Федора Белова, нашего друга и твоего любовника, Зоя… И вот тогда нам всем не поздоровится! И дело, которое сейчас по каким-то причинам временно затихло-заглохло, будет возобновлено. В Сургуте его, понятное дело, не найдут. И Седов снова постучится в нашу дверь…

– Ты предлагаешь нам троим бежать из Москвы? – устало проговорил Гриша. – А что, давайте махнем на острова! Дом-то мы так и не купили, все деньги целы, вот они… Я-то на Гавайях смогу продолжить свои разработки, без средств мы уж точно не останемся…

– Нет, я не это хотел предложить.

– Ты хочешь «найти» Федора?! – догадалась я. – То есть найти парня, который хотя бы отдаленно смахивал на Федора? И которого мы, предварительно нарядив в фуфайку вахтовика, показали бы Седову? Вот, мол, слава богу, Федор-то нашелся!

– Ну да, – неуверенно, словно озвученная мною идея сразу же показалась ему бредовой, пробормотал потерявший весь свой оптимизм Алик.

– Мысль неплохая, можно было бы найти симпатичного блондина, который сыграл бы его роль. Такие сюжеты – нектар для романтичных натур. Но как же быть с ДНК? Сделать так, чтобы этот парниша «наследил» в Кузьминках?

– Подкупить лаборантов! Хорошо заплатить…

– Я же говорил тебе, Алик, что мне надо было сразу во всем признаться, – заныл Гриша. – Мы бы наняли хорошего адвоката, и меня не посадили бы. И экспертизы пришлось бы делать другие – доказывающие виновность Федора… Ведь он поступил гадко, предал нас, проник в квартиру… – Гриша чуть не плакал. – Все, поздно! Теперь уже все поздно. Теперь, когда у нас все получилось, как-то образовалось, когда нас уже не трое, а четверо и нам бы жить да жить, мы каждый день думаем только о том, как бы меня не посадили!.. Я уже весь выгорел, меня почти нет…

– Постойте! – мне в голову вдруг пришла идея. – Вот вы все говорите: ДНК, ДНК… А кто сказал, что в квартире в Кузьминках жил именно Федор?! А может, там как раз жил тот, другой, пропавший… однофамилец его, земляк, Виталий, хозяин той квартирки на улице Бахрушина, которую все эти восемь месяцев посещала и «стригла» квартплату скромная провинциалка Таня Тихонова? Ведь он на самом деле куда-то исчез! Может, как раз он-то и уехал в Сургут, и неизвестно, найдут его там или нет. Но можно же представить, что именно его убили! А Татьяна узнала об этом и смекнула, что квартирантам незачем об этом знать, и сказала им, что Виталий живет теперь с ней и деньги за дворницкую они тоже будут отдавать ей…

– Хорошая идея, – согласился Алик. – Да только непонятно, зачем же она так активно занималась поисками Федора? Ведь это она написала заявление о его пропаже! Она, а не ты, понимаешь?! Хотя логичнее было бы, если бы именно ты, женщина, с которой у него был серьезный роман, на кого он потратил все свои деньги, обратилась в полицию с просьбой найти его…

– Да я бы так и сделала, – заплакала я, – если бы ты, Алик, не написал от его имени то злосчастное письмо! Да оно мне чуть сердце не разорвало! Мне разве могло тогда прийти в голову, что все еще страшнее, чем можно себе представить?! Что это именно Федор решил украсть все твои деньги, Гриша, и что ты убил именно его, отца моего будущего ребенка?! А ты, Алик, написал мне письмо от его имени, причем именно для того, чтобы я его не искала! Чтобы я разозлилась на него, обиделась…

– Скажи, ты до сих пор его любишь? – спросил меня Григорий. – И если бы он сейчас ожил, ты вернулась бы к нему?

– Гриша, пожалуйста, не мучай меня!.. Я так устала… Ты же прекрасно знаешь, что я люблю только тебя…

Я тогда и сама не знала, люблю я Гришу или нет. Просто он стал мне самым близким и дорогим человеком. Я растворилась в нем, доверилась ему, я внушила себе, что это он – отец моего маленького Феди, что мы – семья. Мне, кроме моего малыша, Гриши и Алика, никто не был нужен. Мы все хотели тогда одного – спокойствия!

В ту ночь, так ни о чем и не договорившись и ничего гениального не придумав, мы разошлись по своим комнатам. Федя, к счастью, вел себя спокойно. Только пару раз проснулся, но я быстро убаюкала его. Странное чувство я испытывала каждый раз, глядя ему в глаза. Словно именно я была виновата в том, что он никогда в жизни не увидит своего настоящего отца…

Он удивительным образом похож на Федора…

Утром, в семь часов, в дверь снова позвонили. Я замерла в дверях нашей спальни, в ночной рубашке, с Федором на руках. Меня затрясло. Неужели?! Неужели сейчас все и закончится? Гриша тоже остановился в нерешительности, не зная – то ли ему одеваться-собираться и, что называется, сухари сушить, вернее, укладывать их в рюкзак (знаю, что он втайне от нас с Аликом рюкзак все-таки собрал и спрятал его в шкафу, в самом низу, под пальто и шубами), то ли сделать вид, что ничего не происходит и никогда не произойдет…