Диверсант-одиночка - Александр Тамоников

Чеченец впервые подал голос, попросив:

– Назови свое имя!

– Для чего?

– Чтобы я знал, кого проклинать! Там, – он указал в сторону поворота, – с Ильясом был мой внук!

Андрей посоветовал:

– Проклинай Джуру! Знаешь такого? Он виноват в смерти твоего внука.

И, пришпорив лошадей, скрылся за утесом, направившись по ущелью туда, куда ранее ушли основные силы покойного Ильяса Алиханова. Проехав с километр, остановился. Достал радиостанцию, включил ее:

– Первый! Я – Москит! Ответь!

Вызов принял прапорщик Захаров.

– Первый на связи, Москит!

– Привет, Гоша!

– Здравия желаю! Рад вас слышать!

– Взаимно! Как дела?

– Да у нас нормалек, как у вас?

– Аналогично! Давай мне командира!

– Момент!

Командир отряда спецназа ответил через несколько минут:

– Я – Первый! Слушаю тебя, Андрей!

– База Ильяса в Гармуне уничтожена. Главарь и с ним с десяток телохранителей ликвидированы. Той же участи не избежал и Лопырев. Решил убрать меня, в результате сам отправился на небеса. Но, Игорь, основная часть отряда Алиханова накануне вечером покинула лагерь и направилась к плато у Черного камня. Именно там 21-го числа Джура должен принять груз от Оболенского!

Полковник протянул:

– Время сброса груза неизвестно?

– Нет.

– Твои дальнейшие действия?

– Последую за отрядом покойного Ильяса. Кстати, туда будут стянуты значительные силы Джуры, если не все, а также подведен вьючный караван, чтобы после разгрузки контейнеров переправить оружие на главную базу моджахедов. Это лагерь Джуры. Предстоящая акция уже не будет носить характер отвлекающего маневра. На плато все будет всерьез, полковник. Но боевых возможностей отряда для нейтрализации банды и захвата груза вполне достаточно, если грамотно подвести к плато штурмовые группы.

– Я понял тебя! Движение останови. Назови точные координаты твоего настоящего местонахождения.

Москвитин сориентировался быстро, доложив требуемые данные. Карцев приказал:

– Находись там. Жди «вертушку». Это будет один из вертолетов, что высаживали десант для зачистки плоскогорья сразу же после твоего побега.

Андрей удивился:

– Не понял юмора!

– Никакого юмора, Андрюша! Командир полка, который отправлял роту на твою поимку, мой хороший друг еще с училищной скамьи. Поэтому-то и рота на плато, а также «вертушки» вели себя пассивно. Вертолет подберет тебя и доставит за гряду в ущелье, примыкающее непосредственно к зоне ответственности мотострелкового батальона, где базируется отряд. Оттуда, из ущелья, свяжешься со мной. Оговорим вариант встречи, при личном контакте все и обсудим. Ты меня понял?

– Понял. Надеюсь, начальник штаба не узнает о наших планах?

– Не узнает. Его срочно вызвал в Москву Оболенский.

– Вот как? Не иначе, как еще какую подлянку задумал наш генерал в свете вновь возникших неприятных для него обстоятельств.

– Возможно. Итак, жди вертолет. Думаю, часа через два он будет над Слепым ущельем. Обозначь себя как-то!

– А чего обозначать, я нахожусь недалеко от дымящегося аула Гармун. Сам на лошади, рядом еще одна. Пилоты без труда увидят меня!

– Хорошо! До встречи, Андрей!

– До встречи, полковник!

Москвитин спрыгнул с лошади, отвязал от нее свою сумку и вздохнул с облегчением. Ранее никогда не ездивший на лошадях по горам, он совершенно не представлял, как бы справился с животными, например при подъеме на перевал. Лошади же, почувствовав свободу, медленно двинулись к своему загону. Пришлось удерживать их. Пилоты должны увидеть его вместе с ними, так обозначил себя сам Москвитин.

Час при вынужденном безделье показался долгим. Наконец послышался рокот вертолета. И заходил он с запада, откуда появиться не должен был. Андрей укрылся за одной из лошадей. Мало ли что! Хотя никакое животное, кроме, пожалуй, слона, не спасет его от прямого попадания неуправляемого реактивного снаряда («НУРСА»), кассеты с которыми четко виднелись на обоих пилонах винтокрылой машины. Но ничего неординарного не произошло. «Ми-8» завис чуть в стороне от Москвитина и начал снижение, вскоре коснувшись шасси дна Слепого ущелья, подняв такую тучу пыли, что майор с двадцати метров не видел силуэт «вертушки». Андрей пошел на слегка затухший шум двигателя. Через несколько минут вертолет продолжил полет. Длился он недолго. Каких-то пятнадцать минут.

В заданном районе «вертушка» приземлиться не смогла. Пришлось майору спускаться по лебедке.

Как только «Ми-8» скрылся из виду, Москвитин, выбрав позицию среди камней, вновь включил радиостанцию:

– Первый! Я – Москит!

На этот раз ответил сам Карцев.

– На месте?

– Так точно! В Гнилом ущелье, недалеко от выхода из него.

– Роща у правого от тебя склона далеко?

– Метрах в трехстах впереди.

– Следуй туда и жди! Я подъеду.

– А не вызовет это подозрений?

– Речку рядом наблюдаешь?

– Наблюдаю, и что? Она-то в нашем случае при чем?

– При том, что я туда иногда выезжаю порыбачить.

Андрей удивился:

– Где порыбачить? Тут воды и курице по колено не будет!

– Много ты понимаешь! Форели там полно. Есть желание, убедись!

– Нет! Я не рыбак! Иду в рощу! При подъезде предупредите!

– Обязательно!

Выключив станцию, закинув дорожную сумку за спину, держа «ВАЛ», которым сменил отработавшую свое снайперскую винтовку, в готовности к немедленному применению, Андрей направился к указанному месту ожидания. Долго ждать ему не пришлось.

Вскоре через кусты он увидел идущий прямо по ручью «УАЗ», за ним бронетранспортер мотострелкового батальона с бойцами на броне.

И только после этого Карцев известил Москвитина, что въезжает в ущелье. На что майор ответил:

– Вижу! А «бэтээр» за каким чертом к себе прицепили? Свидетели нашей встречи не нужны.

– Так положено, Андрей! Да ты не волнуйся. Пехота пройдет дальше в ущелье, так что никто из посторонних нас видеть не будет.

Москвитин усомнился:

– А шарахнут ребята батальона из своих стволов по роще? Так, для профилактики? Я бы лично не удержался, прошил бы «зеленочку» из крупнокалиберного «КПВТ».

Командир отряда спецназа успокоил его: