Не проси - Андрей Житков

— Гад! — И губы Николая задрожали от негодования. — Но почему ты не сдала его в милицию?

— Зачем? Все равно вывернется, дружок поможет.

— Недолго моему папаше и твоему муженьку осталось поганить другим жизнь, — произнес он негромко, но четко. Теперь Николай был твердо уверен, что не остановится перед убийством родного отца, от которого, кроме зла, нечего и ожидать. — Сам-то он где?

— На дачу перебрался, в выходные намеревается зайцев погонять.

В это время в помещение влетела женщина, дежурившая в коридоре.

— Обход начался, целый консилиум из врачей, они уже в соседней палате, — скороговоркой выложила она.

Николай на ходу сбросил халат и выпрыгнул в окно, приоткрытое услужливой женщиной в зеленом халате.

Сергей Емельянович и Антон Герасимович отменно и с аппетитом поужинали на даче Груздева и легли спать пораньше, рассчитывая спозаранку отправиться на охоту.

Первым проснулся хозяин дачи и посмотрел на стрелки своих наручных часов, которые были покрыты фосфором и поэтому светились в темноте.

— Половина шестого, — сказал он нарочно громко, чтобы услышал подполковник, но тот не отреагировал. Хозяин дачи повысил голос до предела: — Антон Герасимович!

— В чем дело? — вскочил Глебов и сонными глазами уставился в темноту, слабо различая предметы.

— Пора.

— А-а-а, это ты, — пришел окончательно в себя начальник милиции.

— Я. — И Груздев зажег верхний свет.

Антон Герасимович провел рукой по небритой щеке.

— Побриться успеем?

— Вполне, до рассвета еще пара часов.

— Зачем тогда так рано поднялись?

— Хочу погонять зайцев у дальней посадки, что за Черной горой. Туда хода не менее часа.

— Другое дело, — согласился подполковник, — а то в округе их всех распугали. Носятся кому не лень — горе-охотники. — В руках у него жужжала электробритва, которой он равномерно водил по лицу. — Одеколон есть? — поинтересовался он, когда закончил утреннюю процедуру.

— На камине флакон «Шипра» стоит.

— Спасибо. — Антон Герасимович обильно брызнул на лицо, шею и волосы на голове. Но когда ставил одеколон на место, пузырек выскользнул из рук, ударился о железную решетку и разбился. Благоухающая жидкость залила угли, которые зашипели, и вспыхнула синим пламенем.

— Растяпа, — укорил его Груздев.

— А что, собственно, страшного произошло? Ты все равно перед охотой никогда не бреешься, — оправдал Глебов свою неосторожность.

— Верно, только это вовсе не означает, что мне нельзя одеколониться.

— Извини, забыл о твоей привычке. Но, честное слово, я не хотел.

— Ладно, — махнул рукой Сергей Емельянович.

Далее собирались молча, а через полчаса уже катились на лыжах по полю. Беззвучные, искристые снежинки тихо опускались на ранних путников, а те, которые попадали на лицо, незаметно таяли.

— Погода — прелесть, — заметил Антон Герасимович.

— Ага, — коротко поддержал его спутник. До рассвета они добрались до той лесополосы, вдоль которой намеревались охотиться на зайцев. Сняли с плеч, расчехлили и зарядили ружья.

— Я первый стреляю, — распределил роли начальник городской милиции.

— Все равно промажешь, — своеобразно уступил Сергей Емельянович.

Они двигались по краю посадки, пока не обнаружили свежие заячьи следы. Остановились чуть поодаль в ожидании, потому что у зайцев есть такая особенность: бегать по кругу.

Через некоторое время действительно со стороны поля показался длинноухий. Он со скоростью ветра приближался к засаде. Но, не добежав до охотников, почуял неладное и развернулся. Глебов вскинул ижевское ружье двенадцатого калибра, наспех прицелился и выстрелил, а зверька уже и след простыл.

— Мазила, — только и успел произнести напарник.

Вдруг из лесополосы выскочила рысь и набросилась на Глебова. Сергей Емельянович даже рот раскрыл от изумления.

Николай выследил их и шел навстречу с другой стороны посадки, только скрываясь за прикрытыми снегом деревьями. Он поравнялся с охотниками в тот момент, когда начальник милиции открыл пальбу. Одновременно с выстрелом снял с рыси намордник и расстегнул ошейник. Его удивление было не меньше, чем у отца, когда дикое животное кинулось на Антона Герасимовича.

— Помоги мне! — закричал тот дурным голосом.

Крик вывел напарника из замешательства, и он прицелился, но стрелять так и не решился, опасаясь попасть в Глебова.

— Стреляй же! — кричал тот.

Сергей Емельянович по инерции навел ружье на рысь и нажал спусковой крючок почти не целясь, но все же умудрился попасть в заднюю ногу зверю.

Рысь же привыкла к боли, когда распространялся запах «Шипра». И теперь, почувствовав боль, она с еще большим остервенением принялась за расправу. Ее острые клыки добрались до горла несчастного.

Груздев понял, что тому уже ничем не помочь, но он не знал истинной причины, по которой напала рысь, и, естественно, переживал за свою шкуру. Он обошел лежащих с другой стороны и, стараясь не слушать предсмертных хрипов Глебова, навел стволы на голову хищника.

— Отец! — вышел из укрытия и окрикнул его Николай.

— Сынок?! — отвлекся он.

— Держи. — И парень бросил отцу снежок. Сергей Емельянович одной рукой машинально поймал его. Но снежный комок рассыпался, и в руке остался носовой платок, насквозь пропитанный одеколоном «Шипр».

В невероятном прыжке рысь бросилась на второго охотника, выбив у него ружье и опрокинув навзничь.

— За что, сынок? — догадался об истинной причине нападения хищника Груздев-старший, но это была его последняя фраза.

— Можно подумать, не за что. — Николай поднял оружие и выстрелил в голову рыси. — Прости, но у меня не было выбора.

Где-то вдалеке откликнулось эхо последнего выстрела разыгравшейся трагедии.

Он протер ружье рукавом и аккуратно опустил на снег рядом с трупами. Задерживаться далее не имело смысла, и организатор убийства скрылся в лесополосе, а усилившийся снегопад заметал следы преступления.

Трупы обнаружили лишь спустя восемь дней. Несмотря на то, что эта история не получила широкой огласки в местной печати или по телевидению, о ней судачили в каждом доме, выдвигая самые невероятные версии о появлении дикого животного в этих краях…

Оставшись вдовой, Марина Владимировна согласилась выйти замуж за Николая, который скрыл преступление даже от нее.

Но жизнь с любимым мужчиной не принесла женщине радости, потухли когда-то счастливые голубые глаза. И причина крылась вовсе не в горе от потери первого мужа. Она переживала, что уже никогда не сможет иметь ребенка.