Зловещая тайна - Барбара Картленд

Молча они пересекли холл и свернули по коридору мимо столовой, пройдя в ту часть замка, куда Кэролайн не отваживалась заглядывать раньше. Свечи были зажжены и горели ярким пламенем на всем их пути. По обе стороны коридора выстроились лакеи, одетые в ливреи. Вскоре Кэролайн услышала в отдалении приглушенный гул голосов, бормотание, перешептывание и поняла, что собравшиеся в часовне гости ожидали их.

Она не ошиблась. Лакеи распахнули высокие двойные двери, зазвучал орган, и Кэролайн увидела, что в узком каменном сооружении собрались все гости лорда Брекона. Одни теснились на дубовых скамьях, другие стояли вдоль стен, кое-кто небрежно опирался на мраморные надгробия и монументы. Прислуга столпилась на галерее: чепчики и пудреные парики выделялись белыми пятнами на фоне тяжелых потолочных балок.

В какой-то момент Кэролайн чуть не отпрянула назад под волной обращенных к ней любопытных взглядов. Ее рука, лежавшая на рукаве лорда Брекона, дрогнула, однако, словно не заметив этого, он неумолимо вел ее вперед.

В часовне было мрачно, несмотря на золотые канделябры с дюжиной свечей в каждом, стоящие по обе стороны алтаря. Было холодно, сыро и пахло пылью и плесенью, так что Кэролайн с трудом могла дышать.

Когда лорд Брекон подвел ее к алтарю, где ожидал их епископ со своим личным капелланом, Кэролайн взглянула на окно за алтарем, и оно показалось ей завешенным грязными занавесками. Приглядевшись, она увидела, что это паутина, темно-серая паутина, свисавшая как порванное кружево с балок крыши, окутывая каменные арки и витражи, облекая в нищенские лохмотья резных ангелов на алтаре.

Атмосфера была призрачной и жуткой.

Кэролайн, оказавшись у ступеней алтаря, повернулась спиной к собравшимся, и ей показалось, что и она, и лорд Брекон, и епископ представляли собой живые картины, которым, как и всему живому, угрожала опасность обратиться в прах.

Кэролайн с особой ясностью замечала мельчайшие подробности: блеск серебряного креста, который, видимо, кто-то поспешно вычистил, свежесть отделанного кружевом покрова, контрастирующая с потускневшей вышивкой алтарной завесы с выбившимся золотым шитьем и крошечными дырочками в пурпуре, словно проеденными молью. Пол был грязен, но атлас подушечек для коленопреклонения сверкал белизной.

В тишине громко зазвучал голос епископа. И снова Кэролайн следила, как завороженная, за церемонией, и ей казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Она видела себя, бледную, но спокойную рядом с лордом Бреконом, слышала свой ясный отчетливый голос, не спеша произносящий нужные слова, видела, как епископ своей пухлой рукой вложил ее белые, бесчувственные, словно восковые, пальцы в руку ее жениха.

Словно во сне до нее донесся голос лорда Брекона: , — Я, Сеймур Беркли Фредерик Александр Тревик, беру тебя, Кэролайн Юстина, в жены, чтобы пребывать с тобой в богатстве и бедности, в здоровье и болезни, любить и беречь, пока смерть не разлучит нас, согласно божьему завет)7, и в этом я обещаюсь тебе.

Он говорил твердо и громко, но голос его показался Кэролайн более холодным, чем атмосфера в часовне. От его слов Кэролайн охватила дрожь, но в то же время все происходило как бы и не с ней, и дрожь испытывала не она, но какая-то другая женщина, носившая ее имя, говорившая ее голосом, но переставшая что-либо ощущать застывшим сердцем.

Кэролайн протянула левую руку, и лорд Брекон надел ей на средний палец кольцо, не обручальное кольцо, а перстень-печатку, который он снял с мизинца. Печатка представляла собой гравированный по изумруду герб. Кольцо было ей велико, так что ей пришлось согнуть палец, чтобы оно не соскользнуло.

Служба кончилась, и молодые опустились на колени принять благословение епископа. Орган заиграл свадебный марш, и Кэролайн с лордом Бреконом двинулись навстречу своим гостям. Не успели они дойти до двери, как гости тут же окружили их плотным кольцом. Мужчины хлопали лорда Брекона по плечу, незнакомые женщины целовали Кэролайн и заговаривали с ней фамильярно-дружеским тоном.

Наконец они вернулись в бальный зал. Подали шампанское. Было такое множество тостов и пожеланий счастья, на которые необходимо было отвечать, что Кэролайн казалось — это никогда не кончится.

Играла музыка, но никто не пожелал танцевать. Гости с бокалами в руках предпочитали болтать и шуметь. Губы Кэролайн онемели от улыбок, а все ее тело ломило от усталости.

Она стояла рядом с лордом Бреконом, но их как будто разделяло расстояние в сотни миль. Он ни разу не обратился к ней, даже не взглянул на нее. Наконец кое-кто из гостей постарше стал прощаться. Ко входу подкатывали их экипажи, и они, один за одним, снова подходили с добрыми пожеланиями, пожимали руку лорду Брекону и целовали пальцы Кэролайн. Она заметила, что многие гости вернулись в игорную, среди них была и миссис Миллер. А Джервис Уорлингем долго стоял в конце зала, глядя на толпу вокруг лорда Брекона и Кэролайн.

Кэролайн хорошо знала, что он там, и не раз невольно бросала взгляд в его сторону. Ей было трудно не замечать его присутствия, и она почти физически ощущала исходившую от него злобу. Когда наконец большинство гостей разъехались, исчез и он.

Внезапно стало тихо. Никто больше не ожидал своей очереди проститься с ними. Кэролайн и лорд Брекон стояли в зале одни, не считая все еще игравших музыкантов и десятка сидевших в конце зала джентльменов, судя по их голосам и смеху, явно подвыпивших.

Кэролайн взглянула на лорда Брекона. Она впервые обратилась к нему с того момента, как стала его женой.

— Могу я удалиться, милорд?

Она говорила официальным тоном. Если бы он только взглянул на нее, он бы увидел мольбу в ее глазах и прочел в них совсем другой вопрос, но он едва коснулся ее взглядом:

— Как угодно вашей светлости.

С поклоном, подав ей руку, он повел ее к главной лестнице.

— Вам приготовлена парадная спальня, — сказал он. — Ваша горничная ждет вас там.

Кэролайн колебалась. Она хотела было произнести его имя, она уже подалась было вперед, чтобы взять его за руку, но в этот момент толпа гостей высыпала из игорной комнаты:

— А вот и вы, Брекон! Пойдемте выпьем с нами.

Лорд Брекон повернулся к ним, и Кэролайн быстро пошла вверх по лестнице. Она знала, где расположена парадная спальня, хотя лишь раз заглянула туда украдкой. Смотреть там было особенно нечего, так как ставни были закрыты, а мебель скрывали чехлы. Теперь двери были открыты и свечи зажжены.

Это была просторная комната, на окнах — занавески с ручной вышивкой и такой же полог вокруг постели. Резные позолоченные столбики при кровати были украшены страусовыми перьями. Мебель была отделана мрамором и позолотой, стены обиты бледно-розовой парчой.

Кэролайн мало занимала обстановка. Она была настолько утомлена, что даже бриллиантовая тиара на голове тяготила ее невыносимо. Она поднесла руку ко лбу и слегка покачнулась. Тотчас к ней подбежала Мария.

— Вы устали, миледи, и не диво. Ну и вечер это был для вас, да и для всех нас. Позвольте, я вас раздену. Вам будет легче, когда мы снимем украшения и платье.