Flashmob! Государь всея Сети - Александр Житинский

– Поехали! – Кирилл встал со стула.

– Прямо сейчас?

– Ну да.

Мы взяли такси и поехали. Детдом оказался на окраине. Это был старый двухэтажный деревянный особняк с большим участком, на котором угадывались под снегом спортивные снаряды, горки для малышей, качели.

У крыльца стоял мотоцикл ИЖ с коляской.

По дороге Даша рассказала, что детдом Сергея Никитича – по существу, семейный. Директор и его жена живут в этом доме вместе с двумя десятками воспитанников. Из-за этого постоянно наезжают ревизоры с проверками – как директор тратит отпускаемые бюджетные деньги.

– Денег этих – кот наплакал, – сказала Даша. – Сергей Никитич и Анна Павловна с нами столуются. Что мы едим – то и они. И дочка их Маша тоже с нами живет, в общей комнате девочек. Ей тринадцать лет. Мы же видим всё…

Мы как раз застали обед.

Директор вышел к нам из столовой, откуда доносился запах кислых щей. Был он небольшого роста, худощавый, на вид лет сорока. Он расцеловался с Дашей, на нас же взглянул насторожённо: с чем, мол, пожаловали?

Показалась и его жена – пышная молодая женщина с располагающей улыбкой. Звали её Анна Павловна.

– Дашутка пришла! – она обнялась с Дашей. – Милости просим, заходите! – она указала на дверь столовой.

Мы вошли туда, где стояли два длинных стола, за которыми сидели дети разных возрастов. Самому младшему было на вид лет шесть, а старшим детям около пятнадцати.

При нашем появлении они встали.

– Садитесь! – усадил их директор.

– Даша, садись ко мне! Нет, ко мне! Даша, сюда, здесь место. И тарелка! – наперебой зазывали Дашу дети.

Даша обошла их, целуя маленьких.

– Вот так и живём, – сказала Анна Павловна. – Дружно и весело.

Нам показали другие комнаты этого большого дома. Везде царил порядок, но скрыть того, что здание не ремонтировалось добрых три десятка лет, увы, было нельзя.

Директор был не слишком приветлив, он не понимал – кто мы такие. Его жена, напротив, вела себя гостеприимно.

– Сергей Никитич, а меня ехать зовут наши гости, – наконец решилась сказать Даша. – Экскурсоводом по «Золотому треугольнику».

– Давно их знаешь? – спросил директор, оглядывая нас с пристрастием.

– Со вчерашнего дня, – потупилась Даша. – Это Кирилл…

Директор сделал паузу, посмотрел в глаза Кириллу, потом мне.

– Поговорить надо, – сказал он.

Мы уединились в кабинете директора, представлявшем собой крохотную комнатушку, со стоящим на столе стареньким компьютером.

Директор прикрыл дверь.

– Куда девку зовёте? Зачем вам она? – подозрительно, почти враждебно проговорил он.

– Показать нам города… – начал было Кирилл, но директор внезапно перебил его.

– Показать города? А потом она оказывается в Москве на Тверской, там где эти… Или того хуже, в Египте или Турции. У меня уже двоих девчонок в рабство продали обманом. Я своих детей не отдам! – выкрикнул он.

Мы опешили.

– Сергей Никитич, я хотел бы сделать благотворительный взнос на ремонт и хозяйство вашего дома, – вдруг предложил Кирилл – весьма сухо и деловито. – Отдать деньги лично вам под расписку, не называя себя и без всяких формальностей.

– Купить хотите? Я не продаюсь! Подлое время, всё покупается, всё продаётся, никому верить нельзя! Я за моих детей душу отдам! – продолжал директор на повышенных тонах.

– Успокойтесь, Сергей Никитич, – предложил я. – Нам ничего не нужно. Кирилл хочет вам помочь, вот и всё.

– Это с какой же стати? – сощурился директор.

– А вы думаете, ничего уже не осталось честного на Руси? – перешёл в наступление Кирилл. – Один вы херувим-бессеребренник. Берите деньги, они вам нужны.

– Я так не умею. Либо я вам даю отчет по каждой истраченной копейке, либо отказываюсь, – сбавил тон директор.

– Хорошо. Согласен.

Кирилл вытащил из кармана куртки пакет. Как видно, он заготовил его заранее, в машине.

– Здесь пятьсот тысяч рублей, – сказал он.

Директор лишь на мгновение потерял дар речи, но затем сел, вскрыл пакет и принялся считать деньги. Посчитав, придвинул к себе листок бумаги и стал писать расписку.

– Дана… кому?

– Демидову Кириллу Юрьевичу… – подсказал Кирилл.

Директор закончил писать и, встав, отдал листок. Кириллу.

– Ну если с Дашей что случится! Душу выну, – пообещал он.

– Это вместо спасибо? – сказал я.

– Нет, – сказал он. – Вместо пожалуйста.

– И ещё. Я хотел бы оформить генеральную доверенность на ваше имя, – продолжал Кирилл спокойно. – У нас есть автомобиль «Газель», новый, всего километров пятьсот пробега. Я хочу передать его вашему детскому дому. С правом перерегистрации, продажи, чего захотите. Нам он больше не нужен.

Директор снова сел. С минуту он размышлял. Подозрительность боролась с остатками доверчивости.

– Кому принадлежит машина? – спросил он.

– Нашей сотруднице Елизавете. Она с нами… Машина приобретена законно, но её могут разыскивать, это я вам прямо говорю. Разыскивают ее в связи со мной, к машине это отношения не имеет, отобрать её у вас не имеют права. Вы вправе сказать – где, когда и от кого её получили. Ничего из того, что вы знаете, вы не должны скрывать.

На этот раз директор задумался глубже. Я смотрел на Кирилла и радовался. Нет, не его щедрости, для его капитала это была мизерная потеря. Я радовался его способности принимать быстрые и правильные решения.

Наконец директор тряхнул головой.

– Идёт.

– Отлично. Тогда мы прямо сейчас поедем в нотариат и оформим документы.

– Хорошо, я сейчас оденусь.

Мы снова вышли к детям. Даша сидела рядом с мальчишкой лет десяти, который ластился к ней, не сводил с неё влюблённых глаз.

– Езжай. Отпускаю, – сказал Даше директор..

– Спасибо! – Даша просияла. – А это братишка мой названый, Илюшка, – указала она на мальчика. – Мы с ним из одного роддома.

Мы снова загрузились в то же такси, уже вчетвером, и поехали в центр. По дороге высадили Дашу, велев ей быть готовой завтра к десяти утра. А ещё через пятнадцать минут собрались у нотариуса. Здесь всё было рядом.

Лиза, узнав о предстоящей сделке, удивленно спросила:

– А поедем-то на чём дальше?

– Погоди. Степ бай степ, – сказал Кирилл.

– Ну как знаешь.

Через полчаса документы были оформлены. Кирилл попросил Сергея Никитича подкинуть нас на «Газели», из которой Васюта уже выгрузил все наши вещи, до какого-нибудь автоцентра, где торгуют автомобилями.