Центурион Траяна - Александр Старшинов

– Картину ты нарисовал красивую, – сказал Адриан и, помолчав, добавил: – Страшную картину. Я порой и сам так думаю… вот только… Стена эта не такая уж надежная – она сама была готова нас своей мощью придавить. Камни в ней такие, что и Геркулесу не поднять.

Декстр засмеялся – ехидно, зло.

– Да уж. Союзника из Децебала трудновато сделать. Он почему-то посчитал себя сильнее Рима.

– Он полагал, что может стать сильнее Рима, – уточнил Адриан. – Децебал – умный правитель. Но он ошибся, надеясь, что у него есть время набраться сил.

– И все же мне не нравится этот пролом в стене. Неведомо, что может оттуда вылезти.

– Если Рим объединит большинство стран под своей властью, отпадет в итоге нужда в войне… – проговорил Адриан, прикрыв глаза. – Мы будем оборонять рубежи, единая страна насладится процветанием.

– Ой ли… – ему в тон отозвался Декстр. – Где же ты видел такую богатую и большую семью, чтобы в ней всегда царили мир и согласие? Строгий отец правит домом, все сидят тихо, но вот кто-то из рабов, или сыновей, или дочерей подсыпает ему яд… Старик умирает, сыновья дерутся за наследство, дочери натравливают зятьев, внуки тоже на что-то претендуют. Как тебе такая картина, Адриан? Кто поручится, что не наступит вновь год четырех императоров? Кто поручится, что даки и геты станут римлянами, иудеи перестанут враждовать друг с другом и с нами, сенаторы и военачальники – мечтать о власти, наместники провинций забудут воровать и творить произвол… И так далее, так далее, так далее…

– Я попробую этот мир исправить, – очень тихо сказал Адриан.

– Насколько?

– На сколько хватит моей жизни.

– Тогда богам придется даровать тебе бессмертие.

Где-то в белом мареве пара грезились Адриану удивительные картины.

О чем грезил Декстр, никто не мог догадаться. Этот человек для всех оставался тайной. И всегда в нем таилась скрытая угроза. С какой целью Траян посылал в Рим Декстра, Адриан мог только догадываться. И догадывался он далеко не обо всем. Что Декстр занят расширением полномочий службы фрументариев – это было Адриану известно, как и то, что этот центурион знает обо всех практически все.

Римляне не держали специальной разведки, но мысль создать особую службу Траяну нравилась, постоянно поддерживалась и подогревалась Адрианом и потихоньку воплощалась в жизнь. Однако ничего путного на ходу пока не удавалось сделать. И вместо разветвленной сети обученных агентов имелось несколько отрядов, которых за глаза называли «быками Декстра». Обычная армейская конная разведка состояла из летучих отрядов, которые могли разве что на расстоянии дневного перехода оказаться впереди основной колонны, чтобы выяснить – нет ли впереди засады. «Быки Декстра» углублялись в дакийские земли, отыскивали перевалы в горах, тайные вьючные тропы, искали вражеские дороги и крепости в долинах.

Но дельных «быков» было очень мало.[103]

Февраль 855 года[104] от основания Рима. Сирмий

На другой день Адриан захотел испытать первую собранную машину.

Филон, сияя от самодовольства, велел с особой аккуратностью вынести первый механизм и установить на возвышении. Мишень – старую тунику с зашитой горловиной, набитую сеном, – поставили на расстоянии в сотню шагов.

Машина исправно посылала дротики в цель – ее мог обслуживать один человек, вращая ворот взад и вперед. Упор на цепи заставлял в нужное время спусковой крючок цеплять тетиву и в нужный момент – ее спускать 1. Правда, нужно было прерываться, чтобы закладывать дротики в воронку. Или ставить еще одного человека в помощь.

– Ну, что скажешь? – раздуваясь от гордости, спросил Филон у наблюдавшего за стрельбой Декстра.

– Мешок с сеном они пробивают, – снисходительно кивнул центурион. – А вот пробьют ли человеческую плоть? Надо испытать… Пошлем Зенона в тюрьму, пусть нам дадут какого-нибудь парня покрепче, приговоренного к смерти за убийство.

– Ты… ты хочешь испытать машину на человеке? – осторожно уточнил Филон.

– Именно. На преступнике. Вместо того чтобы отправлять его на крест, мы обеспечим ему быструю смерть. – Декстр оставался невозмутим.

– У нас в Риме в отличие от греческих театров преступников убивают на сцене – когда по ходу действия кого-то должны прирезать. Будем считать, что это в какой-то мере – римская сцена, – поддержал центуриона Адриан.

– Ты же любишь все греческое, – напомнил Филон.

– Но править я собираюсь Римом, – прошептал Адриан.

Потом он снова повернулся к машине Филона:

– Мне кажется, натяг слишком слаб, и дротики летят не в пример медленнее, чем из обычного стреломета. Панцирь они не пробьют, это точно. Правда, из даков мало кто носит металлические доспехи. А вот пробьет ли дротик просто человечью плоть, мы сейчас увидим.

* * *

Преступника вскоре привели. Это был крепкий хмурый человек с длинными рыжеватыми волосами и длинной бо1 Филон сконструировал полибол – довольно сложную машину, разновидность автомата, посылавшего в цель дротики из накопителя в виде воронки. родой, с порчеными зубами, в каких-то потерявших цвет лохмотьях. Несмотря на буйные кудри да бороду на варвара он не походил – скорее полугрек или полуримлянин из свободных. Видимо, его довольно долго держали в колодках до вынесения приговора. И теперь, следуя за Зеноном в сопровождении двух городских стражников, он страстно вдыхал чистый морозный воздух – на солнце чуть-чуть таяло, но в тени подмораживало, и на лужах похрустывал ледок под старыми сандалиями арестанта.

Адриан указал, куда поставить пленника. Смертника развязали, и теперь он стоял, поеживаясь и глядя на всех безумными круглыми глазами, в которых хмельными огоньками вспыхивала и гасла надежда.