Прорыв - Александр Викторович Горохов

каких обстоятельствах: если деньги попали в руки арабу, то можешь смело с ними попрощаться.

Раскрывать причины того, для чего мне может пригодиться гражданское платье, Эрвин не стал. Но я привык ему доверять, и лишних вопросов задавать не стал. Возможно, ему захотелось немного побыть в роли какого-то там багдадского халифа, инкогнито гулявшего с одним-двумя сопровождающими по городу, чтобы выведать умонастроения подданных. А может быть — не привлекая внимания, встретиться с кем-нибудь из важных персон или многочисленных партнёров по переписке. И я нужен для сопровождения: он же знает, чьим телохранителем я когда-то был.

Его просьбу я исполнил. А сегодня с утра генерал сообщил мне, что он тяжело болен: подхватил какую-то очень серьёзную кишечную инфекцию, поэтому я буду сопровождать его в тыловой госпиталь, куда он отправляется на лечение. После этого залёг в постель, изображая из себя страждущего.

Что ж, вполне правдоподобная причина оказаться в тылу: вода здесь, на границе Сахары, действительно кишит всевозможными микробами, и я ежедневно кипячу её, чтобы не заболеть. А ещё лучше — пить эту кипячёную воду пополам с вином или принимать пятьдесят граммов неразведённого шнапса после любого приёма пищи. Хотя даже это не гарантирует от кишечных расстройств.

Даже если выплывет, что Роммель лишь симулировал болезнь, то его невозможно обвинить в трусости. Во-первых, он сделал себе имя, командуя войсками, нанёсшими французам и британцам немало ущерба. Очень рискованно командовал, в том числе, и лично действуя под вражеским огнём. Во-вторых, он написал рапорт о необходимости снять с него командование дивизией только после завершения боевых действий. Пусть это всего лишь перемирие, а не окончание войны.

Впрочем, с окончанием войны, кажется, дело надолго не затянется. Судя по сообщениям радио, в ближайшие дни уже состоятся заключительные мирные переговоры между министрами иностранных дел Италии, Великобритании и Франции при посредничестве Испании на испанском острове Мальорка.

У итальянцев — ликование. То, что они не вояки, и рвутся поскорее вернуться домой, хорошо известно всем. А у нас, немцев, не меньше их уставших от невыносимого зноя, всюду проникающей пыли, риска кишечных инфекций, разочарование. Мы же ехали сюда свести счёты с теми, из-за кого мы оказались на чужбине, и ради этой цели готовы были терпеть все неудобства и трудности. Теперь же нас лишили и возможности отомстить.

Роль обеспокоенного состоянием здоровья боевого товарища, как просил меня Эрвин, я сыграл. И чемоданы с вещами, указанные им, погрузил в санитарную машину, едущую на аэродром Габеса. Там машина подъехала непосредственно на стоянку самолёта, и носилки с генералом очень быстро перегрузили в салон воздушной машины с уже вращающимися пропеллерами. Буквально пара минут, и небольшой двухмоторный самолёт уже разбегается по полосе.

— Всё, Ульрих, можно переодеваться в гражданское, — объявил генерал минут через десять полёта, когда один из лётчиков выглянул из своей кабины и махнул нам рукой. — Попрощайтесь с итальянской военной формой: в отличие от нас, она до Сицилии не долетит.

— А разве мы летим не в Триполи?

— Нет, мой друг. Мы летим в Мессину. В свете того, что я вам расскажу, вы, надеюсь, не будете возражать по поводу того, что Эрвин Роммель и Ульрих Граф на некоторое время исчезнут. А вместо них появятся Ганс Шнитке и Адольф Браун, два бизнесмена из Граца, племянник и дядя, отправившиеся по делам бизнеса из Граца в Барселону через Белград, Афины, Мессину и Кальяри. Маршрут, конечно, не самый прямой, но они начинали путешествие ещё до начала перемирия, поэтому не захотели рисковать, пересекая границу между Италией и Францией, в районе которой шли боевые действия.

Я кивнул, но вопрос у меня остался.

— Почему такая спешка и таинственность?

— О том, что идут закулисные переговоры между Лондоном и Римом, мне было известно давно. На заключительном этапе к ним присоединился и Париж. По сути дела, всё уже согласовано, и осталось лишь подписать официальный документ.

— Муссолини капитулирует?

От «больного» не осталось и следа. Эрвин снова жизнерадостно улыбался.

— Этот пройдоха перехитрил всех. Задав хорошую трёпку французам и англичанам нашими руками в Тунисе, он выторговал себе территориальные приобретения. Дело, конечно, не только в том, что моя дивизия отлично воевала, создав «лягушатникам» и «лимонникам» массу неприятностей. Фашизм весьма популярен и в Британии, и во Франции, поэтому на правительственные круги в Лондоне и Париже очень давили те, кого пресса в предыдущие месяцы называла 'агентами Муссолини. Поэтому и условия мира для него — просто великолепные. Да, из Туниса итальянцам придётся уйти. Но Италии остаются оба Сомалиленда, Британский и Французский. Британия выделяет Риму кредит на семьсот пятьдесят миллионов фунтов на восстановление промышленности, пострадавшей от бомбардировок, а также уничтоженной в ходе боевых действий военной техники, включая корабли. В течение четырёх месяцев с момента подписания мирного договора Италия не только объявляет войну Советской России, но направляет в Россию войска в помощь Польше.

Теперь понятно, почему Роммель решил исчезнуть! Поляков он ненавидит не меньше моего, и просто не сможет воевать бок о бок с ними. А нашу дивизию, как наиболее боеспособную, наверняка отправят на фронт одной из первой. Но оказалось, что это ещё не всё.

— Как меня известили мои итальянские друзья, одним из требований французов была выдача меня им как военного преступника. Так что, дорогой Ульрих, буквально через несколько дней я был бы арестован, а после подписания мирного договора передан «лягушатникам» для судилища. Для Дуче это мизерная уступка, но позволяющая «доказать» его приверженность общеевропейской цели — разгрому большевиков.

— Вы — большевик???

— Не больший, чем вы, — расхохотался мнимый больной. — Но я сражался против главных врагов большевизма. А значит, по их логике, выступал на стороне коммунистов. И враг Польши, тоже считающей меня военным преступником из-за того, что мои ребята задали им трёпку, обороняя Юг Германии. Суд надо мной послужит примером для тех, кто не смирился с оккупацией нашей родины.

— Но Польша по-прежнему находится в состоянии войны с Италией. Разве могут итальянские и польские войска сражаться бок о бок?

— Бросьте, герр Браун! — обратился генерал ко мне по моей новой фамилии. — Поляки были, есть и будут англо-французскими мальчиками на побегушках. Что им прикажут, то они и сделают. Особенно — если учесть, что в России у Польши возникли серьёзные трудности. По дошедшим до меня сведениям, несмотря на продвижение польских войск, большевики их очень серьёзно потрепали, и они теперь очень просят Лондон и Париж не ограничиваться