Мулен Руж - Пьер Ла Мюр

по возвращении, узнать, что она уже помолвлена с другим, лишь потому, что он в свое время не сделал ей предложения!

Заметив, что мать уже собирается встать из-за стола, Анри залпом осушил свой бокал с шампанским и тут же почувствовал, как приятная легкость разливается по всему телу. Когда же, взяв в руки трость, он сделал несколько шагов, то ему показалось, что пол уходит из-под ног.

Они перешли в кабинет, куда должны были подавать кофе. Аббат Сула извинился и отбыл. Дамы же собрались у камина.

Дениза же прильнула к Анри.

– Хочешь, я снова сыграю для тебя прелюдию – ну, ту самую, что тебе так понравилась? Ту пьеску, которую играла в самый первый день?

Пока она играла, он сидел рядом. В дальнем конце комнаты ее мать продолжала неспешную беседу.

– Даже не верится, что это было всего три месяца назад, – вздохнула Дениза, закончив играть. – Неплохо мы провели время, да, Анри?

Все, сейчас самое время…

– Давай тихонько поднимемся в студию, – шепотом предложил он.

– Прямо сейчас?

– Да, сейчас. Это очень важно.

Как все-таки разумно было с его стороны заранее распорядиться зажечь лампы и затопить камин, мысленно похвалил себя Анри, войдя в комнату. Шампанское придало ему решимости и уверенности в себе. Он женится на ней. И это самое подходящее место для того, чтобы сделать предложение, место, где потом они будут счастливы вместе. Вот если бы только сердце не стучало так громко…

– Ну и что ты мне хотел показать? – спросила она.

– Проходи, присаживайся на софу.

Дениза повиновалась. С несвойственной ему бесцеремонностью он сел рядом с ней, прижимая ее к мягкому валику подлокотника.

– Мне очень надо поговорить с тобой, – тихо и торопливо заговорил он, словно опасаясь, что ему может кто-нибудь помешать. – Я вернусь в апреле. Ты ведь дождешься меня, да?

– Ну да, конечно. – Она была явно разочарована. И вот для этого он привел ее сюда? – Я же говорила тебе, что мы арендовали виллу на год и наш траур заканчивается только в июне.

– Я имел в виду другое. – Анри подался вперед всем телом, взял ее за руки. – Я хотел сказать, ты будешь ждать меня?

Дениза нахмурилась:

– Я не понимаю.

Ему показалось, что бездонная пропасть вот-вот разверзнется у его ног. Он запаниковал, пытаясь остановиться и повернуть назад, пока еще не слишком поздно, но давно заученная и отрепетированная фраза сама собой сорвалась с языка.

– Дорогая, я знаю, что не могу ожидать от тебя любви, но сделаю все, чтобы ты была счастлива. Клянусь, ты никогда не пожалеешь о том, что согласилась выйти за меня замуж. Я сделаю тебя счастливой. Я сделаю все, что ты захочешь. Мы поедем туда, куда пожелаешь, все будет так, как скажешь ты. – Он страстно поцеловал ее руку.

Дениза смотрела на него, раскрыв рот от удивления и даже будучи не в силах сопротивляться. Ей было жаль его, и в то же время изумляла и забавляла подобная непомерность запросов.

– Но… я не люблю тебя, Анри. У меня даже в мыслях не было, что ты…

– Я знаю, – понимающе кивнул он, – я знаю, что ты не можешь ничего решить сама и сначала мне бы следовало поговорить с твоей матерью. Я понимаю, но просто перед отъездом мне хотелось…

– Нет, ты не понимаешь! – Дениза наконец сумела взять себя в руки и повысила голос: – Ты ничего не понимаешь! Я тебя не люблю. Извини, но это так. И пожалуйста, отпусти мои руки.

События развивались слишком стремительно. Его голова шла кругом после шампанского.

– Я не говорил, что ты меня любишь. Я просто сказал, что я тебе нравлюсь. Ведь нравлюсь же, не так ли? Помнишь тот день, когда ты взяла мою руку и сказала…

– Ты сошел с ума! Да отпусти же мои руки, ты делаешь мне больно… Я просто была благодарна тебе за то, что ты сделал. И не более того. Я никогда не любила тебя и никогда не полюблю. Это же абсурд какой-то!

Теперь Дениза была напугана. Осознание случившегося снизошло на него, словно озарение, его губы задрожали, он глядел на нее широко открытыми глазами. При свете лампы его внешняя непривлекательность становилась еще более заметной, еще более утрированной.

– Почему же абсурд? Почему? – Его лицо залила смертельная бледность. А пальцы еще крепче сомкнулись на ее запястьях. – Потому что я калека? В этом все дело? В том, что я калека?

Боль, смешанная со злобой, заставила Денизу забыть о своих страхах. Теперь она глядела на него в упор, и ее глаза, в которых все еще стояли слезы, гневно сверкали.

– Да! – выкрикнула она. – Да! Да! Потому что ты калека, и к тому же еще и урод! Ты самый безобразный изо всех, кого я…

Дениза не закончила. Внезапным рывком он притянул ее к себе и припал губами к ее рту в яростном поцелуе. Время перестало существовать. Как в сладком сне, он чувствовал языком теплую влажность ее рта, пытаясь раздвинуть стену крепко сжатых зубов. Он чувствовал изгиб ее позвоночника, мягкость груди, прижатой к его накрахмаленной манишке, остроту ее ноготков, впившихся в его ладони.

Сделав отчаянное усилие, она все же сумела высвободиться из его объятий и бросилась к двери. И, уже взявшись за ручку, обернулась, зная, что он не может догнать ее. Анри не двинулся с места, оставшись неуклюже сидеть на софе, глядя в пол. Его гнев внезапно испарился.

– Ты проклятый, безобразный идиот! Ни одна девушка никогда не выйдет за тебя замуж! Никогда! Ты слышишь, Анри?

Дениза тяжело дышала, черты ее лица были искажены злобой. Она медленно повторила эти слова, словно желая вогнать каждое из них в его душу:

– Никогда! Ты слышишь? Никогда!

Он не видел, как она вышла, а лишь слышал ее торопливые шаги на застеленной коврами лестнице, и последовавший за этим приглушенный лепет взволнованных голосов в гостиной, настойчивый звон колокольчика, и, некоторое время спустя, стук колес на мокрой от дождя, посыпанной песком дорожке. Затем снова все стихло, и в комнате восстановилась спасительная тишина.

А за окном по-прежнему лил дождь.

Несколько минут он не чувствовал ничего. Абсолютно ничего. А затем, подобно колечкам дыма, поднимающимся над погасшим костром, в пустоте его сознания начали всплывать какие-то посторонние, странные мысли. Биение собственного сердца навело его на мысли о времени. Интересно, а сердце бьется быстрее или медленнее, чем стучат часы? И будет ли больно, если однажды оно разобьется и перестанет биться?

Скоро ему придется спуститься вниз и встретиться с