Взлет и падение ДОДО - Николь Галланд

Тогда Тристан предложил, раз уж мы не знаем конкретного адреса, отправить его в район потенциальной дислокации ведьм. Эржебет слушала и, как мне показалось, посмеивалась про себя. Я совсем не уверена, что ее заботит успех нашей затеи.

Чтобы понять, какое место будет потенциально привлекательным для ведьмы, надо составить ее обобщенный психологический портрет. Одной Эржебет и недолгого знакомства с матушкой Фитч для представительной выборки явно мало, однако кроме этого у нас есть только воспоминания Эржебет о других ведьмах. Воспоминания эти куда больше говорят о самой Эржебет, чем о ее матери, наставнице и так далее. Однако общая картина у нас получается такая.

Ведьма предпочитает говорить всем правду в глаза, не особо интересуется чужим мнением и старается сама управлять своей судьбой, даже если эпоха этому не способствует (а так, заметила Эржебет, было на протяжении почти всей человеческой истории). Судя по Эржебет и ее рассказам о матери, ведьмы охотно помыкали мужчинами, которым кружили голову своей красотой, однако ответных чувств к ним не испытывали.

Мы сидели у Фрэнка в кабинете (если не требуется ОДЕК или какая-нибудь офисная техника, я предпочитаю собирать всех здесь) и вчетвером размышляли над этим набором черт. Эржебет наблюдала за нами, а обе кошки терлись Фрэнку о ноги.

– При всем уважении, – заметил Тристан, – то же самое входит в психологический портрет многих проституток.

Эржебет рассмеялась.

– Без обид, – сказал Тристан.

– Забавно, что вы столько часов добирались до этого вывода.

– То есть вы знали? Вы могли сказать раньше и сэкономить нам кучу времени.

– Да, – с удовольствием ответила Эржебет.

– А почему не сказали?

– Вы меня испытывали много дней, проверяя, что я могу. Я решила посмотреть, каково быть на вашем месте. Мне понравилось.

Мгновение Тристан молча скрипел зубами.

– Так вы подтверждаете, что надо искать проституток.

– Не любых. Но ведь это логично, не так ли? Один из способов завести детей, не обременяя себя замужеством.

– Не верю, – вмешалась Мелисанда. – Это абсолютно романтизированное представление о работницах секс-индустрии. Они обычно нищие и бесправные. Ни одна ведьма не выберет такую жизнь для себя и своих детей. В документах, которые я переводила, ведьмы – всегда женщины влиятельные. Их боялись, но уважали и ценили.

– Это не значит, что они были замужем, – возразила Эржебет. – Чтобы добиться влияния, мужья не нужны.

– Так это было нормой для ведьм? – недоверчиво спросила Мел. – Роль гетеры или по крайней мере чьей-то содержанки?

Эржебет раздраженно глянула в ее сторону:

– Я всего лишь одна ведьма и жила лишь в одном сообществе ведьм лишь в одну историческую эпоху. Ты из своих переводов знаешь гораздо больше. Но да, в кругу маминых подруг о таком между делом упоминали. Если ведьма хотела завести детей, она всегда могла найти состоятельного мужчину, который будет хорошо с ней обращаться и поддерживать незаконного отпрыска материально, не афишируя свое отцовство.

Мне пришла в голову неприятная мысль.

– А вы? – спросила я. – У вас были дети?

Эржебет посмотрела на меня так, будто хотела уничтожить взглядом.

– Нет, конечно, – ответила она после паузы. – Мне невыносимо было думать, что они будут стариться, дряхлеть и умирать у меня на глазах, а я их всех переживу и должна буду хоронить.

Наступило тягостное молчание. Мел смотрела в пол и как-то даже съежилась.

Тристан кашлянул.

– Так нам надо искать… э… куртизанок? Дам полусвета или как там это называется?

– Я бы сказала, да, – величаво проговорила Эржебет.

Мел внезапно подняла глаза.

– Погодите. Этот ВиМН – самый конец царствования Елизаветы, верно? Не знаю, сколько независимых, красивых и влиятельных женщин потерпели бы в придворных кругах. Если не ошибаюсь, Елизавета с годами становилась все более ревнивой и подозрительной. Так что, может быть, все-таки заурядные проститутки.

– Нет, – ответила Эржебет. – Мы не бываем заурядными.

– В таком случае это, наверно, может быть незаурядная проститутка, у которой есть свои причины держаться подальше от двора, – предположила Мел.

– Много борделей было в Саутуарке, где располагались театры, – заметила я. – Помню, я читала об этом в программке «Генриха IV», когда его ставил Бостонский шекспировский театр.

– Как на ваш взгляд, подойдет нам Саутуарк? – спросил Тристан у Эржебет.

– Впервые слышу про такое место, – фыркнула она. – Но если там много неуправляемых женщин, то можете попытать счастья.