Свидание - Луиза Дженсен

Жесткий коврик царапал кожу.

– Чтобы помочь маме, – медленно и натужно улыбнулась Айрис.

– Чтобы она поправилась? – распахнул глаза Бен. – Ее ножки начнут ходить, и мы будем играть в саду? – Он сделал вид, что пинает мяч, и взмахнул кулаком. – Гол!.. После школы?

– Нет, дурашка. – Айрис потрепала его по голове. – Не так быстро.

– Но уже скоро? – спросил Бен.

– Скоро, – ответила она, прижимая его к себе, чтобы не смотреть в глаза.

Я молча наблюдала, как рабочие отдирают коричневый скотч от коробки с ярлыком «Станнах»[7]. Сердце у меня оборвалось. Я читала статьи в интернете и поняла, что дело совсем плохо.

Когда мы вернулись из школы, Бен решил, что все это очень весело. Дом словно превратился в крытую детскую площадку. Бен ездил на жужжащем лестничном лифте, однако тот двигался мучительно медленно, и скоро ему наскучило – он принялся качаться на медицинском подъемнике над маминой кроватью.

– Мам, когда ты поправишься, можно поставить его в моей комнате?

– Приходи и играй сколько хочешь, – медленно отозвалась мама.

Ей требовались усилия, чтобы произносить слова, но она говорила до самого конца и ни единого раза не сказала, что происходившее с ней – несправедливо. Ни разу я не слышала, чтобы она жаловалась, и сейчас, проходя мимо ее пустой комнаты, я думаю, что случившееся со мной – ничто по сравнению с ее страданиями и у меня нет права себя жалеть; и все равно жалею.

Раскладываю вещи, размышляю. Хочется обо всем рассказать полиции: о том, что` я узнала, и что Крисси скрывается у Мэтта. Однако быстрый поиск в интернете сообщает: даже если они пойдут к Мэтту сегодня вечером, он не обязан им открывать. Без ордера они не проведут обыск, а если я права и Крисси действительно у него, с какой стати он их впустит? Совместного фото и письма недостаточно, чтобы запросить ордер. И что тогда со мной будет? Мэтт и Крисси узнают, что я раскрыла их омерзительную тайну, Крисси сбежит, а мне опять придется обелять свою репутацию, только на сей раз это будет в миллион раз сложнее.

Отчаянно хочется самой припереть их к стенке, но, даже учитывая элемент неожиданности, получится двое против одного. Крисси нужна мне один на один. Надо выяснить, что произошло той ночью, когда я попрощалась с Джеймсом. «Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать!» – шептала я, на цыпочках заходя в комнату Бена, досчитав с закрытыми глазами до ста. Даже если хихиканье Бена сразу его не выдавало, я все равно знала, что он под кроватью.

Первое, что я делаю еще до рассвета, когда темное небо только-только посерело, – отправляю сообщение Мэтту. Прошу его погулять в обед с Бренуэллом. Пишу, что я у тети. Он спрашивает, почему выгулять собаку не может Айрис.

Это не ложь. Хотя Айрис храбрится и утверждает, что в полном порядке, выглядит она гораздо слабее, чем раньше. Тяжело дышит, поднявшись по лестнице и сунув голову в дверь, чтобы сказать «Баю-баюшки-баю…». Без мамы и Бена я одиноко подхватываю «баю деточку мою», и наши голоса звучат совсем жалко.

Мэтт отвечает, что придет около полудня.

В половине двенадцатого я сообщаю Айрис: сейчас приедет Мэтт, а мне надо в больницу на прием к доктору Сондерсу. Противно думать, что Мэтт будет гладить шелковистую мягкую шерсть Бренуэлла руками, которыми касался Крисси, но если я хочу убрать его с дороги, выбор небольшой.

Окольным путем, чтобы Мэтт не увидел мою машину, еду в наш с ним дом. Паркуюсь на соседней улице, не желая спугнуть Крисси. Хочу лишить ее даже малейшего шанса подготовиться, спрятаться или убежать. Хочу посмотреть ей в глаза, хочу спросить не о том, почему она пытается исковеркать мне жизнь – это я знаю, а была ли наша с ней дружба хоть сколько-то настоящей. Вечера, когда мы потягивали вино и смотрели серию за серией «Друзей», когда сидели в баре за тарелкой с тортильями, подливая в стаканы пиво из кувшина и рассуждая про своих бывших. Что было как надо? Что пошло не так? По крайней мере, теперь я знаю, что пошло не так у Мэтта. И Крисси тоже об этом знала. Кроме Айрис и Бена, других родственников у меня нет, поэтому друзья заменили мне семью. Вглядываюсь в прошлое. Вижу смутно, будто сквозь ткань. Я больше ничему не верю. Джулс, Джеймс, Крисси, Мэтт. Раньше все это казалось таким незыблемым. Я их любила и думала, что они тоже меня любят. Еще никогда в жизни я не ощущала себя такой маленькой и ничтожной.

Когда подхожу к дому, что когда-то был моим, снова подступают воспоминания. Узкие желтовато-коричневые клумбы, которые я сама вскопала, скоро расцветятся подснежниками и пролеской. Вспоминаю, как Мэтт вешал плотные шторы в спальне, чтобы они опускались на ковер, придавая комнате торжественный вид; как бегали летом в кафе на углу за жареной рыбой и картошкой фри; как сидели на качелях в саду и ели прямо из пакета, облизывая уксусные пальцы. Соль на языке. А потом – вкус Мэтта, когда мы занимались любовью под яблоней в дальнем конце лужайки, скрытые от глаз мистера Хендерсона.

Мистер Хендерсон машет мне из окна гостиной. Он при галстуке, значит, ждет пациента. Жаль, что он меня заметил. С другой стороны, Мэтт все равно скоро узнает о моей приезде. Выдавливаю слабую улыбку и быстро отвожу глаза. Интересно, он в курсе, что у Мэтта другая? Вспоминаю, как много раз спрашивала мужа, есть ли у него кто-нибудь, и он все отрицал, а я чувствовала себя дурой. Раньше я думала, что нет ничего тяжелее и губительнее, чем подозрения, а теперь понимаю – ошибалась: холодные жесткие факты ранят вдвое больнее, и их не получается игнорировать.

Крисси.

Ее предательство, по идее, должно задевать меньше, чем предательство Мэтта, однако они переплелись, и их не разделить. Я чувствую почти физическую боль. Обхватываю руками живот, как при коликах. Голова пульсирует от попыток не расплакаться. Роюсь в кармане, ищу ключ. Он завалился под телефон. Как бы там ни пошло, надо обязательно сфотографировать Крисси.

Что-то изменилось. Сначала я не понимаю. Не уверена, что дело в задернутых занавесках спальни. Дверь прежняя, блестящая и черная. Стальной номер «тринадцать» прикручен к кирпичной кладке. Несчастливое число. Для меня – точно несчастливое. Что-то не так. Наверно, мне здесь просто неловко. Хотя с какой стати? Дом наполовину мой, у меня есть полное право здесь находиться. Воровато оглядываюсь и тыкаю ключом в замок.

Не входит. Пробую опять, думая, что дело в дрожащей руке, а потом понимаю…

Замок блестящий, новый. Мой ключ совершенно бесполезен.

Мэтт сменил замок, чтобы я не вошла.