Остров флотской чести - Сергей Зверев

– И какого черта я сюда с вами приперся, а? Пашу, как салабон зеленый! И каждый раз так! А я, между прочим, полковник, а не где-то там, – ворчал командир подразделения боевых пловцов, переворачивая шпажки с подрумянившимся мясом – глядя со стороны, можно было подумать, что полковник играет в настольный хоккей.

– Кто ж виноват, что мясо ты готовишь лучше всех? – с философской ленцой в голосе отозвался Орехов и небрежно стряхнул пепел с кончика сигареты. – Ну, хочешь, вон, мичману поручим – пусть он за шашлыками смотрит! А мы, как настоящие полковники, по стопке пропустим. Как тебе такой вариант, герр оберст?

– Хочешь не настоящий, сочный шашлык кушать, а головешки грызть? – Вашуков смерил друга высокомерным взглядом и заботливо помахал фанеркой над шампурами. – Тогда зови своего дикого прапора! Зови! А я ему и дрова колоть не разрешил бы – ведь обязательно напортачит! Одно слово – Тритон. Сиречь – почти головастик.

– А товарищу старшему мичману не больно-то и хотелось, – появившийся на крыльце Троянов мазнул по начальству неприязненным взглядом и, потянув носом воздух, мстительно прищурился: – Я, может быть, и головастик, но запах горелого мяса не хуже овчарки чую. Не у вас ли, товарищ полковник, там подгорает что-то?

– Савсэм плохо гавариш, малшык, – сердито вскинул руку Вашуков. – Только баран мог подумать, что взрослый мужчина позволит мясу сгореть! Но ты не баран, ты еще хуже… Все, мужики, у меня готово! Давайте за стол, пока с пылу с жару…

Крепкий самодельный стол, стоящий под навесом, возможно, мало напоминал изящное изделие краснодеревщика, но был достаточно устойчив, чтобы удержать на своей спине немалое количество тарелок, мисок и прочей посуды с закусками. Если совсем коротко, то все было чисто по-русски: простенько, без салфеток и мельхиора, но обильно и по-своему красиво. Естественно, кроме хлеба, зелени и блюда с шашлыками на столе нашлось место и для нескольких бутылочек неплохой водки…

На правах хозяина дачи капитан Катков разлил по объемистым стопкам холодную, только что извлеченную из морозилки водку и обвел взглядом расположившихся за столом мужчин: Вашукова, Орехова, Троянова и Сергеевича – соседа-пенсионера, в отсутствие Вячеслава приглядывавшего за домом и некогда дружившего с его покойной теткой.

– Товарищ полковник, может быть, вы скажете пару слов? А то я как-то…

– Да, капитан, вы, я смотрю, все тут «как-то», – насмешливо посмотрел на подчиненных Вашуков и, стараясь не расплескать водку, встал. – Мясо я вам жарь, речь тоже мне толкать… Ладно, для начала за то, что мы снова здесь и все живы-здоровы. Главное, что ты, Слава, вернулся – вон какой загорелый да красивый. Спасибо нашим компаньеро! Ну и Орехову, конечно же. Ну, давайте за встречу и чтобы ни одно место за этим столом никогда не пустовало! Сергеич, тебя тоже касается – не вздумай помирать! А то нам и выпить будет негде.

Выпили, закусывать тоже никого не пришлось уговаривать – нежное, сочное мясо таяло во рту. Налили по второй, хлопнули, и все, кроме Каткова и Троянова, дружно задымили сигаретами. Орехов блаженно откинулся на спинку лавки и, обращаясь к Вашукову, вопросительно вскинул подбородок:

– Ну, не томи, полковник, рассказывай, что там и как? Нашли наши умники в обломках спутника что путное? И что там с предполагаемым «кротом» в Роскосмосе?

Вашуков не без важности кивнул, вытер руки о полотенце и запустил пальцы в нагрудный карман. Извлек и выложил на стол две пары погон: со звездами полковника и майора.

– Орехов и Катков – поздравляю вас, товарищи, с очередными званиями! Я на вопрос ответил? А насчет «крота» пока ничего не понятно – работают господа из ФСБ.

– А мне? – на вытянувшемся лице старшего мичмана застыли легкая растерянность и обида.

– Тебе? А вот… – полковник достал из другого кармана шоколадку и шлепнул плиткой о столешницу. – Лично товарищ генерал передать велели… Нет, Валер, ну ты точно придурок – аж побледнел! Ну, извини, неудачно пошутил, старый дурак. Тебе как старшему мичману «дважды старшего», конечно же, не дадут, но орден в представлении твоем вписан самый что ни на есть серьезный – как говорят молодые, круче, чем у майора и полковника! Так что в следующий раз ваши награды будем обмывать…

– А с ценностями что? – нахмурился Орехов. – Разобрались? А то я замудохался бумагу переводить, отписываться и объяснять, что ни одной золотой монетки не присвоил! И заодно просвети насчет твоей командировки и смены куратора – ну тогда, в самом начале операции.

– Да, брат, крови они твоей попили, – сочувствующе улыбнулся Вашуков, – но все ведь обошлось, так? А с кураторами… Если совсем коротко, то был генерал, ну очень тесно друживший с вашим профессором и горячо желавший положить клад с немецкой субмарины в свой огромный карман. На поиски спутника ему, ясное дело, было плевать. Но вы-то все сделали правильно… А генерал и еще кое-кто остались без погон, без пенсии – и пусть спасибо скажут, что не посадили! Еще вопросы есть? Нет – тогда давайте еще по водочке ударим. Слав, что там у тебя так орет в доме? Радио, телик?

– Телевизор, Андрей Николаевич, – смущенно улыбнулся Катков. – Привычка дурная… Валер, будь другом, сходи выключи! А заодно и хлеба еще подрежь…

Мичман исчез в доме, но вернулся довольно быстро – и без хлеба.

– Мужики, там это… В новостях сюжет показали. В общем, в Штатах бывший морпех завалился в штаб и двоих полковников пристрелил! А потом забаррикадировался и чуть ли не сутки оборону держал. А потом просто вышел, и снайпер его сразу положил. И фотку показали. Короче, наш Томпсон это был. Такие вот дела…

– Добрался-таки до своих обидчиков, – мрачно кивнул Орехов и прикурил новую сигарету.

Грустно усмехнулся и сказал: – Мы с ним как-то про точку невозврата говорили. Ну, как там у летчиков – когда самолет проходит точку, после которой горючего на возврат не остается. Стив сказал, что для мужика точкой невозврата становится данное самому себе слово. А я ему толковал, что для всех нас такой точкой становится присяга. Дал обещание служить – служи до конца! Так что давайте выпьем за всех нас и за тех, кто честно пашет в армии, на флоте и далее везде. За живых и за павших. И за Стива выпьем – хороший мужик был, настоящий. Хоть и не совсем наш…

Когда выпито было уже немало, сосед Сергеич вдруг вспомнил, что дома у него валяется старая гитара. Инструмент был мигом доставлен и передан в руки майора Каткова. Славка поколдовал над настройкой, подтянул пару колков и тронул струны. И под старыми яблонями сада негромко зазвучала песня – по-солдатски простая, но ее незамысловатые слова рассказывали о самом главном: о Дружбе, верности Долгу и о воинской Чести…

Пусть все проиграно и грудами лежат

У ног врага священные знамена,

Но честь солдата бережно хранят

Центурионы мертвых легионов…

Ноябрь 2012 года