Неправильный отчим - Саманта Аллен

Сейчас после моего возвращения прошло полгода. Вот-вот должен был состояться первый большой концерт на сцене после освобождения отца из-под ареста. Сведения о том, что отца держали под стражей, всё-таки просочились в прессу. Журналисты окрестили его «голосом правды». Хоть однажды они оказались в чём-то правы.

– Ну как, сколько народу собралось? – спросил он, перебирая струны гитары.

– На огромной площади и яблоку негде упасть. Ажиотаж невероятный! – подбодрила я его.

– После концерта я хотел пригласить тебя кое-куда. – Отец улыбнулся. – Прости своего старика за то, что выступает на сцене в юбилей единственной и любимой дочери.

– Видеть тебя счастливым и полным жизни на свободе – лучший подарок, па! – от чистого сердца ответила я.

– Пора! – шепнул Боуи.

Отец ещё раз поправил ремень гитары, поцеловал меня в щеку и отправился на сцену. Я осталась за кулисами. Всегда оставалась здесь, видя обратную сторону успеха отца. Не всегда сладкую, как думают другие. Но я была рада участию в его жизни и по-настоящему гордилась им. Папа, без преувеличения, был крут и с душой занимался музыкой. Когда заиграли первые, резкие ноты мелодии, моё сердце начало биться в одном ритме с музыкой, которую сочинил отец. Я пританцовывала и подпевала ему, знала все до единой песни наизусть. Но ещё следила за тем, чтобы всё шло по плану, без срывов.

Кажется, концерт удался! Несколько часов безумно волнующего и вдохновляющего выступления закончились тем, что отца в очередной раз попросили спеть его хит «Я знаю, детка…» Пожалуй, это самая лиричная песня из его репертуара, несмотря на тяжеловатые, резкие биты рока. Я обожала ее, как и все его фанаты.

На улице уже был поздний вечер. Сцена освещалась светом прожекторов. А когда отец запел, собравшиеся на площади перед сценой подняли зажигалки или светящиеся экраны смартфонов. Толпа пела вместе с отцом.

Наконец, шум стих.

– Спасибо всем, кто собрался здесь! Ты, ты, ты и ты, а ещё вот ты, приятель… Вы круты! Без вас не было бы ничего из этого!.. – Я смотрела на отца из-за кулис, прижимая планшетку к груди. Отец обвёл руками толпу. – …Но, по правде говоря, меня не было бы без одного очень дорогого и близкого моего сердцу человека. Песню «Я знаю, детка…» я посвятил именно ему… – Толпа довольно загудела. – Да-да! Многие сотни раз спрашивали, кому я посвятил эту песню. И сегодня я готов поделиться этой историей с вами. Предупреждаю, я буду болтлив и, возможно, начну позорно хлюпать носом. Поэтому если я вам надоел, можете смело развернуться!

– Нет! – пронёсся вздох по толпе, а потом тысячи собравшихся начали скандировать имя отца. – Ли-ам! Ли-ам! Ли-ам…

Отец дал несколько минут, чтобы фанаты успокоились.

– Итак, я расскажу вам об одном случае. Это было четырнадцать лет тому назад. Одно из первых моих турне по стране. Тогда я был уже популярен и считался молодой звездой рока. Но мало кто знает, сколько трудностей и неприятностей было преодолено. В тот раз меня кинул мой менеджер… – Толпа в один голос выдохнула пренебрежительно. – Да! Этот козёл Майки нихрена мне не заплатил! Я и моя команда пахали в нескольких городах Америки, собирали полные площади народа, но остались ни с чем. Говоря «ни с чем», я имею в виду действительно это. Я выгреб всю свою последнюю наличку, чтобы расплатиться за отель и ужин для своей команды. Денег не было и не предвиделось вообще. Настроение было дерьмовое. Моя команда ждала завершения турне, чтобы потом радостно смотреть на свой круглый счет, но в итоге пришлось смотреть на пустой кошелёк. В тот момент я всерьёз задумался, чтобы оставить музыку. Мне приятно знать, что мои песни согревают ваши сердца и дают стимул двигаться дальше, но когда твои люди покидают тебя, когда ты сидишь и не знаешь, чем заплатить даже за грошовый завтрак для своего ребёнка, мысли поневоле начинают течь совершенно в ином направлении. Добавьте к этому ещё и то, что жена бросила меня именно в тот момент. Она обозвала меня неудачником, побросала свои дорогие шмотки в чемодан из крокодиловой кожи и укатила…

– Сучка! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Ты прав, приятель! – рассмеялся отец. – Она бросила меня, оставив с шестилетним ребёнком, с огромной кучей долгов, проблем и с чертовски дрянным настроением!

– Да уж, моя мамочка, как всегда, была в своём репертуаре… – пробормотала я.

– …Короче, вы все поняли, что я был в заднице. Я искренне благодарен тем, кто остался со мной и не свинтил, хотя наши животы липли к позвоночникам от голода, а последние концерты мы доигрывали на чистом энтузиазме, имея в команде вполовину меньше людей, чем было необходимо. В последнем городе мы отыграли концерт и сели на скамейку перед опустевшей площадью. Парни складывали аппаратуру, играла какая-то дерьмовая попса… Настроение было унылое у всех, кроме моей шестилетней малышки. Она танцевала в розовом платьице на площади под звуки попсы и напевала что-то себе под нос. Потом она подошла ко мне и спросила, почему я сижу, повесив нос. Я ответил, что теперь у меня нет ничего. Дочка улыбнулась и потрогала футляр с моим инструментом, лежащий рядом. «У тебя есть гитара, папа! А вот у меня нет розового слона…» В тот момент меня озарило. Да, чёрт возьми! Она права! Так что я недолго думая продал инструмент, которым очень дорожил, в комиссионку, купил самого огромного розового слона, которого только смог найти в том городе. Я стиснул зубы и двинулся дальше. По пути обратно мы пели в переходах и давали концерты в крошечных городах по принципу кто сколько даст за наше выступление. И каждый полученный четвертак или доллар тогда стоили для нас больше, чем выручка, полученная по договорённости раньше. Но это уже другая история. Главное, что мы возвращались домой. Дочка спала в трейлере в обнимку с тем самым розовым слоном, я тихонько бренчал на самой обычной гитаре, подбирая аккорды к новой сочинённой песне… Позднее эта песня стала хитом, волновала и вдохновляла десятки, сотни тысяч людей! Но тогда эта песня была моей благодарностью любимой дочурке. Меньшим из того, что я мог сделать в ответ на её поддержку и безграничную веру в мои силы!..

Толпа засвистела и заулюлюкала.

– …Грейс, милая, выйди ко мне, пожалуйста!.. – попросил отец и обернулся, махнув мне рукой.

У меня отобрали планшетку и вытолкнули на сцену. Свет прожекторов сразу же выхватил меня из темноты. Отец подошёл ко мне и обнял, вытер слёзы с моих щёк. А я и не заметила, как разрыдалась, растроганная пламенной речью папы. Он вывел меня на середину сцены.

– …Сегодня моей красотке исполнилось двадцать лет. И она по-прежнему – мой счастливый талисман. Однажды и на всю оставшуюся жизнь…

Толпа зааплодировала и засвистела, затянув тысячами глоток песню «Happy birthday to you…» Отец пел вместе с ними, играя на гитаре.

– …А теперь я хотел бы снова спеть песню «Я знаю, детка…». Но только вместе с тобой, Грейси!

– Я не умею петь, па! – смущённо ответила я.

Отец обнял меня одной рукой, поцеловав в щёку.

– Иногда мне тоже кажется, что я не умею петь, но вот они… – папа показал рукой на толпу, – кажется, они так не считают!